Девушка села на кровати, бездумно уставилась в окно. Ни о чем думать сейчас не хотелось и делать тоже… Даже вставать с кровати. На голову давили отголоски чьих-то мыслей, что Имельда невольно улавливала сознанием. Но открутить на фляжке крышку и сделать глоток мерзкого поила она не успела. Как на зло, все шло не так, как этого желала душа. В дверь поскреблись, и девушка обернулась. Она удивилась. Кто бы это мог быть?
Имельда поднялась, пригладив топорщащиеся в разные стороны локоны, оправила смятую одежду — широкие брюки и длиннополую рубаху за правом запахе. Поправила пояс и открыла дверь.
— Митриш? — она изрядно удивилась и быстро впустила мальчишку в комнату. — Что-то случилось? — закрыв дверь, она тревожно уставилась на него, хотела было положить руку на плечо, но вспомнила последствия таких действий и одернула себя. Мальчик пожал плечами:
— Да, нет… Просто… Давно не видел вас, — мальчик был смущен. Имельда моргнула, осознавая, что услышала и улыбнулась. Ей очень захотелось обнять парнишку, но побоялась.
— Проходи, присаживайся, как у тебя дела? — она прошла к креслу, которое было всего одно в ее комнате. Мальчик воспитано присел на край кровати.
— Вроде бы хорошо.
— Почему «вроде бы»?
— Ну, хорошо, да, все хорошо, — увереннее произнес Митриш.
Имельда улыбнулась.
— Никто не задирает тебя?
— Нет. Вообще я даже вроде как негласный лидер, — скромнее, чем полагается лидеру, произнес мальчик, ковыряя ногти на руках.
— Я рада за тебя. А учеба как дается? Все понимаешь? Может, помощь нужна?
— Нет, — на этот раз Митриш заулыбался куда более открыто и радостно, взглянув на девушку. — Там нет ничего сложного, я на раз все понимаю, — его действительно распирала гордость от того, что ему давалось легко, и Митриш словно бы изнутри засветился. Имельда отвела взгляд.
— Может тогда тебе идти вперед по программе?
— Ну… Вообще… — мальчик ссутулился, — Мама же говорила не высовываться, скрывать способности.
«Еще бы знать, что у тебя за способности», — подумала, а в слух протянула:
— Да… — задумалась Имельда, подперев рукой подбородок. Она подозревала, что Митриш из тех дарований, что называют универсалами. Уникальные люди, что легко могли изучать самые разные дисциплины, не путаясь между ними ни в теории, ни в практике. Им подчинялись различные потоки энергий: традиционная, смерти, стихий… Но даже так, Митриш обладал еще и невероятно большим потенциалом собственной души. Не зря же она пылала словно солнце, и он это скрывал. — А ты не официально, — заговорщицки подмигнула.
— Ходи в библиотеку и читай. А если надо будет что-то отрабатывать, ты ко мне приходи, я тебе помогу с практикой, чтоб не заметили.
— Даже не знаю.
— Как будешь готов, сам поймешь, надо тебе это или нет. Сейчас просто учись, не торопясь.
Мальчик кивнул, снова опустил взгляд в пол.
— А что там… Ну, с мамой. Вы что-нибудь узнали?
Имельда тяжко вздохнула. Что ему сказать? О растерзанной юрсэ ему знать не следует. О взрыве тоже. А больше и сказать нечего. Имельда ни на йоту не продвинулась к разгадке тайны смерти родителей. Да и старалась не сильно… Ей стало стыдно.
— Нет, Митриш, пока ничего.
Мальчик покорно покивал. Они ненадолго замолчали, но Митриш все же нарушил тишину:
— Кхм, я еще спросить хотел кое-что…
— Спрашивай.
— А вот… Ну… — он заменжевался, — Как вот девчонку на бал позвать?
— Какой бал? — Имельда удивилась, пропустив тот момент, что вопрос был задан о другом.
— Весенний. Через две недели будет. Все к нему уже готовятся.
— Эм… — Имельда призадумалась. Действительно. Об этом мероприятии она совсем забыла, точнее она о нем вообще не думала, так как идти не собиралась. В дни своей учебы она не ходила на них, а потому и сейчас не вспомнила. Ее обычно звал Итан, но девушка отказывалась, и он ходил с Розалинд. — Так… — она припомнила, как это делал Итан, налетая со спины, как бешеный и крича что-то вроде «Эй, Пеш, пойдешь на танцы!?» или «Пойдешь веселиться?». Едва ли это можно было назвать романтическим приглашением на бал…
— Тебе кто-то нравится?
