Лицо Катании вытянулось и окаменело, приобретя странный фиолетовый оттенок. Наверно так бледнеют смуглые люди, со злорадством подумала Алька, наслаждаясь достигнутым эффектом. Ей не было жаль ведьму, и стыдно ей тоже не было. Человек должен отвечать за свои слова и поступки.
Но долго злится Алька не умела. Она по натуре своей была человеком мягким и отходчивым.
Вот и сейчас, всматриваясь в потускневшую зелень ведьмовских глаз, Алька почувствовала лёгкий укол совести. Она попыталась этот укол проигнорировать, памятуя о глубине своей обиды, но совесть беспокойно зашевелилась и Алька вынужденна была холодным тоном сказать:
— Ладно. Забыли. Будем считать, что это действие ядовитых миазмов.
Катания растерянно похлопала тёмными ресницами, пытаясь справится с собственной обидой (она то отходчивой не была).
— Хорошо, я забуду. Только ты должна поклясться, что так не думаешь.
— Клянусь, — Алькино лицо перекосила кривая улыбка, — ты тоже клянись.
— Но я же ничего такого не говорила… — попыталась увильнуть от клятвы ведьма, но заметив как леденеет Алькин взгляд поспешила закончить, — клянусь. Клянусь у меня и в мыслях не было тебя обижать.
— Будем считать инцидент исчерпанным, — подвила заключительную черту Алька и поспешила вернуться к так неудачно прерванному разговору, — Так ты знаешь кого-нибудь, кто может смастерить новое тело для нашей подопечной?
— Нет конечно. Откуда. Я из Мастеров только старика Дерос знаю.
— Не думаю, что он тот кто нам нужен, — вздохнула Алька, — нам нужен художник…
— Надо спросить у Арита. У него масса всяких знакомых.
— Ты с ума сошла! Он же шпион! Он тут же всё донесёт Королю.
— А ты что, хотела сохранить всё в тайне от Короля? — Глаза ведьмы полезли на лоб, перечёркивая его горизонтальными волнами. — Совсем сдурела? Он всё равно узнает. Нам же только хуже будет…
— А и верно. Чего скрывать. Пусть знает какой подарочек ему достался, — Алька оскалилась хищной улыбкой, — почему это мы должны за всех отдуваться.
— Он и Мастера найдёт, и золотом обеспечит…
— Я о золоте совсем забыла! — Стукнула себя по лбу Алька, — Правильно. Пусть обеспечивает. У нас лишнего нет.
— Рада, что хоть в этом ты со мной согласилась…
— Катания, не начинай, — Алька не стала уточнять что именно, — зови своего шпиона. Будем вводить его в курс дела.
***
— Я знаком с парой популярных художников. У одного лица на портретах очень похожи на оригиналы, а у другого отлично выходят детали обстановки и одежды. Как по мне, так они оба древним мастерам в подмётки не годятся… Но где нам древних найти!
— Нам не художники нужны, а скульпторы. Скульпторы здесь водятся?
— На крышках гробов барельефы выливают, — вспомнила Катания и смутилась под тяжёлыми взглядами собеседников.
— Нет, что за мир, — простонала Алька, — из всех искусств только ювелирное…
— Нет, почему же, ещё кулинарное очень ценится, — напомнила ведьма.
— Отличная идея, а давайте кондитеру закажем. Он нам сделает сладкую и воздушную красавицу на которую все облизываться будут.
— Надеюсь, что это шутка такая, — не оценил Алькиного чувства юмора бывший инспектор.
— У вас есть другие предложения? — Алька метнула в молодого человека злой взгляд, хотя очень хотелось что-нибудь более весомое.
— Можно сделать гипсовую форму какой-нибудь красотки, а потом залить эту форму золотом…
— Точно! — подскочила обрадованная Катания. — Именно так делают барельефы на гробах.
— Они же труп гипсом заливают, — высказала свои сомнения Алька, — а живой кто на такое согласится…
— Можно поискать подходящий, — предложил мужчина, но продолжать не стал правильно оценив выражение лиц своих собеседниц.
— Подумаешь, делов то, — нарушила затянувшееся молчание ведьма, — всего то и надо что полежать в гипсовой ванне пока гипс не застынет.
