Самуэль поморщился при упоминании этого имени. Увы, о Гусе он знал не больше, чем я, — только то, что он маг-отшельник, живет где-то на отшибе, то тут, то там, и варит дешевые зелья. У нас в общине были свои зельевары, и в услугах Гуса мы не нуждались.
— Что тебе известно о войне с оборотнями? — неожиданно спросил Самуэль, резкой сменой темы сбив меня с толку. — Той, что была пять столетий назад?
Глава девятая
— Кое-что... из рассказов опекуна и твоих книг... — не понимая, к чему он клонит, сдержанно кивнула я.
— Расскажи мне, и я заполню пробелы в твоих знаниях.
— Какое отношение ко всему происходящему имеет давно забытая война?! — я начала сердиться. Но Самуэль любил учительствовать, с этим нужно было просто смириться.
— Это поможет тебе понять, почему именно ты, — мягко пояснил он. — Я не уверен, но, возможно, это и есть причина. То, что тебе могли не сказать. Прочее таить от тебя нет смысла.
Я недоверчиво вздохнула и послушно принялась рыться в памяти.
— Если верить сказаниям, оборотни бежали во Фристаду из Моркнотта, с Туманных берегов. Несколько недель им пришлось проплыть без еды и воды, многие из них погибли в пути от голода и обезвоживания. В сказаниях предков говорится, что оборотни пересекли море на каменных ладьях; секрет постройки этих удивительных судов давно утерян, а все имевшиеся в нашем распоряжении экземпляры ныне покоятся на дне Проклятой бухты. Именно в этой бухте люди тогда потопили все Волчьи корабли... Но это произошло уже после войны. По договору с герцогом.
Старик озабоченно покачал головой и уже собирался что-то у меня спросить, но я жестом остановила его:
— Война началась, когда оборотни объединились с дангатами. Но дангаты были практически истреблены и загнаны в крепость, они не были так опасны, как оборотни, а еще они быстро истощались, когда колдовали. Ну… вроде бы это все. Потом еще договор с герцогом.
— Ты никогда не думала, почему герцог оставил таких опасных союзников? — спросил Самуэль. — Даже без кораблей вы можете перебраться через пролив.
Я помотала головой. Конечно, я задавала вопросы опекуну, но он только выдал мне подзатыльник и отправил работать на огород.
— Защитник Грегори, один из Аскетов, врожденный маг, сумел нанести на Остров магическую защиту. Не думаю, что в вашей стае знают об этом, я и сам узнал случайно… как-то в детстве я нашел книгу, украденную Стэнли-Верхолазом из одной из башен форта Флинт. Великий был вор, великий. Знаешь, почему Фристада свободна? Потому что все твари в ней подконтрольны.
Я опешила и глупо заморгала. Потом подумала, что мне стоило обидеться на его слова о тварях.
— Твари спят, они заточены, но в случае угрозы Фристаде они будут подняты из-под земли. И, поскольку им не проникнуть за стены, они накинутся на нападающих. Так устроено во всех вольных городах, Дайан, почти во всех. И все правительства знают об этом, сотни лет шпионы доносят эту великую тайну, но это та тайна, которая обязательно должна стать известной. Наша свобода — в нашей погибели.
— Но почему эти твари убили… убили... Льюиса....
Обида испарилась так же быстро, как и пришла, осталась лишь горечь. Произнести его имя неожиданно оказалось так невероятно больно... больно до дрожи. До огромного давящего комка в горле, до рези в глазах, до лихорадочно-сбивчивого биения сердца.
— Ну, ну, Дайан, что же ты... тише, девочка, тише... ну-ка подними голову, посмотри на меня... ох, дочка, что-то ты совсем расклеилась. Я понимаю, мы все сейчас выбиты из колеи, но не нужно накручивать себя еще сильней... Ты когда ела последний раз?
— Не помню... — ответила я хрипло и отрывисто, с трудом выдавливая из себя слова. — Самуэль, не тяни... расскажи мне, пожалуйста. Я так больше не могу. Мне очень больно...
Блеклые синие глаза преисполнились состраданием.
— Им было все равно, кого убивать.
