«Шарады» в «Серебряном Рупоре» совсем недавно. По счастью, ни те, ни другие обычно не представляли для него серьёзных затруднений. Почти всегда он знал правильный ответ наверняка. Иногда — это случалось нечасто — ответ жужжал над самым ухом, точно докучливая муха, требовалась лишь некоторая живость ума, чтобы поймать его. Спустя дюжину загадок Лэйд позволил себе немного расслабиться.
Бредбедл играл честно — на первый взгляд. По крайней мере, Лэйду пока не удавалось поймать его на грязном фокусе или финте. Он не пытался подсунуть ему под видом загадки какую-нибудь философскую метафору или не разрешаемый логический парадокс — за некоторыми игроками водятся такие хитрости. Он не пытался пустить в ход загадку, не имеющую ответа или имеющую сразу несколько — в зависимости от контекста и ударения. Этот чёртов вынырнувший из океана убийца играл честно, безукоризненно соблюдая принятые в хорошем обществе правила игры. Отвечал он тоже быстро, едва только услышав вопрос, щёлкая загадки Лэйда легко, как калёные орешки. Если он и задумывался, то лишь на пару секунд, после чего выдавал ответ — безукоризненно верный, точный и своевременный. Лэйд не торопил его — торопить противника в подобной ситуации считается грубой, неджентльменской игрой.
Игра в загадки человеку непосвящённому кажется неказистой, даже детской, но если два ценителя этого вида досуга встречаются в нешуточном состязании, это противостояние может стать более сложным, чем противостояние Андерсена и Кизерецкого [155]. Мало бросить загадку в лицо оппоненту, надо пристреляться к его манере, определить его стиль, нащупать слабые места в обороне. Задача не для среднего ума, но для настоящего полководца. Здесь есть своя тактика, свои особенные приёмы, свои ухищрения…
Свою тактику Лэйд выстроил загодя, с той же аккуратной обстоятельностью, с которой раскладывал товары на витрине. У него в памяти имелось по крайней мере полдюжины непростых загадок, из числа тех, которые заставили бы крякнуть даже Исаака Ньютона. Про ирландского плотника, по трёх с половиной куриц, про яблочное бренди… При желании он мог бы учинить Бредбедлу недурную бомбардировку и, как знать, повредить его обшивку. Но Лэйд не собирался делать ничего подобного.
— Как найти прошлогодний снег? — спросил он вслух.
— Выйти на улицу первого января, — почти тотчас отозвался Бредбедл, — Что больше, сумма всех цифр или их произведение?
Самое главное в любой игре — усыпить бдительность противника. Делать нарочно слабые подачи, чтобы тот преисполнился уверенности в своих силах, а потом… Лэйд мысленно усмехнулся. Потом он небрежно вытряхнет из рукава какую-нибудь заковыристую, специально отложенную штучку, выглядящую бесхитростной и простой, но опасную, как боевая палица полинезийцев. И Бредбедл, проглотив наживку, проглотит её, не заметив подвоха…
Позволив приятному течению мысли увлечь себя, Лэйд едва не позабыл вопрос, заданный Бредбедлом. Что больше, сумма всех цифр или их произведение? Конечно, произведение. Для того, чтобы понять это, не нужно быть великим мудрецом, достаточно знать пару правил арифметики.
— Про…
Дадди внезапно закашлялся. Он наблюдал за поединком молча, морща лоб и тараща глаза, но явно не понимая и половины происходящего. Полли не умеют играть в загадки. Их рассудок устроен не на европейский манер, а по-особенному, он не в силах совладать с аллюзиями, иносказаниями и метафорами, на которых зиждятся многие загадки, оттого это занятие кажется им абсолютно бессмысленным. Даже противоестественным — как ритуальные танцы в свете луны для их бледнокожих собратьев.
Лэйд покосился на него с досадой.
