Девушка сказала в экран:
— Здесь мистер Бадер, мистер Норман.
Дверь распахнулась. Рекс Бадер переступил порог, а его провожатая удалилась.
Когда занимаешь высокий пост, можно пренебрегать формальностями: скажем, не иметь в кабинете письменного стола, как Фрэнсис У.Роже. Но Темплу Норману эти сверкающие вершины пока что только грезились, и потому в его кабинете стол был.
Норман сказал:
— Приветствую вас, мистер Бадер. Вы передумали и решили все–таки принять предложение мистера Уэстли?
— Пока нет. Я хотел бы переговорить по этому поводу с Роже.
Норман встал. Он выглядел таким же безукоризненным и высокомерным, как и при первой встрече.
Тоже мне аристократ, мысленно ругнулся Бадер. Небось оскорбится, если сказать ему, что основатель их семейки был немногим лучше заурядного бандита.
Норман сказал:
— Я связывался с мистером… Как вы его назвали?
— Не прикидывайтесь, — бросил Рекс раздраженно. — Я же детектив. Неужели вы думаете, что я не выяснил, кто вы есть на самом деле?
Темпл Норман кашлянул и поглядел на Рекса с видом оскорбленной невинности:
— Ну что ж, хорошо. Пока вы поднимались сюда, я связался с мистером… хм… Роже. Он вас незамедлительно примет.
Они спустились этажом ниже, свернули за угол и очутились перед дверью в кабинет промышленника.
Сработал опознавательный экран, и дверь открылась. Рекс Бадер не переставал удивляться. Не считая привратника и девушки, он не встретил до сих пор в этом здании ни единого человека, кроме Темпла Нормана. Но разве председатель совета директоров, вероятно, крупнейшего в мире транскора может быть затворником?
Фрэнсис Роже сегодня был одет более официально, чем в прошлый раз: костюм, небесно–голубого цвета рубашка и галстук в тон. Когда посетители вошли, он стоял у окна. Повернувшись, он насмешливо глянул на Рекса и протянул руку.
— Садитесь, мой дорогой Бадер. Вы наконец–то передумали?
— Возможно ли прослушать вашу комнату? — вместо ответа спросил Рекс.
Глаза Роже удивленно расширились.
— Вряд ли. По правде сказать, мистер Бадер, это одно из самых надежных убежищ. Помимо всего прочего я постоянно держу включенным скрэмблер. А в диапазоне его действия не будет работать ни один электронный прибор.
Рекс сел.
— Понятно. Послушайте, но почему все–таки я? Почему именно меня вы выбрали в качестве связника?
— Вас выбрали компьютеры, мой дорогой Бадер. Вы единственный — почти единственный — частный детектив во всех Соединенных Штатах, который отвечает установленным нами требованиям.
— Каким же?
— Не считая обычных, вроде физического и душевного здоровья, можно сказать, что главное требование было одно: приличное знание политэкономии. Согласитесь, редко кто из людей вашей профессии обладает подобной квалификацией. Разумеется, есть агенты ВБР, которые в политэкономии разбираются дай бог каждому, но нам нужен был именно частный детектив, а не государственный служащий.
— Понятно. Скажите, а как насчет оплаты? Вы что–то говорили о солидном вознаграждении.
— Говорил — и от слов своих не отказываюсь. Вы не возражаете против десяти тысяч псевдодолларов в неделю при том условии, что я нанимаю вас по меньшей мере на месяц?
Рекс присвистнул.
Темпл Норман стоял так, что шеф не мог видеть выражения его лица: он улыбался.
Рекс покачал головой.
— Извините, псевдодоллары мне не нужны. Я хотел бы, чтобы МСС перевела пакет своих акций на мой счет в швейцарском банке.
Роже недоумевающе поглядел на него.
— Зачем вам это?
— На случай, если придется удирать. Переведите на мой счет, скажем, в бернском банке на сорок тысяч долларов своих акций, и я соглашусь на ваше предложение.
Темпл Норман воскликнул возмущенно:
— А где у нас гарантии того, что вы не направитесь прямиком в Швейцарию, чтобы получить акции и благополучно исчезнуть вместе с ними?
Рекс ответил сухо:
— По–моему, в досье сказано, что одна из черт моего характера — честность.
Фрэнсис Роже сурово поглядел на своего подчиненного.
— Вам все ясно, Темпл? Хорошо, мистер Бадер, я согласен. Хотя, должен вам сказать, все эти предосторожности ни к чему. У вас будет великолепное прикрытие. Этот проект держится в величайшем секрете.
— Ха! — хмыкнул Рекс.
— Простите?
— Нет, ничего. Давайте обговорим подробности.
Несколько часов спустя, когда Рекс вышел из лифта в холл, в руках у него был новенький кейс.
— Вы не вызовете мне машину? — попросил он привратника.
— Слушаюсь, сэр!
О косых взглядах больше не было и речи.
Но вызывать машину не потребовалось. Едва Бадер вышел из подъезда, рядом с ним притормозил официального вида лимузин, за рулем которого сидел Таг Дермотт. Справа от него развалился на сиденье Джон Микофф. Дермотт прорычал:
— Собирайся, Бадер. Шеф хочет потолковать с тобой кое о чем.
— Знаю, — ответил Рекс.
Рекс Бадер сказал Джону Кулиджу:
— В этом деле есть еще один момент.
— Какой же?
Лицо директора Всеамериканского бюро расследований оставалось все таким же бесстрастным.
— Несмотря на уверения полковника Симонова, я опасаюсь, что двойная игра может привести, скажем так, к неприятностям. А эти люди, они просто купаются в деньгах. Они в состоянии купить что угодно…
Через месяц с небольшим после того, как он согласился приняться за работу, предложенную ему Роже, Рекс Бадер сел в вертолет, который доставил его а международный аэропорт, расположенный в двадцати милях от Лонг–Бич, а оттуда на сверхзвуковом лайнере добрался до Восточно–Средиземноморского аэропорта, покачивавшегося на морских волнах в пятнадцати милях от Канн и Ниццы. Пересев на другой самолет, он прилетел в Геную, откуда ему предстояло добираться до Праги на заранее заказанном электропаровом лимузине.
Никогда раньше ему не доводилось путешествовать с такой помпой, но что поделаешь: он был обязан вести себя соответственно придуманной для него легенде.
Две с лишним недели Рекс вгрызался в материалы, понимания которых настойчиво требовал от него Фрэнсис Роже. Надо признать, что промышленник на самом деле со своей стороны всячески старался обеспечить всему делу наивозможно большую секретность. Обучением Бадера руководил Темпл Норман, который передавал ему списки книг, стандарты МСС, различные статьи и вырезки из газет. Всего трижды — да и то лишь в силу необходимости — Рексу позволено было встретиться с другими людьми. Как он понял, все они были экспертами по международным политическим или экономическим проблемам, однако имен их он так и не узнал.
