Чужая тропа - Алёна Сергеевна Дубровская

окончательно ушла в себя и возможность вытащить ее была утеряна. Тэкито же… некогда веселый и жизнерадостный мальчик стал нелюдимым, тихим и замкнутым. Кэтрин умоляла маму отправить его жить к бабушке, но Бернардо убедил ее этого не делать.

Сейчас Тэкито уже взрослый девятнадцатилетний парень, но рассудок оставил его еще в детстве, в те годы, когда Бернардо имел над ним власть. Нет, он не был сумасшедшим. Он сам мог себя обслуживать, но что-то сломалось внутри него. Насколько знала Кэтрин, Тэкито работал садовником у какой-то богатой семьи. Он жил в домике прислуги на их территории и ухаживал за многочисленными кустами разноцветных роз. Он мало говорил, редко выходил за пределы господского дома и был совершенно незнаком с какой-либо техникой, кроме, разве что газонокосилки.

Мама все так же живет с Бернардо. Но Кэтрин охарактеризовала бы ее жизнь как – равнодушное бесцельное существование. Дочь искренне не понимала зачем она живет с этим садистом Бернардо. Впрочем, она не понимала почему Бернардо живет с ее мамой. Ведь такие люди любят лицезреть боль и страдания ближнего. Маме же было просто на просто все равно, что с ней делают и зачем.

Что касается самой Кэтрин – она уехала из дома, как только ей исполнилось восемнадцать. Несколько лет она пыталась поддерживать отношения с родственниками, но ни мама ни брат, похоже, совершенно не нуждались в ее внимании. С одной лишь бабушкой у нее оставались теплые родственные отношения. Кэтрин частенько приезжала к ней в гости. Они сидели у бабушки на веранде, пили кофе и вспоминали те прекрасные времена, когда отец еще был жив.

– Как же хорошо тогда было… – вздыхала бабушка, – какая прекрасная у нас была семья… – обычно после этих слов несколько слезинок скатывалось по морщинистым бабушкиным щекам.

Кэтрин же тяжело вздыхала и кивала.

– И ведь все изменила нелепая случайность. Ах, если бы твой отец не стоял в тот момент на этом проклятом этаже. Если бы он в тот день захворал и не пошел на работу.

– Я просила его, бабушка. – говорила Кэтрин. – Я просила. Но он не поверил и не послушал.

Бабушка много раз слышала эту историю о последней ночи перед роковым днем и от самой Кэтрин и от ее мамы.

– Это все твоя интуиция. Не забывай о том, какую способность ты имеешь Каталина. Всегда слушай себя и доверяй своим предчувствиям.

– Я доверяю бабушка.

Год назад бабушка умерла. Умерла спокойно и тихо. Во сне. В своей собственной кровати в возрасте девяносто шести лет. Кэтрин приехала на похороны, но среди своих многочисленных дядюшек и тетушек – детей бабушки, не встретила самую младшую ее дочь – свою маму. Это очень опечалило Кэтрин.

С тех самых пор она больше не видела и не слышала никого из родственников.

Как же все-таки удивительна жизнь! В одночасье прекрасная и счастливая семья превратилась в жалкие осколки из больных душою людей. Ах, если бы она, брат и мама были чуть сильнее, чем они есть на самом деле, если бы они любили отца хоть немного меньше… Если бы они могли жить после его смерти…

В общем, Кэтрин доверяла своей интуиции как никому другому в этом мире. Она точно знала, что если чувствует что-то и это чувство не имеет логического объяснения, значит оно относится к чему то, что только-только собирается произойти в ее жизни. К чему-то в недалеком будущем.

Она стояла около окна и вглядывалась вдаль. Неугомонные мальчишки уже уснули и от одной из кроваток доносился совсем недетский храп. Это был Хорхе. Взгляд Кэтрин то и дело перебегал с одного дерева на другое, опускался на веселые детские беседки и блуждал между качелями и горками. Она что-то искала в этом пейзаже, но сама не знала, что. Внезапно, ее сердце екнуло, а дыхание перехватило. Облокотившись на одно из деревьев, стоял человек. Голубая рубашка, свободные джинсы, руки небрежно засунуты в карманы. Он стоял и, слегка наклонив голову набок, не отрываясь смотрел на нее. Прямо в глаза. Кэтрин вцепилась пальцами в подоконник и оттолкнувшись от него, начала медленно отходить назад. На лице парня расплылась довольная хищная улыбка.

* * *

Опять стою перед ее домом. Как и все эти годы, что я с ней знаком. Эх, а когда-то я прятался не только от ее родителей, но и от нее самой. Смеюсь. Как давно это было! Мне четырнадцать, а ей двенадцать. Совсем дети. Теперь же, спустя шесть лет тайной дружбы бедного мальчика и девочки из богатой семьи… дружбы перевоплотившейся в любовь, я снова, как и прежде стою в тени дерева и жду, когда она выйдет мне навстречу. Нет, конечно я не тешу себя надеждой, ее родители ни за что не дадут согласие на нашу свадьбу. Но! Каким же отребьем я буду себя чувствовать, если хотя бы не попытаюсь. Ох! Вот и она! Стоит на крыльце, закрывает дверь и идет в мою сторону. Все внутри меня сжалось.

– Азар… – прошептала она и нежно, едва касаясь поцеловала в губы. – Я сказала родителям, что сейчас придет мой жених просить моей руки.

– Ты же не сказала, кто твой жених?

– Нет… – все так же прошептала она. – Так что включай все свое обаяние.

Усмехаюсь. Она берет меня за руку и ведет за собой.

Впервые я нахожусь не снаружи, а внутри ее дома. О, тут прекрасно! Стены с вдохновляющими, воздушными и мерцающими картинами, полы, покрытые коврами, гладкая деревянная лестница, ведущая на второй этаж и просто божественный запах, доносящийся из кухни. Мы поднялись по лестнице, и постучались в одну из дверей.

– Входите! – послышался строгий мужской голос.

Я, кусая губы, вошел. Конечно же, они меня знают. Меня все знают. Я подающий надежды, умный, талантливый и чертовски бедный юноша. Сейчас они вышвырнут меня из их роскошного дома, не дав сказать ни слова.

– Ну, здравствуй, Азар. – отец семейства встал и протянул мне руку.

Я, не ожидавший такой чести, на секунду застопорился, но опомнившись, тотчас же протянул ему руку в ответ.

– Зови меня, Юссел. А это моя жена и мать твоей возлюбленной – Блума.

Я поклонился.

– Я хотел бы просить руки вашей дочери. – как можно спокойнее сказал я. – Мы давно любим друг друга и хотим пожениться. Я уже получил ремесло, взялся за работу и обещаю, что она ни в чем не будет нуждаться.

– Что ж, Азар. Я много слышал о тебе. И наблюдал. Все шесть лет, что