Так, а где я очутился? Осматриваю огромную площадку, в центре которой стоит Эдвин Гарлоу, довольный, как напившийся молока кот. За спиной ректора открывалась сеть пещер, расположенная в несколько слоев. Десять или одиннадцать отверстий вели в самые потаенные уголки Недр. Казалось, такие тоннели предназначены для невероятных размеров червя. Или же змееподобного демона...
«Поднимаемся вверх и выходим аккурат к обители Нециса», – вспомнились слова Хранителя. Вот его дом! Поразительно, но по прошествии стольких лет Синклер на удивление хорошо запомнил путь к логовищу верховного демона.
– Он уже идет сюда, – с благоговением произнес ректор.
Даже после путешествия по Недрам, Эдвин Гарлоу выглядел идеально, словно был готов тотчас же выступить перед большой аудиторией профессоров и студентов. На фоне мрачных пещер, его темный жилет без складок, белая без пятен рубашка с аккуратно закатанными рукавами выглядели немного причудливо и фантасмагорично. Пряди темных волос уложены назад, светлые глаза внимательно ощупывают меня с ног до головы. На указательном пальце правой руки красуется кольцо, Воздушный Молот.
Учитывая посленее применение артефакта, тот давно перезарядился.
– Он уже идет сюда, – повторил Эдвин, – ведомый зовом Кристалла.
Послышался низкий рев. Далекий, но приближающийся. Я отчетливо видел, как расширились глаза собеседника от предвкушения встречи.
По спине пробежали мурашки.
– Ждать осталось недолго, – хохотнул ректор.
Я встал на четвереньки и помотал головой, разгоняя поселившийся там туман. Звон в ушах стих, дезориентация проходила. После того, как я скатился вниз, к старым ссадинам от побоев прибавились новые.
Эдвин Гарлоу сказал:
– Меня поистине забавляют твои жалкие попытки помешать будущему. Ты, Эван, бежишь за мчащимся паровозом в надежде остановить его голыми руками. Хотя твое рвение и вера похвальны. Не все мои приспешники могут так выкладываться, защищая свои интересы. Ты – совсем другое дело.
Рядом лежал труп террориста. Широко раскрытые глаза выцвели и потускнели. Я оглянулся на горку. Там, наверху, остались винтовка и короткая сабля, но мне, увы, туда никак не подняться самому. Для змееподобного демона не составит труда вползти по крутому подъему, а вот мне это сделать не по силам.
Жаль, что отсюда я не могу наблюдать за битвой Хранителя и Димитра с троллем. Надеюсь, Синклеру удастся победить, а бывшему грифонцу – выжить.
Ректор же все разглагольствовал:
– Вот только твои убеждения ложны. Нецис не тиран. Настоящие угнетатели – это люди, шамолы, светлозары и все остальные обитатели Салии. Наш мир изначально принадлежал верховному демону, которого свергли вероломно и подло. Хранитель вызвал на честный бой Нециса и обманом забросил его в мрачные Недра, отказавшись от сражения. И тогда ему стали поклоняться глупцы. В статус бога возвели лжеца и недомерка, которого почитают и по сей день.
Я добрался до мертвого воина и ощупал ремни на руке в поисках застежек. Щелк-щелк! Отстегнув щит, я прикрепил его к своему предплечью. И если один ремень без всяких проблем обхватил мою правую руку, то второй пришлось затягивать зубами. Сжимаю и разжимаю пальцы, проверяя надежность крепления. Все в порядке.
– И мне уже не важно, кто освободил тебя и стадо марбургжцев. Орден Грифона, восставший из пепла, тайная полиция или Бешеные Псы? Может, орден Меча и Короны? Не имеет значения. Грядет начало новой эпохи, эпохи Нециса. И я предлагаю тебе встать рядом со мной, чтобы наблюдать за расцветом новой империи!
– Много болтаешь, – прохрипел я.
Ректор рассмеялся.
– Наивный щенок. Тогда подойди и прими свое предназначение – умереть от руки вершителей судеб.
Я направился к профессору Гарлоу быстрым шагом, который перешел в легкий бег. По ушам резанул зловещий рев.
Закрываюсь щитом как раз в тот момент, когда ректор замахнулся Воздушным Молотом. Оружие материализовалось и стало осязаемым. Ведомое рукой Эдвина, оно с треском врезается в щит и раскалывает его надвое.
