— Нет, я не буду, — поспешно заверил его Антонио, словно чего-то испугавшись. — Я живу в Венеции. То есть жил… Моя Венеция… я даже не знаю, как сказать. Я ничего не понимаю. Этот Магистр говорит, что она осталась совсем в прошлом.
— Когда ты родился? — спросил Бурик, словно что-то поняв.
— Четвертого ноября, — охотно ответил Антонио. — 1705 года.
Бурик открыл рот. Но почти сразу закрыл — после всего, что случилось, удивляться было глупо.
— А ты знаешь, какой сейчас год?
— Знаю… — Антонио опустил глаза, потом снова поднял. — Мне Магистр еще месяц назад сказал.
Бурик присвистнул.
— Так ты здесь уже целый месяц? И как ты сюда попал?
— Я и сам не знаю. Какая-то темнота вдруг навалилась. А потом я проснулся здесь. Джузеппе сказал, что я спал почти неделю. Я сначала очень испугался. Много плакал… А сейчас будто привык. Только иногда очень скучно бывает. И к маме хочется…
«Сейчас опять заплачет…» — подумал Бурик. Но ничего подобного не произошло — Антонио смотрел на него спокойно, совершенно сухими глазами.
Странный звук прервал молчание. Стоящий рядом с кроватью аппарат сначала запищал, потом тревожно загудел.
Антонио заметно испугался.
— Что это? — удивленно спросил Бурик.
— Они называют его стабилизатор. Это чтобы я не исчез… мне так объяснили. Тебе надо спрятаться, сейчас придут!
— Куда не исчез?
— Прячься скорее, я потом все тебе расскажу!
Бурик откинул свисавшее покрывало и юркнул под кровать. «Ой, расчихаюсь… — думал он. — Тут же наверняка пыли…». Но под кроватью оказалось на удивление чисто — видимо, за чистотой здесь следили особо. Бурик услышал, как открылась дверь.
— Здравствуй, Антонио! — сказал приветливый женский голос. — У нас с тобой процедура, не забыл?
— Здравствуйте, тетя Лоредана, — ответил Антонио. — А может, не надо?
— Надо, мой хороший. Я бы и сама тебя не мучила, но что делать, если тебе это прописали. Твоя стабильность сейчас — главная забота Магистра. Садись.
— Но я не хочу! Не надо!! — Антонио вдруг расплакался.
Лоредана, видимо, потеряла терпение. Тон ее резко изменился.
— А ну садись, засранец! Противный мальчишка!
— Ну, пожалуйста! Ведь это больно!!
Бурик усилием воли заставил себя лежать неподвижно, хотя ему безумно хотелось выскочить из-под кровати с воплем: «Отстань от него, дура!!»
— Садись, я сказала! — продолжала гавкать Лоредана. — Если ты сдохнешь, я потеряю работу, а мне это не улыбается. Садись, пока я не воткнула эту иголку тебе в глаз!
Антонио всхлипнул последний раз и, вероятно, сел — Бурику не было видно. Тогда он осторожно отодвинул край покрывала. Антонио сидел посреди комнаты на небольшом металлическом кресле возле непонятного аппарата, от которого шла тонкая трубка с иглой на конце. Лоредана перетянула руку Антонио резиновым жгутом, ловким движением смазала на сгибе локтя и аккуратно ввела иглу в вену.
— Вот молодец! — Лоредана сменила тон. Голос ее стал приторным, интонации чуть ли не сюсюкающими. — Сейчас мы закончим нашу процедурочку…
Она сняла жгут, взяла несколько электродов и укрепила их на голове Антонио на блестящем металлическом каркасе. Два широких электрода она закрепила на его запястьях. Потом нажала несколько кнопок на пульте и повернула к себе монитор. Взглянув на него, она покрутила какие-то ручки.
Антонио застонал.
— Потерпи, потерпи… не расстраивай Лоредану. А ну перестань орать!!!
Антонио уже кричал. Бурик изо всех сил сжимал ножку кровати, с трудом преодолевая желание впиться в нее зубами.
Вдруг Антонио затих.
«Умер!» — подумалось Бурику. Он очень испугался этой своей мысли и, высвободив правую руку, осторожно, чтобы случайно не выдать себя, перекрестился.
— Уже все? — милостиво донесся снаружи ослабевший голос Антонио.
«Слава Богу, живой!» — подумал Бурик и облегченно перекрестился еще раз.
— Все, все… — ворчливо ответила противная тетка. — Орал так, что, наверное, все слышали. Еще подумают, что я тебя здесь мучаю.
— А разве нет? — в голосе Антонио звучал вызов. — Так и знайте, больше я вам не дамся!
Лоредана удивленно помолчала. Бурик из своего укрытия не видел ее лица (в поле его зрения находились только кривые волосатые ноги в бежевых полупрозрачных колготках), но ему подумалось, что ее брови поползли вверх.
— Куда ты денешься, — ласково пропела она наконец.
«Интересно, — подумал Бурик, — как повел бы себя Добрыня на моем месте?»
— Я… я сам в вас эту иголку воткну, если только еще сунетесь!
«Кажется, знаю…» — продолжал думать Бурик.
— Ха! Ты будешь воевать с женщиной?
— А вы не женщина! — выпалил Антонио. Казалось, эта мысль давно уже пришла ему в голову, а не родилась только что, в этой неожиданной перепалке. — Вы — ведьма!
«Стоит попробовать… Именно как Добрыня. Только есть маленькая проблема — он смелый, а я… законченный трус. Добрыня, помоги мне!!..»
Лоредана молча подошла к двери, открыла ее радиокарточкой.
— Раз так, сидеть тебе здесь еще неделю. Пока в моей власти продлевать твой карантин, я буду его продлевать. И запомни, мой мальчик, следующая процедура будет еще болезненнее. Эту «ведьму» ты у меня отработаешь сполна, обещаю тебе!
Дверь с легким щелчком закрылась, прозвучал сигнал запирающего устройства.
Бурик откинул покрывало и вылез из-под кровати.
Антонио сидел на металлическом кресле бледный, понурый, совершенно потерянный. Бурик расправил штаны и еще раз посмотрел на нового знакомого.
— А ну, слезай!
— Что? — не понял Антонио.
— Слезай, говорю!
Прозвучало ну просто совершенно по-добрынински.
Антонио послушно спрыгнул на пол. Бурик схватил стоящий рядом медицинский табурет за металлические ножки, примерился и изо всех сил опустил его на стоящий перед ним аппарат. Посыпались осколки и какие-то детали — пластиковые, металлические, стеклянные… Что-то заискрилось, появился небольшой, но едкий дымок.
— Что ты делаешь?! — в ужасе спросил Антонио.
— Я? Это я так удивляюсь, — ответил Бурик, нанося аппарату очередной сокрушительный удар.
— Чему?!
— Тому, что ты, придурок, не сделал этого раньше!
С этими словами он запустил в стену большой круглой банкой, напоминающей капельницу. Красноватая жидкость образовала на стене обширную кляксу. Бурик полюбовался ее очертаниями.
— Хм… На бегемота похожа.
— Ага… Очень… — сомнамбулически согласился Антонио.
