до чего жалки её силы в сравнении с силой самого Бредбедла. Скорее всего, она не проронит ни слова. Покорно примет смерть, даже не попытавшись спастись.
Бредбедл прав, человеческий рассудок слаб и несовершенен. Его основа, его ядро — крупица дикарского пламенеющего хаоса, обёрнутого в слои логики и здравого смысла. Но если логика будет твердить ему, что он проиграл, пламя потухнет, крупица пламени истает, превратившись в щепотку золы. У человека нет того, что есть у зверя — несокрушимого инстинкта самосохранения, заставляющего биться даже в тех условиях, когда сопротивление не только бесполезно, но и немыслимо. Она не тигр.
— …так отпущу. Ини, мини… — лапа Бредбедла замерла в воздухе, — Ах, простите. Вы что-то сказали?
— Да. Я, Лэйд Лайвстоун, хочу бросить тебе вызов. Прямо сейчас.
ТИГР В КЛЕТКЕ. Глава 4
Единственным звуком, который Бредбедл издавал на протяжении нескольких секунд, был негромкий скрежет, напоминающий звук сминаемых в мясорубке костей. Возможно, в человеческом переложении это было бы удовлетворённое сопение или нечто сродни ему.
— Весьма неожиданно, мистер Лайвстоун. И благородно.
— Я — лавочник, — отозвался Лэйд, надеясь, что его голос не дрожит, — Благородства в нас не больше, чем жемчуга — в старой сапожной ваксе. Но ты сам заявил условия и я намереваюсь ими воспользоваться. Я хочу нанести удар. А если ты выдержишь, то будешь вправе вернуть его мне.
Бредбедл кашлянул.
— Вы в своём праве.
— Я и без того это помню, — грубо отозвался Лэйд, — Значит, я могу выбрать оружие на своё усмотрение?
— Безусловно. Любое оружие. Вы вольны выбрать всё, что вам заблагорассудится.
— Без исключений? — на всякий случай уточнил Лэйд.
— Только с одним. Честность.
— Что это значит? Не подумайте, что я незнаком с честностью, мне просто любопытно, что под этим словом может подразумевать тварь, которую Он вытащил со дна морского.
— Это значит, что каково бы ни было выбранное вами оружие, вы обязуетесь не прибегать к посторонней помощи, каков бы ни был итог. Только вы и я, мистер Лайвстоун.
Хорошо, подумал Лэйд. Он машинально растёр запястья, как обычно растирал их в лавке, готовясь переносить тяжёлые ящики с консервными банками или мешки сахарного песка. Эти условия мне подходят.
— Вы ведь не хотите сойтись со мной на кулаках?
— Не хочу, — согласился Лэйд, — Нет нужды. У меня на уме немного другое.
Соревноваться в силе с этой громадиной то же самое, что пытаться сдвинуть с места Новый Бангор, запрягшись в сбрую вместо лошади. Нет смысла уповать на ловкость — он видел, с какой скоростью она уничтожила братьев Боссьер и не тешил себя иллюзиями на этот счёт. Бредбедл может выглядеть неуклюжим, неловким, старым, но всё это лишь уловка, внутри он — совершенная боевая машина, более смертоносная, чем автоматон королевской морской пехоты. Он не стал бы боксировать с этой дьявольской штукой даже если бы оказался на тридцать лет моложе и на шестьдесят фунтов легче.
Что тогда? Серсо [150]? Хака [151]? Прыжки на скакалке?
Эта штука умнее, сильнее, выносливее и проворнее него, старого Чабба. Лэйд не сомневался, что в любом виде физических состязаний Бредбедл, несмотря на свои монструозные пропорции и вес, окажется на голову впереди, будь это хоть игра в прятки, хоть теннис.
