Лучший исторический детектив – 2 - Александр Балашов

Как же долго добирались они домой! Как не терпелось им вскрыть таинственный конверт! Что там внутри? Завещание на дорогую недвижимость? Карта с координатами клада? А может, просто какое-то «гениальное» изобретение ненаглядного старухиного Гошеньки, которое не стоит ни копейки…

И вот, наконец, они дома. У Вени дрожали руки, поэтому Лера сама взяла конверт и аккуратно разрезала краешек ножницами. Внутри, завёрнутая в прозрачную бумагу, которая раньше называлась папиросной, с нерусской надписью выцветшими чернилами, находилась какая-то, судя по виду, старинная банкнота. «Соединённые Штаты Америки», «Одна тысяча долларов», «1891 год».

— Ой, что это? — Лера осторожно взяла банкноту из Вениных рук. — А я думала, что долларов крупнее сотни не бывает…

— Раньше бывали… И пятьсот, и тысяча, и пять, и десять тысяч. Говорят, даже стотысячные выпускались, я читал где-то… — Веня торопливо набирал данные в поисковике, — сейчас глянем, что нам с тобой досталось…Так, набираем: тысяча долларов США, какой там год, 1891-й?… Вот, тут несколько видов: эта, совсем как теперешние десять долларов, а у нас тут другой портрет, вот про неё информация… Опаньки! Ничего себе! Известно только семь таких банкнот, двух разновидностей… Одну продали с аукциона больше, чем за миллион долларов, а другую — Лерка, держись! — за два миллиона двести тысяч!

— То есть, ты хочешь сказать, что за эту бумажку нам могут дать… постой, сколько же это рублей? Тридцать миллионов, или целых шестьдесят? Это правда?

— Погоди, погоди, не радуйся раньше времени. А вдруг это фальшивка?

— Какая фальшивка! Там что на обёртке написано? Даже без перевода понятно — «True», значит, «Настоящая»!

— Хорошо, пусть настоящая, а как её продавать? И кто её купит? А вдруг она в розыске, кровь на ней? И полиция нас возьмёт за шкирку: «Откуда у вас эта купюра?». Да и криминал может заинтересоваться, а они миндальничать не будут…

— Ой, Веничка, и что же нам теперь делать? Я боюсь…

— Давай пока спрячем её подальше, и никому ни слова! Я подумаю, как быть…

Веня оборвал себя и прислушался. Нет, ему не почудилось: во входную дверь ещё раз постучали — тихо, деликатно, и в то же время настойчиво.

— Кто там? — осторожно спросил Веня.

— Откройте, пожалуйста, я к вам от Натальи Александровны. Я здесь один!

Веня заглянул в глазок: действительно, одинокая фигура, видно, что мужчина в возрасте. Рядом с ним никого не было, но ведь сообщники могут прятаться на лестнице. А впрочем, если это полиция или бандиты, деваться всё равно некуда…

Он решительно распахнул дверь и впустил странного гостя. Высокий, худой, сутулый, редкие седые волосы, глубоко посаженные близорукие глаза. По возрасту — ближе к семидесяти. На полицейского или бандита никак не похож. Может, старуха передумала и послала его отобрать банкноту?

Между тем старик прошёл в комнату, слегка поклонился и представился:

— Тихомиров Михаил Михайлович. А вас как зовут, простите?

— Я — Веня, она — Лера, — парень смотрел на старика неприязненно, — что вы хотели?

— Прежде всего, извините за нахальное вторжение, но ваших телефонов я не знал, пришлось проследить за вами в духе скверного детектива. Но вы были так увлечены, так сосредоточенны на своём, что мне не составило никакого труда не терять вас из вида. Да и услышал я кое-что по дороге, вы уж не обижайтесь. Хочу сразу сказать, я вам не враг, и не собираюсь причинять никаких неприятностей. Скорее — наоборот, я думаю, мы найдём с вами общий язык. Итак, я понял, что «Большой арбуз» находится теперь у вас?

— Какой ещё арбуз? — возмутилась Лера.

— «Большой арбуз» — так у коллекционеров называется эта тысячедолларовая банкнота, из-за специфического рисунка на нулях, — спокойно сказал Михаил Михайлович, — я думаю, что Вениамин успел уже ознакомиться с её характеристиками, — он кивнул на открытый ноутбук.

— Немного успел, — подтвердил Веня.

— И вы уже поняли, сколько она стоит, и как трудно её реализовать?

— Пожалуй, понял. Их всего семь штук, там написано. Цена от миллиона долларов.

— Вы невнимательны, юноша. Верно, существует две разновидности. Они различаются прежде всего цветом печати на аверсе, то есть, лицевой стороне. Вы упомянули банкноту с коричневой печатью, она достаточно редкая, их, по разным оценкам, имеется до семи штук. А вот эта купюра с красной печатью, одна из двух ныне существующих! Первая из них была продана в 2006-м году на аукционе за два с лишним миллиона долларов, а вторая исчезла из поля зрения коллекционеров. Вроде, кто-то утверждал, что она имеется в Калифорнийском банке, другие говорили про какого-то арабского шейха. Но официального подтверждения нет, и банкнота считается пропавшей, местонахождение её якобы неизвестно. Как же, неизвестно! — Михаил Михайлович расхохотался злым, дребезжащим смехом, — Вот она вторая-то, вот она! Теперь вы понимаете, о каких суммах может идти речь?

Ребята ошеломлённо молчали. Они даже близко не могли представить не то что миллиона, а даже сотни тысяч долларов в своих руках, а тут такое…

— Скажу вам больше, эта банкнота имеет отношение к убийству, правда, очень давнему. И даже мне, с моими связями в мире коллекционеров, вряд ли удалось бы продать её даже за четверть цены. А уж вам…

— Послушайте, Михаил Михайлович, говорите толком, что вы от нас хотите? Нам передала эту банкноту Наталья Александровна, потому, что мы разгадали шифр, и она принадлежит нам по праву, — твёрдо сказал Веня.

— О-о-о… неужели вам это удалось? Но как? Я тридцать лет пытался разгадать его, а вы смогли это сделать за три дня…

— Вы знаете этот текст? — Лера удивлённо смотрела на Тихомирова.

— Знаю ли я, деточка… — старик печально улыбнулся, — я за тридцать лет выучил его лучше, чем своё имя! «Думы, думы, думы… Сны жестоки и злы, воспоминания язвительны и унылы», ну, и так далее.

— «Крах твоих замыслов подступает еле заметно…» — продолжил Веня, — значит, и вам задали эту загадку. Но как же…

— Вот что, молодые люди, — Тихомиров опустился на стул, — давайте-ка я расскажу вам всё сначала, а вы уже сами решайте.

* * *

…Жили в послевоенное время в Москве двое друзей, Гоша и Миша. Странная это была дружба: Гоша Макаренко, не знающий ни в чём отказа, не понимающий, что такое голод и бедность — поздний сын генерала-орденоносца, героя Великой Отечественной войны, и Миша Тихомиров, третий сын вдовой учительницы начальных классов, живущей с детьми в пустой отцовской квартире, где почти не было ни мебели, ни еды.

Они