— Произ…
Дадди закашлялся вновь, судорожно стуча себя по впалой груди, свободной рукой чертя в воздухе какие-то извиняющиеся жесты. Чёртова старая развалина, мало того, что он него и прежде не было толку, так и сейчас…
Произведение. Пользуясь тем, что несчастный полли всё ещё содрогался в кашле, Лэйд на всякий случай произнёс это мысленно. И ощутил короткий булавочный укол в основании черепа. Что-то было не так. Где-то подвох. Но ведь вопрос яснее ясного и формулировка проста. Сумма всех цифр безусловно будет меньше произведения, это понимает даже мальчишка, вызванный к доске, потому что…
Лэйду захотелось закатить самому себе крепкую оплеуху.
Старый идиот. Расставляя силки Бредбедлу, ты сам так расслабился, что едва не свернул себе шею. Всех цифр, Чабб! Цифр!.. Это значит, девять символов от единицы до девятки. И ноль. Та круглая штука, которая ничего не значит и которую ты с особенным сожалением записываешь в свои пухлые гроссбухи. Будучи умноженной на ноль, любое число превращается в ноль, не так ли?
Ловушка.
— Сумма, — медленно произнёс Лэйд, борясь с желанием вытереть со лба холодный липкий пот, — Конечно, сумма.
Он не сразу понял, что продолжительный скрежет, издаваемый Бредбедлом, это не просто хаотичный набор отвратительных звуков, издаваемых его бронёй. Смех. Бредбедл смеялся. Его лопнувшие закопчённые глаза с интересом взирали на Лэйда свысока. Он ждал, понял Лэйд. Подсунул мне ловушку и хладнокровно ждал, когда я ошибусь…
— Неплохо, мистер Лайвстоун. Вы вовремя поправились.
Это Дадди вовремя закашлялся, подумал Лэйд. Как иронично. Простодушный дикарь, не способный уразуметь ни единого правила арифметики, спас жизнь самоуверенному спесивому тигру. И хоть сделал он это непреднамеренно, волей случайно сошедшихся обстоятельств, гибель была чертовски близко. Если бы он не сдержал меня с ответом, самоуверенный тигр уже корчился бы в полной кольев яме, так и не успев сообразить, где допустил оплошность.
— Дальше, — сухо произнёс он, — Продолжаем игру. Или вы желаете сдаться, мистер Бредбедл?
— Нет. Ни в коем случае. А вы?
— Разумеется, нет. Продолжим. Мой ход, если не ошибаюсь?..
* * *
Ловушка. С самого начала — одна большая ловушка.
Чем дольше длилась игра, тем отчётливее Лэйд сознавал это, изнывая от ощущения собственной беспомощности. Усыпить бдительность, поймать на хитром вопросе… Господи, каким же слепым дураком он был! Словно Бредбедл, это заляпанное тиной чудовище, с самого начала не демонстрировал своё дьявольское коварство!
Прошло каких-нибудь четверть часа, а он уже изнывал так, будто промчался на всех парах по Хейвуд-стрит в полуденный зной. Загадки сыпались на него нескончаемым потоком, и если сперва этот поток скорее напоминал барабанящий по зонту дождь, капли которого легко отскакивали прочь от натянутой ткани, то с каждой минутой делался всё больше похожим на страшный тропические ливень, заставляющий все крыши в городе тревожно гудеть и содрогаться.
Что может быть таким же огромным, как слон, но ничего не весить? Тень слона.
Изобретение, позволяющее смотреть сквозь стену? Окно.
Какая гора была самой высокой на Земле до открытия Эвереста? Эверест. Только он ещё не был открыт.
Некоторые загадки, прячущие двойное дно, были ему знакомы, другие оказывались внове. Можно подумать, чёртов Бредбедл выписывал журналы с шарадами со всего света, чтобы денно и нощно штудировать их на дне океана… Роднило их одно — они все были напичканы ловушками и ложными ходами, точно особняк миссис Сары