Ему нужно что-то другое, что-то более тонкое, не зависящее от грубой силы…
Карточные игры? Уже лучше, Лэйд ощутил некоторую толику азарта. Старый Чабб не случайно входил в тройку лучших игроков «Глупой Утки» по криббеджу, кроме того, сносно играл в покер, вист и снэп. Соблазн был велик, но… Лэйд отчего-то был уверен, что стоит ему разложить на чёртовом круглом столе карточную колоду, как удача мгновенно покинет его, оставив с ворохом бесполезных карт в руке. Кроме того, стальной ублюдок наверняка не случайно напомнил о честности. Лэйд избегал грубых трюков, но некоторые невинные уловки, принятые среди игроков в Хукахука наверняка могли быть восприняты беспристрастным наблюдателем как нарушение правил и, пожалуй, откровенное шулерство…
Шахматы? Он никогда не мнил себя серьёзным шахматистом, в шахматы они играли с доктором Фарлоу раз в месяц за портвейном и упражнялись больше в праздной болтовне, чем в искусстве двигать фигуры по доске. В шашках его опыт был богаче, ими он шлёпал ещё в те времена, когда не обзавёлся тигриными полосами на шкуре, коротая время за кулисами между выступлениями, но шашки — коварная игра. Они кажутся невинным и простым развлечением лишь постороннему человеку, опытный игрок знает, что за ними кроется сложная математическая логика, в которой Бредбедл наверняка обойдёт его, точно паровой катер на Темзе — сонно качающуюся на волнах рыбацкую лодку.
Быстрее, Лэйд, думай.
Шарады? Буриме? Конкурс палиндромов?
Чёрт, нет. Опасно полагать, будто его противник — бездушная махина, лишённая фантазии и воображения. Даже если он вздумает объявить поединок в стихах, эта тварь наверняка, задребезжав, соорудит великолепный и напыщенный сонет, который заткнёт за пояс все его никчёмные потуги в стихосложении.
Может, вызвать его на дуэль по исполнению комических куплетов? Чёрт, зрелище обещает быть по меньшей мере забавным, Воган и Дадди животы надорвут со смеху…
— Мистер Лайвстоун?
Бредбедл произнёс это спокойным, ничуть не угрожающим тоном, но Лэйд ощутил неприятную щекотку в области хребта. Ему явно ненавязчиво напоминали о том, что запас времени в его распоряжении отнюдь не бесконечен. Пора давать ответ, Лэйд Лайвстоун. Пора выбрать оружие.
Лэйд кашлянул.
— Какие-то затруднения, мистер Лайвстоун?
— Размышляю. У меня есть одна мысль, но я не уверен, примете ли вы её, — солгал Лэйд, — Согласитесь, было бы невежливо бросать вызов в той сфере, в которой у противника нет ни опыта, ни знания правил. Например, если это какая-то игра или…
— А вы попытайтесь, — холодно предложил Бредбедл, — Уверяю вас, я вполне неплохо знаком со многими играми. Я сносно играю в домино, боггл, гобблет, трик-трак, китайские шашки, баньцы, калах, реверси, сиджа, микадо, скрэббл…
— Нет-нет, — выдавил Лэйд, — Это всё детские игры. Кроме того, отчаянно скучные и опостылевшие.
— Возможно, вы предпочитаете местные, полинезийские? Я охотно могу составить вам компанию в му-торере [152], тантрикс [153] а ещё в «кафедраль», «тапу-аэ», «ки-о-рахи» и…
— Нет, — выдавил из себя Лэйд, — Признаться, я сторонник более… традиционных игр.
Бредбедл удовлетворённо кивнул.
— О. Честно говоря, я так и подумал при взгляде на вас. Нет ничего лучше старых добрых шахмат, не так ли? Какие шахматы вы предпочитаете, мистер Лайвстоун? Енохианские? Прогрессивные, по итальянским правилам? Омега-шахматы? Шахматы Тамерлана? Королевские?..
Лэйд ощутил недобрый гул в ушах. Едва ли это отродье блефует. В его огромной голове не только липкая серая слизь, продукт распада человеческого тела, там осталось достаточно места для острого и изворотливого ума. Какой бы вариант он ни выбрал, это будет смертным приговором для Лэйда Лайвстоуна, подписанным ещё прежде, чем он сделает первый ход.
Нет,