Меня отбрасывает на целых три ярда назад. Вспышка боли затопила окружающий мир, из глаз брызнули слезы. Не сдержав крика, я позволил ему вырваться наружу.
Ректор наблюдал за моими страданиями с равнодушием.
Нижняя часть щита отлетела в сторону, а верхняя держалась на одном ремне, так как вторая кожаная лента попросту лопнула. Боек магического молота попал в середину щита, и основной удар пришелся на правое предплечье. Я взглянул на поврежденную конечность и сразу поставил неутешительный диагноз – открытый перелом локтевой кости со смещением. Помня о том, что осталось от Мушкетера, в которого я выплеснул полный заряд Воздушного Молота, можно сказать, что легко отделался. Крови не было, зато вздувшийся бугор с торчащими обломками костей, а также стремительно исчезающая чувствительность подтверждали, что дела плохи.
Я отстегнул мешающий ремень и уцелевшей рукой отбросил бесполезный сломанный щит.
– Ты мог бы стать великим, – задумчиво проронил Эдвин Гарлоу. – Но из-за своего упрямства и полной неготовности к переменам умрешь ничтожеством.
Ректор достал из кармана жилета изогнутый нож цвета вороного крыла.
– Твоя подружка сказала, что ты отомстишь за нее. Я бы похоронил вас в одной могиле, Эван, но тело Марси обратилось в пепел, а твое сгниет в этом проклятом месте.
– Много... – выдавил я, приближаясь к профессору, – болтаешь...
Во рту скопилась слюна. Я сплюнул ее и обратил внимание, что это кровавый сгусток.
Пульсирующая боль невидимым коконом охватила всю правую руку, поднималась вверх и давила на виски. Зрение двоилось, щемило сердце. Однако несмотря на все препятствия, я продолжал двигаться к цели. Медленно и неотвратимо.
Прихрамывая, иду к ректору. Тот ухмыляется, но в зрачках читается открытая враждебность.
– Так заткни меня, – зловеще прошипел он.
Оружие цвета вороного крыла тускло блеснуло в неясном свете, излучаемым небом, которое вновь поменяло цвет. Теперь оно переливалось оранжевыми и багровыми оттенками. Половину пространства над головой занимал неровный овальный свод, представляющий собой пластину, поддерживаемую двумя столбами.
Я подошел к ректору. Больше не было смысла опасаться Воздушного Молота, так как у артефакта имеется временной интервал для перезарядки. Эдвин замахнулся ножом и ударил сверху-вниз, выставляю блок наружной поверхностью предплечья левой здоровой руки и бью по ребрам локтем правой. Перелом тут же отозвался дикой болью, так что пришлось сжать зубы от напряжения. Эдвин охнул, поморщился и без замаха ткнул меня кулаком в челюсть, затем схватил за ворот брони-полукруга и попытался вонзить лезвие ножа под диафрагму. Я сжал пальцы на его запястье, останавливая удар, развернулся к ректору спиной, подвел его захваченную руку под подмышку больной руки, стараясь не тревожить место перелома, и ловким движением выхватил оружие у профессора.
Нож оказался у меня! Теплую рукоять обхватили пальцы левой руки. Склоняю вперед голову, чтобы с размаху садануть ректора затылком в нос, однако тот разгадывает мой маневр и обхватывает меня сзади за грудь, пригнув макушку. Затылок, не встретив точки соприкосновения, опасно запрокидывается назад, и Эдвин Гарлоу, напрягая жилистые руки, поднимает меня над землей и с легкостью опрокидывает через бок.
Я успеваю сгруппироваться в воздухе и защищить раненую конечность от удара. Эдвин Гарлоу не выглядит таким уж силачом, чтобы бросать с места здоровых людей! И все же ему это без труда удалось.
Стою на четвереньках. Ректор пинает меня в живот, и я перекатываюсь на спину. Выхаркиваю новую порцию крови изо рта и выпускаю трофейный нож. Его сразу забирает Эдвин, склоняется надо мной и метит в незащищенную броней часть горла. Пальцы моей левой руки стремительно, где-то на уровне инстинктов, выбрасываются вперед и смыкаются на запястье ректора, но противник давит слишком сильно, и лезвие ножа дюйм за дюймом приближается к обнаженной коже. Пришлось подключить и правую руку, пальцы которой впиваются в предплечье Эдвина, однако перелом взрывается такой болью, что кажется, будто мне вырывают конечность из плечевого сустава без обезболивания.
