Будни Дракона-детектива, или Убийство в замке ста мечей - Татьяна Михаль

* * *

СОФИЯ

Понедельники плохие дни?

Так говорят те, кто не переживал «чёрные вторники».

Моя бабуля всегда говорила, что вторник – день вечного Зла.

А я ей не верила.

Кутаясь в колючий шарф по самый лоб, я раньше обычного вышла из Академии и помчалась сквозь снежную вьюгу. Мечтала о горячем чае с вишнёвым вареньем.

На крыльце своего дома наткнулась на пухлого господина.

На его руках были дорогие кожаные перчатки. А у меня сейчас нет денег на хорошие перчатки, в которых ходят леди, но гордость родовая осталась. Никто у меня её не отберёт.

Господин уже тянул руку к дверному молотку.

Но сейчас дома нет никто!

– Чем могу вам помочь? – прокричала, привлекая внимание серьёзного господина.

Мужчина обернулся на мой возглас (надо же, услышал). А я с завистью посмотрела на его магический утеплённый купол. Никакая метель ему не страшна.

Эх, подобный артефакт мне сейчас не по карману.

И почему мой дар бесполезен в артефакторике?

Мужчина внимательно осмотрел мою дрожащую фигурку и с невозмутимым лицом поинтересовался:

– Леди София Тёрнер?

Я шустро взбежала по ступеням и, шмыгнув носом, бойко выпалила:

– Да! Это я!

Надеюсь, мой голос не прозвучал слишком высоко. Я пыталась перекричать вьюгу.

Заметно поёжилась и смахнула снег, что налип на ресницы. От ветра мне сушило глаза, кожу щипало и стянуло от кусачего мороза.

Я его тоже осмотрела.

Господин оказался на удивление молодым мужчиной лет так двадцати шести. Он пытался придать себе самый серьёзный и суровый вид, но это сложно сделать, когда у тебя пухлощёкое, холёное и изнеженное лицо.

Я скривилась под шарфом. И ещё больше скривилась, когда увидела эмблему на его груди.

Служба безопасности банка.

Вот «чёрный вторник» меня и настиг.

Господин пришёл вынести мне приговор, вручив «письмо счастья».

– Просрочка за дом составила три месяца. Это уведомление о досрочном погашении долгового обязательства. Либо вы оплатите в указанный срок указанную сумму, либо выселяетесь из дома.

На мою вязаную варежку из шерсти горной козочки снежными гранулами налип снег. Стоило их снять, чтобы не испортить конверт с гербовым знаком из проклятого банка, вместо этого я с силой сжала его.

Мой жених Патрик Пшик надоумил меня взять кредит, чтобы оплатить учёбу. А ведь я могла выбрать другой вариант и отработать после окончания три года в пользу королевства. Поверила любимому, что он поможет с выплатами.

Вот зачем я согласилась и заложила фамильный дом?

Что сказала бы бабуля о моей дурости, будь она жива?

Я будто наяву услышала её строгий, но такой любимый голос: «Для чего тебе дана голова, Соня? Думать али дурью маяться? Раз дурью, то вот держи топор от головы бедовой».

– Как же так? Мне обещали отсрочку до весны! Я завтра же приду в банк и поговорю с вашим управляющим! – возмутилась я. – Вы что-то напутали, уважаемый!

Банковский служака откашлялся и провозгласил:

– Я действую согласно инструкциям, леди. Никакой путаницы. Но если не верите официальному документу, то приходите в банк.

И преисполненный важности он начал быстро спускаться по лестнице. На последней ступеньке вдруг поскользнулся и с испуганным вскриком, шумно и грузно упал на спину. Его ноги взметнулись вверх, руки в стороны, и поднял он брызги снега.

Мне бы позлорадствовать, да нельзя.

Эти чиновники из банка такие неженки и обиженки, ещё подаст на меня в суд, да скажет, что я специально ступеньку водой залила, дабы она льдом стала.

Сбежала и помогла ему подняться.

– Вы не сильно ушиблись? – поинтересовалась у мужчины.

Он выпятил толстые губы, поправил зимнее пальто, шляпу и взглянул на меня высокомерно и надменно. Сказал таким тоном, будто меня высокой милостью одарил:

– Всё прекрасно, леди. Не извольте тревожиться. Лучше о себе позаботьтесь. Желаю дачи. Она вам ещё пригодится.

Я скривилась и, затолкав проклятое уведомление в карман пальто, побежала в дом.

Вечером с работы придёт мой Патрик и нужно с ним серьёзно поговорить.

Начальство фабрики обещали ему премию к весне. Она-то и покроет основную часть долга за дом. Доложим мою повышенную зимнюю стипендию, и всё обязательно будет прекрасно.

А это уведомление какая-то ошибка. Управляющий ведь мне обещал отсрочку!

Влетела в тепло дома и облегчённо припала спиной к двери.

Стянула шапку, размотала кусачий шарф, стряхнула снег, который превратился в лужицу под ногами и шумно выдохнула.

Вздрогнула, избавляясь от холода.

Сняла пальто и не успела его убрать в гардеробную, как вдруг меня насторожили некоторые странные звуки, будто кто-то стучит.

В доме никого не должно быть. Любимый на работе. Слуг я распустила за невозможностью платить им жалованье.

Тогда кто это? Неужели грабители пожаловали?

Бросила пальто на банкетную скамью, быстро скинула ботинки и, вооружилась латунной ложкой для обуви.

Ложка длинная, один метр и семнадцать сантиметров. Тяжёлая. И с набалдашником в виде головы остроклювой птицы.

Я начала красться на шум, который доносился со второго этажа.

Если ударить этой ложкой, то ой, как больно-то будет.

Стараясь не шуметь, поднялась на второй этаж и удивилась, что злоумышленник орудует не в кабинете, где имеется сейф, правда пустующий, а в спальне – моей и Патрика.

Чтобы вышел эффект неожиданности, с ноги толкнула дверь и замахнувшись ложкой, дабы напасть и вырубить преступника, застыла на пороге с открытым ртом.

Вот уж неожиданность.

– Патрик? – выдохнула изумлённо.

Мой благоверный на нашей с ним кровати, на наших простынях из облегчённого льна, кувыркался с какой-то гулящей девкой!

Да, мы с моим женихом не были ещё близки как мужчина и женщина, хоть и спали вместе. Я настояла, чтобы всё случилось после свадьбы. И раз он дал согласие стать моим женихом, а после и мужем, то не имел никакого права на измену. А он… гад! Кобелина!

– Соня?! – не меньше меня удивился жених. Но тут же взял себя в руки и выпалил гневно: – Что ты здесь делаешь? Ты же на учёбе быть должна!

Ага… То есть, я ещё и виновата?

Сволочь!

* * *

Опустила ложку и процедила, обращаясь к его девке:

– Уважаемая, извольте убраться из моей постели и моего дома! Живо!

Молодая полнотелая блондинка с голубыми глазами, полными преданности и любви посмотрела на моего Патрика.

Когда он ей кивнул, лишь тогда эта непотребная девка соизволила покинуть мою кровать.

Я