нарушится, про что-то такое я в детстве читал.
Но их можно понять, камеры-то везде понатыканы сейчас, а тонировки на окнах нет. Зачем им палиться? Мало того, они и ехали неторопливо, чтобы, не дай бог, их гайцы не остановили. Все-таки страшновато этой парочке, выходит, не такие уж у них и крепкие нервы.
Поляна была пуста. Даже не знаю, хорошо это или нет? С одной стороны, хорошо, все, что должно случиться, случится. С другой… Хотя ничего бы не изменилось. Или, того хуже, жертв стало бы больше и они легли бы на мою совесть. Этих двоих мне не жаль, они сами выбрали свою судьбу, а простые ребята-поисковики тут точно ни при чем.
— Ну, — Антона ощутимо потряхивало, как видно, проснулся в нем азарт, помноженный на жадность, — мы верно приехали? Куда идти?
— Верно, верно, — я огляделся. — О, «ямщики» недавно тут побывали. Вот ведь свиньи какие!
На поляне, которая в прошлый раз была ровная, как стол, красовалось два десятка свежих раскопов.
— Не беси меня, — попросил Виталий. — А то опять получишь по рогам!
— Да не нервничайте вы, — я помассировал запястья. — Лопата-то у вас есть, господа кладоискатели?
Инструмент нашелся, и я, поманив их за собой, направился к деревьям.
— Не вздумай бежать, — за спиной щелкнул затвор пистолета. — Я КМС по стрельбе, Валера, потому точно успею попасть в тебя до того, как ты в лес смоешься.
— Да не побегу, не психуй, — вздохнул я. — Ребята, может, все же заднего дадим? В последний раз советую.
— Ты меня достал! — Виталий крепко саданул мне кулаком в спину так, что я чуть в березу не врезался. — Где копать?
— Почти пришли, — пробормотал я, вертя головой. — Вон там.
— Хранитель! — чуть не оглушил меня знакомый до боли рев, а чуть позже из-под земли взметнулась вверх огромная лошадиная голова. — Вернулся!
— Вернулся, — беззвучно ответил я ей. — Что, все сидишь тут, скучаешь?
Голова раззявила рот, показав мне огромные зубы, а после лязгнула ими, таким образом подтвердив мои слова.
— Чего застыл? — начал выходить из себя и Антон. — Слушай, мое терпение кончается.
— Все еще хочешь на волю? — спросил я у призрачной твари, не обращая внимания на охранника антиквара. — Если да, отдаю тебе этих людей. Забирай, они твои. Ну а клад мой, как договаривались.
Звук, который издала душа клада, описать невозможно. Тут смешались и ржание, и нечеловеческий хохот, и еще что-то, совсем уж непонятное. А следом за этим конская голова, разросшаяся до огромных размеров, нависла над Антоном, раззявила рот и заглотила его целиком.
Зрелище, признаться, было жутковатое. Охранника антиквара словно гвоздем с головы до пят пробило, он вытянулся как струна, застыл, подобно статуе, а после его глаза вдруг заполнились краснотой.
Ну а затем он закричал, тоненько, как ребенок. И такая боль была в этом вопле, такое страдание, что мне его даже жалко стало на мгновение. Что уж говорить про Виталия, который бросился к другу, вопя что-то на ходу.
В этот момент я и шагнул в сторонку, туда, где росла высокая сдвоенная береза. Потом еще дальше, еще, и когда Виталий, поняв, что с Антоном происходит что-то совсем неладное, обернулся с криком:
— Что ты творишь, мразь?! — то меня он уже не увидел.
Собственно, пока он орал, его друг благополучно покинул этот мир, мешком осев на землю.
— Антоха! — снова бросился к нему Виталий. — Брат, ты чего?
Дурак, право слово. Столько времени провести близ Шлюндта, наверняка много разного всякого увидеть и в данный момент не понять, что теперь надо не покойника теребить, а ноги делать, — это, знаете ли…
Кстати, Виталий оказался покрепче приятеля. Он не видел, кто его убивает, но добросовестно разрядил половину обоймы в белый свет, как в копеечку, причем одна пуля вжикнула где-то совсем рядом со мной. Он даже успел проорать матерную тираду, но после все равно захрипел от боли, несколько раз выгнулся, упав на землю, и на том завершил свой земной путь.
— Клад твой, Хранитель! — проорала лошадь, которую я, как ни вглядывался, увидеть уже не смог. — Свобода!
Что-то слегка грохнуло, с деревьев слетел десяток листков, ветерок донес до меня запах озона, а после я ощутил, что, кроме меня и двух трупов, здесь никого больше нет.
Вот, кстати, еще одна проблема. С телами мне что делать? Эти двое не боялись полиции, а мне разбирательства с ней совершенно не нужны. А они будут, причем непременно. И добро, если только с обычной, это полбеды, тут можно пойти по схеме покойничков — мол, я выскочил у Новодевичьего, а куда они дальше поехали, понятия не имею. Но Павел-то видел, с кем я уезжал, он до правды докопается. Ну да, самооборона, но у этих ребят из Отдела, насколько я понял, закон что дышло, как повернул, так и вышло.
— Отпустил, стало быть, кобылу клятую? — прошелестел сзади негромкий голос. — Вот спасибо тебе! Так она мне надоела!
Лесовик. Точно, лесовик. Чем-то неуловимо похожий на дядю Фому, только на этом красуется зеленая куртка с нашивками и надписью «Стройотряд 344-Ж», и вместо кепки на голове замызганная бейсболка с эмблемой «Калгари Флэймс».
— Ну да, отпустил, — я в пояс поклонился старичку. — Здравствуй, Лесной Хозяин. Прости, что пришел в твой дом без спросу и без подарков. Некогда купить было, эти двое меня против воли с собой потащили.
— Так ты и есть, стало быть, Хранитель кладов? Тебя Великий Полоз своей меткой одарил? — было заметно, что старичку моя вежливость понравилась. — От Фомы малиновка прилетала, весточку о тебе в клюве приносила.
— Так и есть, — я оттянул воротник худи, показав лесовику двух змеек на груди. — Если будете дяде Фоме ответ пересылать, от меня привет передавайте. Его советы мне сильно помогли.
— Тот, кто служит Великому Полозу, в моем лесу всегда найдет и защиту, и пристанище, — с достоинством произнес лесовик.
— Перво-наперво мне бы знать, как к вам обращаться, — сказал я. — Не дело что-то просить, не узнав имени.
— Зови дядей Егором, — поправил бейсболку лесовик, а после протопал к телам. — Худые люди были?
Хотел было сказать «не толстые», но после понял, что он имеет в виду.
— Не то слово. Хотели золото забрать, а меня убить.
— Так на то ты и Хранитель кладов, — бодро заявил дядя Егор. — Тех, кто тебя убить захочет, завсегда будет больше, чем тех, кто руку протянет. Особливо среди людей.
— Есть такое, — вздохнул я. — Но это ладно. Что мне теперь с этими двумя делать, в ум не возьму. Закопать, что ли?
— Тела прибрать? Велика важность, —