— Им? — переспросила я. Мне надо было срочно отвлечься, срочно, иначе я не могла перестать думать о…
— Было две твари. Одну двое выживших Аскетов забрали с собой. К сожалению, она тоже сдохла. К нам приходили братья-блюстители, задавали вопросы. Мы не слышали криков, все произошло слишком быстро. Это уже с утра старая Лоис унюхала кровь и решила, что опять собака Джуниора потрепала скотину.
Я опустила голову. Все было просто, проще, чем я себе напридумывала, и от этого только больнее. Нелепо, как же нелепо… бедный Льюис.
Я почувствовала, что мозг сейчас взорвется. Льюис, минутали, Вольфгант... Для того, чтобы разобраться в образовавшемся круговороте непонятностей, нужно было с чего-то начать.
— Все-таки почему именно я? — снова задала я вопрос. — Но если не знаешь, можешь не отвечать.
— Ты умеешь скрываться, — ответил Самуэль. По выражению его лица я поняла, что он не намерен увиливать, но и говорить прямо тоже не настроен. Его терзали сомнения. — Думаю, Тени порядком удивились, когда выяснили это, и брат Аргус наверняка не один год наблюдал за тобой. Он настойчиво сюда таскался… та еще лиса. Я и сам удивился, когда увидел тебя — оборотень, да еще с таким даром. Я заподозрил в тебе эту магию сразу, иначе ты бы просто не выжила в городе.
Я кивнула. Самуэль очень гордился своей наблюдательностью и, как все старики, любил упомянуть лишний раз о своих заслугах.
— А еще, я думаю, потому, что им интересно узнать, возможно ли управлять вами так же, как неразумными…
— Что-о-о?
Я понимала, что Самуэль ни при чем. Он был всего лишь главой общины наемников, врожденным магом, умудренным жизнью человеком, но никак не шпионом Теней. Хотя кто знает… говорили, что Теням доносят даже стены.
— Это нормальный интерес, — слабо улыбнулся Самуэль. — Интерес ученого. Рему не стоит доверять, как и Аргусу, и не потому, что они причинят тебе зло, но среди Теней есть воины и дипломаты, целители и монахи, историки и хранители знаний.
— Они хотят меня изучить, как мило, — ощерилась я. — Впрочем, разве это что-нибудь для меня меняет?
— Не меняет, — кивнул Самуэль. — У них нет другого врожденного мага с подобной способностью, а еще, конечно, у Теней благие намерения. Подумай, ведь если они смогут подчинить себе оборотней, они смогут упокоить тварей. Насовсем. Возможно, это многое изменит для тех оборотней, которым придется защищать Фристаду от врагов, это спасет город от проблем с неразумными.
— И это ты называешь благом. Мы и так неприкасаемые, живущие тут из милости. Но Рем так и сказал — им жаль только Фристаду.
Стоило, наверное, прогуляться по городу — послушать сплетни и спокойно обдумать все случившееся.
— Тебе лучше исчезнуть на время, — вдруг сказал Самуэль. — Дело, тебе порученное — неоправданный риск; ты не сумеешь провернуть его и выбраться от Вольфганта живой. Если ты сунешься к нему, никто не сможет тебе помочь — ни я, ни Тени, ни Аскеты, ни герцог, никто. Уходи, Дайан. И не волнуйся насчет своей семьи — они тебя не найдут. Рем любит загребать жар чужими руками, а в этот раз он просто посылает тебя на верную гибель... Льюиса уже не вернешь, а тебя я не хочу видеть мертвой.
Я впилась пальцами в подлокотники:
— Я понимаю, что это задание крайне опасно, но послушай... Ты сам сказал, что мне могут помочь. Меня могут освободить от этого брака. От человека, которого я даже не знаю.
Я не кривила душой. И я могла бы добавить многое. Что всякий раз, когда закрываю глаза, вижу искалеченное тело Льюиса? Что до дрожи боюсь того, что следующий раз в таком виде предо мной предстанет Самуэль, или старая Лоис, или еще кто-то из моих товарищей по общине? Но говорить этого я, конечно, не стала.
Видимо, Самуэль все же смог прочитать что-то по моему лицу, хотя я и таилась от него как могла. Взгляд его изменился, стал мягче и печальнее.
— Никто не властен принимать решения за тебя, — покачал он головой. — Ни я, ни тем более Тени. Но все же… Беги. Дайан, если я прав, то твое изучение… может зайти слишком далеко.
— Когда… похороны?.. — перебила его я.
