ли я. Я знала правила, а не жила ими, — это большая разница, и сейчас я как ребенок, не понимающий основ, тех, к которым привыкаешь с пеленок.
Бабушка снова поняла мои сомнения и махнула рукой, — милая это не проблемы, ты быстро освоишься, наш дом и род, далеко не последний, и с хорошей репутацией. — А, твой дед к тому же еще занимается бизнесом и очень богат, даже если ты сделаешь какую — то неловкость, ее не заметят, примут как эксцентричность, но и пока ты не освоишься, мы никого приглашать не будем. — Хотя глядя на тебя и вспоминая, что уже слышала, думаю тебе нужно только чуточку уверенности, остальное у тебя уже есть. — После того приема в доме Дангловых, все только и говорили о молодой красавице, жене Андрея, и как повезло его семье найти такую жемчужину. — А я, почему-то чувствовала, что ты не счастлива, — вздохнула бабушка, — семья Дангловых живет по другим правилам, которые нам не нравятся, конечно, жених он завидный, но нам бы не хотелось продолжения вашего брака. — Иван Анатольевич сейчас как раз и занимается с юристами, чтобы понять твой нынешний статус, но думаю, пока нам не следует переживать, все образуется.
Я не совсем поняла слова Бабушки, ведь считала, что как раз то наш вопрос с семьей Дангловых прост, но решила пока не спрашивать, подождать.
Бабушка посмотрела на меня, — к тому же их семья всегда была темной, вся, когда ты вышла замуж за Андрея Долгнова, ты этого не понимала, ведь он хоть и красавец, но темные не могут любить никого кроме себя. — Ты, ведь Елена, видишь ауру, мою сейчас?
— Да, но не ауру, а защиту.
— И каким она цветом, можешь сказать, — спросила бабушка.
— Я вижу все закутано в плотно серый цвет, — произнесла я, внимательно рассматривая бабушку.
Ауру сильных магов рассмотреть невозможно, они или сами ставят себе защиту, либо покупают ее у более сильных коллег. И в основном у всех магов защита ровного серого цвета, очень редко темного, почти черного цвета, как у Андрея.
— Серый цвет означает, что маг может решиться как на хороший поступок, так и на плохой, все зависит от обстоятельств. — А темный цвет, а в случае с Андреем черный, говорит, что все его поступки, рассчитаны только на защиту его самого, к самопожертвованию, или ограничению в своих желаниях он не способен, — произнесла задумчиво бабушка. — Ты что не знала этого?
Я растерялась, — знала, — тихо сказала я, — только когда мы познакомились, было столько неприятностей у Андрея, что я подумала, все и — за этого, тем более он мне столько обещал.
Мне стало стыдно, а ведь правда, понимала ведь тогда что Андрей не измениться и на что-то надеялась.
Бабушка обняла меня, — не переживай, у тебя совсем не было опыта, вот он и очаровал тебя, ты не одна такая. — Темным быть гораздо удобней, а вот подруг они любят находить со светлой аурой, для равновесия и удобства. — Андрей очень обаятельный, многие девушки сохнут и мечтают его приручить, но…
Что теперь говорить, опыта у меня действительно не было, и я решила, что смогу изменить Андрея, как все глупо, да и моя прародительница Хейнелелен, была в этом уверена, вот уж кого опыт стольких лет жизни ничему не научил.
— Теперь ты будешь поступать, как хочешь, — поцеловала меня бабушка, — девочка из деревни и наследница богатой семьи, — это очень разные вещи, уверенна, что Иван Анатольевич решит вопрос о твоей свободе.
К обеду уже привезли заказанные вещи, и бабушка заставила меня все перемерить, ей просто нравилось возиться со мной, и я не стала ей перечить, уж больно счастливой она выглядела. Мне хотелось посмотреть и дом, но пока до этого не доходило, и тут я вспомнила с кем мне можно посоветоваться и не только. Кожа моя снова стала гореть, и ванна бы мне помогла плохо, мне просто срочно нужен был бассейн или пруд, смыть весь яд с себя и посоветоваться с сестрами русалками. К тому же невероятно захотелось побыть в воде, подышать на глубине, я даже как-то стала задыхаться.
Я обратилась к бабушке, — вы знаете, мне кое, что нужно, в доме есть бассейн?
Бабушка удивленно подняла брови, — конечно, есть, хочешь поплавать.
— Не то что бы, — замялась я, — после русалочьего озера я свободно дышу в воде и изредка мне нужно просто полежать в глубине, это полезно для меня, а после отравления мне все еще плохо.
Бабушка встревоженно глянула на меня, — точно ты не утонешь? — Я сейчас все организую, это не сложно, просто переживаю за тебя. — Твое желание такое странное, необычное.
— Это плата за лечение, и мне это необходимо, — произнесла я твердо, — мне нужно полежать в большом количестве воды, какое-то время. — Я просто не хотела бы, что бы на меня кто- то смотрел, — мне нужно без купальника, — замялась я, — и нет, это не опасно для меня.
— Да без проблем, — тут же озаботилась бабушка, — пойдем я все для тебя организую.
Бабушка проводила меня до бассейна, предварительно позвонив охране, что бы отключили все камеры около него. Оказалось, в доме есть лифт, и он весьма неприметный, обычная дверь за кабинетом деда, и еще он открывается специальным ключом.
Бабушка усмехнулась и произнесла, — установили лифт после ремонта, лет пять назад, никак не привыкну к нему, а от лифта до бассейна совсем рядом. — Лифт тоже Иван сделал, следуя современной моде, удобно, конечно, но я про него часто забываю, хожу обычно пешком. — Но ты еще не оправилась, так что…
Бабушка уже сказала мне, что их особняк, это три этажа и зимний сад наверху, в общем, довольно стандартный дом, и вниз еще три этажа, бассейн как раз был на минус первом. Я уже заметила, что все дома, в которых живут дети Ночи, не первое поколение, конечно, а древние семьи, — похожи. Только нынче они более современные, а многие и подвалами то уже не пользуются, отвыкли. Перестраивают их, вот как моя семья, под бассейн.
Сразу из лифта вышли в широкий освещенный множеством светильников коридор, который вывел нас в небольшой зал, где и находился обычный прямоугольный бассейн, а еще и баня. Я скинула халат и с облегчением с бортика, прыгнула в воду, бассейн был глубоким, и сразу ушла на дно, сложившись в позу эмбриона. Закрыла глаза и почувствовала, как мне стало хорошо, неужели я действительно превращаюсь в русалку. Мое тело горело, казалось, что моя кожа пересохла, утром душ
