– Мистер Виллер, я ненадолго. Сегодня, завтра и в ближайшее время ваши лекции отменяются.
– Как? – возмутился я, все еще стоя.
Ректор развел руками:
– Студенты выразили желание отказаться от них.
– Но, сэр…
– Видимо, это связано с вашей деятельностью и, кхм, монстром, которого вы породили. Я бы посоветовал избавиться от него. Еще раз извините, мне пора. Зайдите через несколько дней, и мы обсудим наше дальнейшее сотрудничество.
– Монстром? – криво усмехнулся я, но ректор еще раз развел руками и направился к выходу.
Монстром. Для них Элис даже не забавный уродец – чудовище. Но почему?
Посидев немного в пустом кабинете, я собрал конспекты в папку и поплелся прочь.
По коридору мне навстречу шла стайка студентов, некоторых из них я знал, но они не замечали меня. Может, меня больше нет, я превратился в неприкаянный дух и они пройдут сквозь меня? Но нет, посторонились, пропуская. Молча.
У входа рабочие таскали в грузовую повозку обломки балкона. Нарядные девицы под зонтиками, похожими на разноцветных бабочек, хихикали и улыбались студентам. Джентльмен в дорожном плаще сидел на скамейке возле статуи с мечом и читал газету.
По спине пробежал холодок. Почему этот господин меня преследует? Откуда ощущение, что в его манере держаться, в каждом его движении – некая неправильность?
– О, мистер Виллер, – инспектор Мэйн, улыбаясь, поймал меня под локоть – я вздрогнул и чуть не выронил папку, – У меня для вас, кстати сказать, дело. Соблаговолите завтра перед обедом зайти ко мне для беседы.
* * *
В кабинете Мэйна пахло табаком и нафталином. Я поздоровался, прошествовал к инспектору и уселся напротив его стола. Мистер Мэйн, джентльмен безупречной репутации, пошевелил угольными стрелками усов и окинул меня холодным взглядом. Инспектор и раньше слыл человеком скрытным, но нынче его отстраненность переходила все мыслимые границы.
– Полагаю, я вызван по поводу мисс Риты, которая по известным вам обстоятельствам гостит в моем доме?
Инспектор Мэйн будто ожил, подался вперед и оперся о сложенные на столе руки:
– Вынужден вас разочаровать. Делом мисс Риты мы займемся позже, ныне же я, – он наклонился, отодвинул ящик стола и положил пухлую пачку свеженьких листов, – пригласил вас, мистер Адам Виллер, по иному поводу. Я очень вас уважаю, но как думаете, что это? – он хлопнул по пачке и ответил: – Это, мистер Виллер, жалобы и гневные петиции. Лучшие люди города требуют, чтобы ваше… создание прекратило существовать. Не сомневайтесь, они обратятся в высокий суд… собственно, многие уже обратились, я же просто предупреждаю вас: пока не поздно и вы не растеряли остатки приязни граждан, уничтожьте куклу.
Самообладание удалось сохранить с трудом. Читать жалобы я не стал, отодвинул их в сторону и сказал настолько невозмутимо, насколько было в моих силах:
– Спасибо, мистер Мэйн, что предупредили меня. Обещаю подумать над вашим предложением.
Я поднялся, придерживаясь за стол.
– Думайте быстрее, – посоветовал инспектор, – пока вашей репутации не причинен непоправимый ущерб. Всего хорошего, мистер Адам Виллер.
На негнущихся ногах я вышел в коридор, пропуская в кабинет взволнованную даму в трауре, и прислонился к стене, но тотчас взял себя в руки и побрел прочь.
Услышанное не укладывалось в голове. Уничтожить мою Элис? Они же видели ее картины! Она человек в гораздо большей степени, чем я или они. Уничтожить…
Вдали, над промышленной частью города, черной лапой висел смог; очертания труб растворялись в темном мареве.
– Свежие новости! Свежие новости! – громко голосил мальчишка со стопкой газет.
Я бросил ему монетку, взял газету и оторопел, прочтя заголовок на первой полосе: «Богомерзкие твари Адама Виллера». Гневная статья принадлежала перу отца Ричарда – он обещал мне, богохульнику, все круги ада. Дочитывать я не стал, сложил газету и сунул в папку.
Видимо, я настолько сильно задумался, что налетел на булочницу, чуть не выбил корзину с пирожками из ее рук, извинился, но она покрыла меня бранью, недостойной женщины, и я, пораженный, стоял истуканом и не понимал, что на это ответить.
Извинившись еще раз, я продолжил путь и постарался убедить себя, что сегодня попросту неудачный день. Камни брусчатки толпились, как льдины во время ледохода, выпирали острыми краями и словно ждали, когда я оступлюсь, чтобы броситься навстречу, ударить в висок…
Что случилось с моим любимым городом, с людьми?
Дома теснились, нависая недобрыми скалами, провожали жадными взглядами окон. Даже статуя юной танцовщицы напротив судебной коллегии виделась мне враждебной.
Ощутив чужое внимание, я обернулся и снова встретился взглядом с человеком в плаще. Тот мгновенно развернулся и исчез за поворотом. Зачем он меня преследует? Может, стоит вернуться и доложить инспектору? Но только я собрался обратно к мистеру Мэйну, как понял, что не помню лица преследователя, хоть и видел его трижды.
Мимо прогрохотала почтовая карета, и пассажиры, занимающие места на крыше, показались мне восковыми куклами. Первый омнибус, куда я собирался вскочить, чтобы побыстрее попасть домой, оказался переполненным, второй, видимо тоже полный, несся на полном ходу. Пришлось брать извозчика, хотя двое отказались меня везти. Согласился лишь рыжий, рябой парень, похожий на выходца из крестьян. Его молодой гнедой жеребец шел неровно и то и дело пытался пуститься в галоп, из-за чего поездка больше напоминала гонку на древней колеснице.
Когда за спиной, наконец, захлопнулась входная дверь, я вздохнул с облегчением.
– Дорогой? – спросила Марта из кухни. – Это ты? Представляешь, миссис Бентон уволилась.
К счастью, моя супруга умела готовить и не находила это зазорным.
– Еще как представляю… – пробормотал я, снял легкий плащ и проследовал в гостиную, остановившись перед неоконченной картиной Элис: размеченные штрихами дома, брусчатка, то ли экипаж, то ли омнибус, пока непонятно, что это будет. Я провел рукой по холсту. «Уничтожьте куклу», – вспомнился непримиримый голос инспектора.
Из столовой выглянула Марта – в белом кухонном чепце и фартуке:
– Странно, но я не могу найти ей замену. Никто не хочет к нам идти работать, даже нищенки… Жаль, что ушла миссис Бентон, мне казалось, она принимает Элис… Адам, у тебя такое лицо… что случилось?
Я молча подошел к ней, обнял и шепнул на ухо:
– Они хотят, чтобы мы уничтожили мисс Элис. Помнишь, что они говорили вчера? Сегодня они написали гневные петиции в высокий суд.
Марта отстранилась, ее взор пылал гневом:
– Суд, говоришь?! Они не посмеют!
Мое молчание было красноречивее слов. Я взял супругу за руку и отвел на кухню. Стоявшая у печи Рита, завидев нас, удалилась, а я налил себе воды, выпил ее и пересказал жене сегодняшний день, не приврав и не утаив ни единой детали.
