душе. С одной стороны его угнетали прошлые провалы в борьбе за возвращение в нормальное время, с другой – так как он всё ещё жив, в нём жила надежда преодолеть навалившиеся на него проблемы и она толкала его к поиску нового спасительного средства.
«Не позволить Джавэне зарезать нас с Серпиной»,– решил он, и когда жена уехала на конференцию, запер в подвале все колюще-режущие предметы.
Но всё равно Джавэна, застукав его во взаимных объятиях кокой-то наглой девицы вернулась с кухни с тем самым как и всегда тесаком и сделала своё чёрное дело.
* * *
На пятое утро Истэнджор решил ликвидировать источник зла. Он разбудил Джавэну, стиснув на её горле руки и несмотря на её отчаянную борьбы за жизнь отправил её к праотцам.
– Это временно, как беременна,– говорил он, удушая жену; говорил и, чтобы её успокоить, и, чтобы самому не отказаться от её убийства.– Если я убью тебя сейчас, вечером ты не убьёшь меня, Серпину и себя. И мы вырвемся из этого чёртова дня в нормальный новый. Твоя гибель всем нам троим только на пользу.
Через убийство жены Истэнджор настолько хотел разорвать круг непосильных проблем, что после того, как Джавэна перестала дышать он ещё целых пятнадцать минут не разжимал пальцев с её горла.
И всё равно, когда после убийства жены он готовил себе завтрак, на кухню как ни в чём не бывало вошла Джавэна и, усевшись за стол стала с аппетитом уплетать поджаренные им тосты с джемом и свежесваренным кофе.
Остолбенев от столь невероятного воскрешения жены, Истэнджор взирал на неё, теряясь в догадках: это и в правду его Джавэна или перед ним её призрак?
– Я не привидение,– точно прочитав его мысли, сказала жена.– Потрогай меня, если не веришь.
Подавляя страх перед тем, что может быть, Истэнджор так и сделал, и его указательный палец не провалился сквозь плечо жены, как судя по кино, бывает при соприкосновении с призраками. Тогда он вкрадчиво спросил:
– А ты случайно не помнишь, что произошло сегодня утром?
– Как что? Я проснулась и пришла сюда на запах завтрака. Ты, наверно, хотел подать мне его в постель. Но мне не терпелось тебя увидеть, любимый.
С куском тоста во рту Джавэна чмокнула мужа в губы.
– То есть то, что я тебя задушил ты не помнишь?
– Ты меня что? Да ты просто соснил страшный сон.
Джавэна подошла к вмонтированному в дверцу холодильника зеркалу.
– Вот видишь, на шее никаких следов удушения. Ты много работаешь Истэн, вот тебе и снятся кошмары.
Остаток дня прошёл для Истэнджора в бездейственном и тревожном ожидании трагического финала, который и произошёл в точное время и в точности так, как всегда.
* * *
На шестое утро Истэнджора озарила новая идея как можно прорваться в нормальное время с нормальной в нём человеческой жизнью.
«Джавэна возвращается с дороги на конференцию, чтобы избавить меня от хандры в период её отсутствия. Всего-то и нужно не дать ей повода для возвращения. Тогда, глядишь, и с Серпиной можно будет позабавиться, чтобы выложить материалы этой забавы на страницу в соцсети «КАЗАНОВА».
Истэнджор делал всё, чтобы добиться своего. Весь день он был бодр и весел, хохмил, шутил, дурачился. А когда Джавэна уехала не потребовав с него обещания не скучать, он переполненный эмоциями сказал себе: «Вот оно наше спасение. Кто ищет, тот всегда найдёт».
Застав мужа с женой, Джавэна сказала иное:
– Ты недооценил мою интуицию, мерзавец. Не смог скрыть радости от того, что я уезжаю. Вот и заплатишь мне вместе со своей подружкой.
На этот раз Истэнджор не бездействовал. Он принялся уговаривать Серпину убежать из этого дома, пока Джавэна не вернулась из кухни с ножом. Но Серпина была настолко сбита с толку появлением неизвестной женщины, да и сам Истэнджор больше захлёбывался от волнения в своих словах, чем доносил важную для их жизней информацию, что никак не могла взять в толк чего от неё так настойчиво требуют. А потом было поздно. Джавэна зарезала мужа, зарезала убежавшую в соседнюю комнату Серпину, после чего и сама наложила на себя руки ставшим уже традиционным способом.
27 мая-8
«Да что же это я всё о ком-то и о ком-то?– проснувшись, подумал Истэнджор – Джавэна и Серпина точно специально вставляют мне палки в колёса. Они, не помня, что этот день повторяется, не предпринимают никаких усилий, чтобы прорваться из него в нормальное время. Они мне не помощники. Я сам буду тем, кто спасшись, разорвёт цепь трагических событий, приводящих к повторению этого дня. Я верну нам счастье жить по-человечески».
Когда под вечер Джавэна уехала, первой мыслью Истэнджора было спрятаться где-нибудь в соседнем доме. При его нестерпимом желании как можно скорей оказаться в безопасности ничего другого ему просто не могло прийти в голову. Потом, как озарение свыше, он почему-то подумал, что более надёжным укрытием для него будет одновременно и другой дом и солидное расстояние от его собственного. Окрылённый этим спасительным решением, он выскочил на улицу и заметался, не зная какое направление выбрать: правое или левое. «Наше дело правое»,– пришло ему на ум крылатое выражение. А кто бы сомневался, что спасение себя и двух женщин, в чём-то ему дорогих, не правое дело. Самое правое. Правее в его незавидном положении просто некуда. И он стремглав бросился бежать в правую, если находиться спиной к его дому, сторону улицы.
Впереди у стены продуктового магазина показался укрывшийся под тентом лоток с книгами, журналами, газетами и прочей продукцией полиграфической отрасли. Одних с Истэнджором лет парень, стоявший на входе под тент, ещё издали заприметив бегуна, не сводил с него глаз, пока тот не приблизился достаточно, чтобы слышать обращённые к нему слова.
– Возьмите пожалуйста газету,– сказал он, протягивая «СЕМЬ ДНЕЙ АЛЕСАНДРИИ».
«Сменил место торговли,– подумал Истэнджор, даже не притормозив.– А всё равно засунь себе свою газетёнку сам знаешь куда».
Бежал он долго, оставляя позади себя километры преодолённого расстояния и сотни различных строений, жилых домов многоэтажных муравейников и частных одно, двух и даже трёхэтажных коттеджей, офисов, мастерских, магазинов…Остановился он только, когда совсем выбился из сил.
Вокруг него раскинулся целый квартал один другого краше домов. Возбуждённый страхом перед трагедией в его семье, он не мог остановить свой выбор на каком-нибудь из них одном и, вертясь на месте, бегал по ним глазами, словно следя за хаотичным полетом мечущейся в воздухе мухи.
«В конце концов я
