праздник принято ходить с подношениями всей деревней. Есть неплохой шанс, что Мари, Лиззи или тетушка окажутся здесь на день летнего солнцестояния, а значит, пара месяцев в желуде – не такая уж страшная перспектива.
– Я с согласием, покорностью и огромной благодарностью принимаю ваше щедрое предложение.
И Сириус оказался в желуде. Он болтал со стариком всю зиму, слушал весенние песни птиц, смотрел на приходящих и уходящих людей, духов и демонов. Он иногда выходил из желудя и тренировался держать форму человека, по памяти, каким он себя всегда помнил. С каждым разом получалось чуточку лучше, но все равно совсем недостаточно, даже чтобы просто спуститься с холма.
Ведьмы так и не приходили, лето было в разгаре. Сириус иногда грустил, думая, как, наверное, переживает и злится тетушка Люсильда, размышлял, сообщила ли она о его пропаже матушке и Марсу. Иногда предавался размышлениям: что происходит с его телом? Но каким-то странным чутьем чувствовал, что оно еще живо. Хотя и не мог объяснить себе, как такое возможно.
И вдруг в один летний вечер на холме объявился Марс в выходном костюме Сириуса. Сначала Сириус обрадовался как сумасшедший, но, когда старик столкнул его с дерева со словами «Как и обещал, кровному родственнику», Сириуса охватил приступ безумной паники.
– Нет-нет-нет! Только не ему!
Но было поздно. Желудь упал Марсу прямо на макушку и завалился за воротник. Но тот без зазрения совести вытащил его и швырнул на землю. Сириус кусал бы локти, если бы такое было возможно провернуть в обличии желудя.
Он, конечно, очень любил Марса и сильно по нему соскучился, но в нынешней ситуации это был наихудший вариант. Ни единого шанса, что он поймет, что в желуде Сириус, а даже если поймет, никогда не поверит. И вот он уходит. Ну конечно. Очень в его духе. Зачем ему подбирать что-то настолько бесполезное и совершенно не несущее в себе какой-либо ценности, как обычный желудь? Странно, что он вообще приехал, а хотя наверняка он ищет кольцо отца. Желудь лежал и уже начал злорадствовать, как позеленеет от злости Марс, когда не найдет его в шкатулке.
И вдруг младший брат вернулся, подобрал с земли желудь и спокойно сунул в карман. Если бы в этом виде Сириус мог плакать, он бы разрыдался, как ребенок. Но плакать он не мог, а зная Марса, ему еще нужно было доказать, что это не просто желудь, а необычный желудь, чтобы не оказаться выкинутым где-нибудь у самого дома или из окошка дилижанса, уезжающего в столицу. «Старик что-то рассказывал про управление материей, а значит, нужно вложить все силы в рост. Если вырасти до больших размеров, может, он не решится выкинуть меня, как мусор?»
Глава 6
– Да даже если так! Это самая плохая идея из тех, что я слышал! – Я снова сорвался на крик.
Мы уже стояли рядом с обеденным столом, а рогатый мальчик встал на него и смотрел на меня сверху вниз своим лисьим прищуром. Люсильда, обычно рьяно следившая за чистотой на кухне, вовсе не обращала внимания на его грязные ноги и на то, что он на столе, а я, вероятно, разбил уже вторую чашку. Всем было не до этого.
Мы отчаянно кричали друг на друга уже четверть часа. Странно, что на наши крики еще не сбежались бдительные соседи.
– Нельзя идти к ней в дом с душой Сириуса. Это именно то, чего она хочет.
– Давайте оставим его здесь и соберем ополчение, не знаю, давайте вызовем жандармов, армию, должны же быть какие-то способы! Если там живет демон, который убивает людей, люди должны об этом знать!
– Люди бы давно обо всем узнали, если бы сами того захотели, – вмешалась тетушка, – и она никого еще не убивала. Как ты докажешь жандармам, что она убила леди Лану, если леди Лана будет стоять перед ними живая, румяная и твердящая, что ты сумасшедший?!
– Не будем доказывать про леди Лану, попросим провести обыск, и найдется тело Сириуса.
– Ох, милый, я очень тебя люблю, но ты абсолютный глупец и дуболом!
– И что с того?! Чем ваше предложение лучше моего? Что нам делать? Отдать душу Лису? Оставить могилу пустой и спокойно уехать в столицу, забыв, что мой брат вообще существовал? Нет. Так я точно не поступлю.
– Он переродится. Я ему помогу. И он и дальше будет существовать, если тебя именно это волнует, – сказал мальчик.
– Ты, Рогатый, вообще не лезь! Он не твой брат и не твой родственник.
– Он мой…
– …друг, мой друг – заладил! Хорош друг, что не пошел узнавать к единственному, кто знал! Он спрашивал тебя про Наследниц! И ты ему ничем не помог!
– Говоришь так, как будто сам ему много чем помог!
– Успокойтесь оба! – крикнула Люсильда. – Так мы ни к чему не придем. Все варианты, которые вы предлагаете, плохие. Но проблема в том, что в сложившейся ситуации я просто не вижу ни одного возможного хорошего варианта.
– И чем нам поможет это заявление?
– Во имя богов, Марс, еще раз меня так перебьешь – и я тебя прокляну. Уж поверь мне, страдать будешь до самой смерти, и жизнь твоя, как назло, будет очень долгой. А ты даже не смей вякнуть, Рогатый!
Люсильда грустно (если не сказать обреченно) опустилась на стул и, судя по тому, как она смотрела, ожидала от нас того же. Я тихонько сел, хотя внутри все кипело и бурлило, спокойно сидеть было просто невыносимо. Посмотрев на нас, Рогатый слез со стола и тоже уселся на стул, поджав ноги. Все молчали. Хотя это, скорее, было затишье перед бурей, воздух тяжелел и готовился снова взорваться. Словно почуяв это, Люсильда сказала намеренно очень тихо и очень медленно, аккуратно выговаривая каждое слово:
– Ввиду отсутствия хороших или даже приемлемых вариантов разрешения ситуации, в которой мы все оказались, я предлагаю доверить это решение тому, кто пострадает сильнее всех. Сириусу. Ведь, скорее всего, это будет его последнее решение. Справедливо дать ему сделать выбор и поступить так, как он решит.
– Нет. Я против. Он уже принял достаточное количество решений – тех самых решений, которые и привели нас к этой ситуации, – ответил я.
– Противно соглашаться с человеком, но в этот раз я с ним согласен, – произнес Рогатый.
– Вы двое просто невозможны! Тоже мне, друг и брат! Неужели неинтересно, чего бы Сириус сам хотел?
Мы с Рогатым стыдливо переглянулись, а мне в душу начал закрадываться страх. Конечно, Сириус захочет уйти с Лисом. Мир духов и магии, никакой тебе ответственности – что угодно, лишь бы оказаться подальше от нас с матушкой. Я больно вогнал ноготь себе в ладонь.
– А если он захочет с ним уйти? Вы
