Сегодня она все-таки успела побывать на работе. Анализы гистологического исследования образцов тканей трех жертв ночного потрошителя («оборотня, — повторила себе Алина, — это был оборотень, черт его побери») были готовы, и то, что она там увидела, не давало ей покоя. Результаты по одной из жертв, той самой Марине, трагическая смерть которой послужила поводом для знакомства с Гронским, не укладывались в общую картину. «Можно с высокой долей вероятности утверждать, что это орудие было использовано во всех случаях аналогичных преступлений…» Теперь эта вероятность уже не была высокой. Более того, заключение экспертизы поставило под сомнение ответ на другой, самый главный для Алины вопрос. Вопрос о том, кто убил ее мать, и был ли ее убийцей тот, чье обезглавленное тело она увидела в цеху заброшенного завода среди россыпи осколков разбитого стекла. И для того, чтобы удостовериться в этом, был только один способ, неприятный настолько, что она не могла найти в себе сил на него решиться.
Наконец она поднялась с кровати, набросила поверх ночной пижамы халат, сунула ноги в домашние тапочки и открыла дверь спальни. Внизу горел приглушенный мягкий свет. Алина тихо спустилась по ступеням лестницы. Она должна сделать это. Не для Гронского, не ради поисков зловещего Некроманта, она должна это сделать для себя. А еще ради памяти матери и для своего отца.
Алина вошла в кухню. Отец сидел за столом; перед ним стояла большая кружка с дымящимся чаем и лежала раскрытая газета.
— Привет, пап, — сказала Алина и тоже присела за стол.
Отец слабо улыбнулся, щуря усталые глаза.
— Привет, дочка. Тоже не можешь уснуть? Наверное, ветер разбудил?
Алина покачала головой.
— Нет, пап. Я вообще не спала.
Отец молча смотрел на Алину.
«Соберись с духом и скажи. Ты сильная девочка, ты можешь».
Алина глубоко вздохнула.
— Папа, мне нужно твое разрешение на эксгумацию останков мамы. Я должна знать правду о том, кто ее убил.
Я не дозвонился Мейлаху ни утром, ни днем. В трубке звучали длинные, безнадежные гудки, как сигналы, посылаемые на обезлюдевшую арктическую станцию. В принципе, меня это не очень удивило. Несчастный ученый мог снова уйти в запой, мог оказаться в больнице, быть задержан полицией за пьяный дебош, в конце концов, мог остаться ночевать у друга или подруги, хотя в наличии у него последней я сильно сомневаюсь. Я решил, что вечером, перед встречей с Кристиной, съезжу к нему домой, благо его адрес был мне любезно предоставлен Селеной еще на заре моего расследования, ну а если не застану дома, то тогда уже начну поиск по больницам и отделениям полиции. А пока я могу обратиться еще к одному человеку, который разбирается в вопросах, касающихся редких книг, никак не хуже старины Мейлаха.
Роговер отвечает на звонок довольно быстро, если учесть, что для этого ему пришлось вылезти из своей жаркой тесной кельи и пройти по длинному коридору до висящего на стене древнего телефонного аппарата. Несколько секунд у меня уходит, чтобы напомнить старому библиографу о том, кто я такой, но потом разговор идет уже лучше, и он охотно соглашается встретиться со мной днем и поговорить. Конечно, можно прямо сейчас. Да, он ничем не занят и будет только счастлив побеседовать. Наверное, старику смертельно скучно в его коммуналке, и он рад любому гостю, а тем более такому, который проявляет интерес к делу, которое когда-то было его любимой работой, а теперь стало единственным доступным в старости хобби. Я быстро собираюсь и выхожу из дома.
Слежку за собой я замечаю минут через двадцать.
Справедливости ради нужно сказать, что если бы я не был готов к такому повороту событий, то не заметил бы ничего вовсе. Но после вчерашнего разговора с Кардиналом и наших клятвенных заверений в честном и открытом сотрудничестве я бы не удивился, если бы мою машину сопровождало звено вертолетов. Поэтому, выезжая из дома в гости к старому библиографу, я на всякий случай решил немного покружить по улицам, не особенно усердствуя в проверке на предмет наблюдения, но и не упуская случая это наблюдение обнаружить.
Что и произошло, как я уже сказал, буквально через двадцать минут.
Неприметный серый «Ford Focus» аккуратно держался в двух-трех машинах за мной, сохраняя индифферентный вид праздношатающегося прохожего и почти неразличимый в однообразном потоке машин. Я провел его через три поворота; он все так же спокойно плыл за мной с напускным равнодушием, разве что только не вертел решеткой радиатора по сторонам, делая вид, что любуется архитектурными памятниками. Я подпустил его поближе, запомнил номера, увидел, что в салоне сидят двое мужчин, а потом резко свернул направо в боковую улицу, проехал метров сто и остановился. «Ford» появился через несколько секунд и тоже встал у тротуара метрах в ста от меня. Оба его пассажира вышли из салона, оживленно переговариваясь, разглядывая номера домов и создавая видимость того, что никак не могу определиться с нужным им адресом. Я посмотрел немного на это представление, потом тронулся с места и выехал из боковой улицы, повернув налево. «Ford» остался стоять на месте, зато минут через десять в зеркале заднего вида стеснительно замелькала серебристая «Toyota Corolla» с водителем и пассажиром на переднем сиденье. Я снова закружил по улицам, проведя ее через три поворота, а потом свернул в переулок с односторонним движением и нагло поехал по встречной, с любопытством оглядываясь назад. «Toyota» пропала, зато через некоторое время ко мне прилипло какое-то отечественное вишневое недоразумение, тоже с двумя пассажирами в салоне.
Через полчаса я насчитал уже пять экипажей наружного наблюдения: все на неброских автомобилях, старательно пытающиеся не обнаружить себя, уходящие в сторону после трех-четырех поворотов и все, как на подбор, с двумя мужчинами на передних сиденьях. Последний факт я искренне посчитал для себя обидным. При серьезном подходе к делу следовало бы использовать семейные пары на мини-вэнах, желательно еще и с бабушкой в салоне, если уж так хочется оставить в тайне свои маленькие шпионские игры. Впрочем, держали они меня цепко; время уже поджимало, и мне вовсе не хотелось устраивать ревизию всему обширному автомобильному парку, имеющемуся в распоряжении городской разведки Кардинала. Поэтому я объехал нужный мне квартал со стороны, противоположной набережной канала и входу во дворы, ведущие к дому Роговера, резко затормозил у арки и почти бегом выскочил из машины. Шедший за мной следом серебристый «Nissan» мгновенно ускорился, пролетел вперед метров пятнадцать и тоже затормозил у обочины. Уже вбегая в арку двора, я услышал, как дважды хлопнули дверцы автомобиля и застучали по асфальту торопливые шаги.