— Я бы посмотрела как бы ты полежала…
— А что, и полежала бы. Раз для дела надо, то полежала бы, — Катания с вызовом выставила вперёд острый подбородок словно её кто остановить пытался.
— Ну вот, — обрадовался Арит Тонис, — у нас уже есть доброволец.
— Дело за малым осталось — получить одобрение заказчика, — в Алькином голосе отчётливо слышалось сомненье.
— Так ведь вы сами сказали, что дух согласен, — инспектор напрягся, — или вы опять что-то не договариваете.
— Это вы опять что-то не услышали, — Альку возмутили незаслуженные подозрения, — я же сказала — мадам желает остаться балериной. Вечно молодой и прекрасной балериной.
— Ну и прекрасно. Пусть будет балериной, — мужчина ни как не мог понять в чём причины беспокойства.
— Астра просто щадит моё самолюбие, — Катания поблагодарила подругу тёплой улыбкой, — я и сама знаю, что балерина из меня никакая.
— Ну почему же. Вы очень красивая женщина, — расщедрился на комплемент господин Тонис.
— Спасибо, вы очень добры, — как от назойливой мухи отмахнулась от комплимента красавица-ведьма, — сомневаюсь, что капризная красотка будет того же мнения.
— Какая в конце концов разница, — простонал королевский инспектор, — Мастер сможет потом внести необходимые поправки и изменения.
— Мы с вами это понимаем, но поймёт ли заказчица?..
Нет, не поймёт. Алька точно знала, что какой красивой не была бы Катания, Сифире тело ведьмы не подойдёт. Крутые бёдра, пышная грудь — все эти прелести не для балета…
Только молодой чиновник ни в женщинах, ни в балете не разбирался. Зато отлично разбирался в психологии своего начальства. Явится на доклад с уже готовым решением, это совсем не то же самое, что докладывать о нерешённой проблеме.
А ведь как всё отлично начиналось.
Арит уже давно привык к аромату тайны витающим над Домом Шанель. Привык настолько, что замечать уже перестал и очень удивлялся когда ему задавали вопросом в лоб „что у них там происходит?“
Что происходит? Ничего особенного. Большое скопление женщин, разве что.
Над ним посмеивались, ему сочувствовали, а его тянуло сюда словно магнитом.
Это было обычное рабочее задание — выяснить причины аварии. Потом оказалось, что это не просто авария, а потом выяснилось, что один из подозреваемых вообще женщина. Помнится, что тогда это его очень развеселило.
Но веселился он не долго.
Объект наблюдения сбежала, оставив незабываемое воспоминание о волнующем воображение аромате девичьего тела с привкусом яблок и о нежной коже припудренной солнечными блёстками.
Конечно же он её отыскал и из поля зрения уже не выпустил, хотя распоряжений от начальства не поступало. А когда всё же поступило — не обрадовался. Даже расстроился.
И вот теперь, когда его своим признали, секретами поделились и о помощи попросили он оказался бесполезным балластом который только под ногами путается.
Стыдно, обидно и досадно…
Арит знал, что после доклада вышестоящему начальству, сюда отправят матёрых специалистов, а о нём просто забудут, не поленившись обновить клятву о неразглашении.
Такого развития событий он допустить не мог.
Мысль о том, что суровые мужики, обличённые властью и лишённые человеческих чувств и эмоций, будут задавать неудобные вопросы его девочке и, щурясь от подозрений, будут ждать на них ответы, просто бесила. Надо было принимать решение и срочно. И не только принимать, но и начинать действовать. Начальство надо ставить перед фактом. Пусть. Пусть потом вопросы будут задавать ему. Пусть на него будут щурится. Пусть оставят без очередного повышения. Пусть даже уволят. Но он не позволит бездушной государственной мясорубке даже прикоснутся к своему солнечному чуду (так Арит Тонис мысленно называл Астру Ирбис).
Солнечное чудо хмурилось и даже день, казалось, хмурился вместе с ней.
— Мы должны предоставить ей выбор, — резюмировала Алька с тяжёлым вздохом, — другого выхода я просто не вижу.
— Объявление в газете давать будем? — пошутила Катания, но Альке послышалась в насмешливом голосе ведьмы надежда на положительный ответ.