— Ага, — кивнул мальчик, зардевшись.
— А ты ей нравишься?
— М… Я полагаю, да… Не уверен…
— Тогда не выдумывай, просто подойди и прямо скажи «Хочешь пойти со мной на бал?». Просто, если она к тебе ничего не питает, что бы ты ни придумал, все твои слова потерпят поражение. А если ты ей нравишься, то опять же, как бы ты ни выразился, она согласится. Будь уверен в себе, — девушка улыбнулась.
Сосредоточенно обдумывая слова Маэстро, Митриш забавно хмурился, пожевывая губы.
— Вроде понял, — кивнул.
— Митриш, — тихо позвала Имельда, странно глядя на то, как он задумчиво жевал губы изнутри. Матильда тоже делала так, когда уходила глубоко в себя.
— М? — его взгляд сфокусировался.
— Ты похож на маму. У тебя ее глаза, — она улыбнулась. Митриш смутрился. — Ты извини, что я редко подхожу к тебе и еще реже мы говорим. Это будет странно, если я буду приходить к тебе в общагу…
— Да ничего. Я все понимаю, — мальчишка хмыкнул, — Я понятливый.
— Спасибо, что сам приходишь, только будь осторожен. Будет трудно объяснить зачем ты здесь, да еще и поздно вечером, — он только сосредоточенно кивнул. — Поэтому тебе сейчас лучше вернуться тихонько к себе, хорошо? Если что, лучше подходи ко мне днем между занятиями. Там можно будет сделать вид, что у тебя вопрос по учебе.
— Ладно, я понял, — покивал, поднимаясь.
Имельда проводила Митриша, предварительно проверив нет ли кого в коридорах. Разговоры с братом внесли некий сумбур в тот клубок змей, которые лишь отдаленно напоминали мысли здорового адекватного человека. Теперь среди них затесались воспоминания, которые лучше бы оставались там, где и были до этого — в самых потаенных уголках памяти…
***
Имельда стояла у бордюрчика беседки в темноте ночи. Только свет неполной луны разбавлял эту непроглядную завесу. Девушка мусолила длинную травинку, ощущая горечь во рту. И этот вкус отлично отражал ее душевное состояние. Было так же горько. А еще завидно. Но она с упорством не желала идти туда, где играла музыка. Из беседки открывался неплохой вид на большие окна актового зала, где сейчас проходил ежегодный праздник весны. Дети каждый год ждали его с трепетом, а Имельда с тоской.
Она боялась ходить на них, да и считала, что недостойна там находиться. Пить она все равно не может, а трезвой стоять в сторонке, глядя на толпу веселящихся — то еще испытание. А пытаться на трезвую голову понять настрой пьяных одногруппников или уж тем более их шутки…Тем более задача из разряда нерешаемых. С равноценным чувствами девушка как хотела там быть, так и не желала этого.
— Наконец-то, — раздалось в темноте и шаги по тропке зашуршали активнее. Имельда вздрогнула от неожиданности и обернулась.
— Ит? Это ты там что ли?
— Нет, маэстро выискивает парочки, что заблудились. От слова блуд…
Имельда фыркнула, глядя, как парень поднимается по крошечным ступенькам.
— Что ты тут делаешь? Праздник же в самом разгаре.
— Вообще-то это я хотел спросить, почему ты тут, а не в общаге? Вроде должна уже отдыхать была.
Он приблизился и облокотился на бортик беседки, спиной к ярким окнам.
— Сон не идет. Решила прогуляться.
— Понятно.
Они замолчали. Имельда продолжала смотреть на окна, отчаянно жуя несчастную травинку, а Итан на нее, скрестив руки на груди.
— Ты, как всегда, не ответил. Почему ты не отвечаешь на мои вопросы?
— Ой, будто ты не знаешь на них ответов.
— Итан, — нервно и недовольно она все же взглянула на него. — Не начинай. Я тебе это рассказала не за тем, чтобы ты теперь при каждом удобном и не удобном случае это вспоминал. Не надо.
— Извини.
— И я не знаю всего на свете, — всплеснула руками, — И не читаю все время мысли, если ты вдруг не понял. Для этого и пью настой, — она похлопала по фляжке, что привычно оттягивала пояс.
