К счастью, от дальнейшей перепалки нас отвлек звонкий голосок секретаря:
— По делу Звонаревой к Звонареву о расторжении брака! Кто явился?
— Истица и ее представитель! — сообщила я, потянув за руку клиентку, которая пыталась двигаться за мной, не высовываясь из-за надежного укрытия. Неужели она полагает, что муж прямо тут набросится на нее и насильно утащит в пещеру?!
Молодой человек неохотно сообщил, что он ответчик.
— Заходим в зал! — провозгласила секретарь, с любопытством на меня посматривая.
Как правило, по разводам адвокаты не участвуют, разве что муж или жена вообще не желают видеть вторую половину и присылают вместо себя представителя.
Судья Белова тоже изрядно удивилась, увидев меня. Сегодня она напоминала воробышка, нацепившего павлиньи перья: полудетская фигурка в пышном многоцветном костюме, состоявшем из чего-то вроде балетной пачки и обтягивающей водолазке смотрелась забавно. Но такова нынешняя мода (я видела нечто подобное в модном журнале), а судья Белова — первая щеголиха в нашем суде. Проходя мимо меня, она на мгновение остановилась, но промолчала.
— Истица настаивает на расторжении брака? — для проформы спросила судья, закончив обычные формальности.
— Да, ваша честь! — бодро вскочив, подтвердила я вместо клиентки.
— Нет! — вскричал ответчик, стискивая руки в умоляющем жесте. — Соня, клянусь тебе, все будет иначе! Дайте только срок!
— Мы настаиваем на немедленном разводе! — тут же вмешалась я. — Поскольку у супругов нет ни имущества, ни детей, не вижу необходимости пытаться сохранить семью, которая фактически распалась!
Судья даже с некоторым интересом следила за перипетиями семейной драмы, хотя количество виденных ею неудачливых пар наверняка даже не поддавалось подсчету.
— Нет! — горячо запротестовал горе-муж. — Я…
Его речь прервало появление нового действующего лица. С шумом распахнулась дверь и в зал влетела запыхавшаяся дама с одутловатым лицом.
— Уф, успела! — она обвела взглядом присутствующих и решительно направилась к побледневшему молодому человеку. — Сыночек, ты почему мне ничего не сказал?
Сколько ласковой укоризны было в этом голосе!
Ответчик только булькнул горлом и бросил отчаянный взгляд на жену.
— Вы кто? — уточнила судья, оправившись от удивления.
— Я — мать! — гордо распрямила плечи дама.
— Посторонним не место в судебном заседании! — судья нахмурилась и недовольно поскребла аккуратным ноготком по обшарпанной поверхности стола.
— Так я не посторонняя! — кажется, она искренне удивилась. — Это ж мой сыночек! Я его… законный представитель!
Я тихо фыркнула. Ничего не скажешь, блеснула знанием юриспруденции.
— Ответчик, вы совершеннолетний?
Он судорожно кивнул.
— В заседании ведется звукозапись! — несколько раздраженно напомнила судья. — Поэтому будьте добры озвучивать ваши ответы!
— Да… — со второй попытки выдавил ответчик.
— Признаны недееспособным?
— Нет! — уже увереннее ответил он.
— Тогда он не нуждается в законном представителе. Доверенности у вас нет? Тогда покиньте помещение! — отрезала судья Белова.
Полагаю, за три своих брака она досыта насладилась отношениями со свекровями…
— Это незаконно! Я буду жаловаться! — начала спорить дама, чьи три подбородка затряслись от возмущения.
В конце концов пришлось вызвать милиционера, который препроводил ее к выходу.
Моя клиентка проводила свекровь взглядом, потом решительно встала.
— Ваша честь! — Прочувствованно начала она, ломая руки. — Поверьте, я промолчала, когда свекровь заявила, что поедет с нами в свадебное путешествие. Думала, у нас ведь будет отдельный номер, так чего заводиться? Но она каждый день приходила с инспекцией!
— Но, Сонечка… — начал муж.
— Помолчи, Сережа! — Окрысилась она. — Я две недели молчала, дай теперь сказать! Так вот, она возмущалась, найдя пыль за телевизором — мол, хоть это и обязанности горничной, но я же не безрукая, сама могу взять тряпку и вытереть. Потом выговаривала, что я плохая хозяйка — пошла с мужем в ресторан есть креветки, хотя могла сварить их в номере кипятильником. Она будила нас в пять утра и выгоняла на пробежку! Звонила каждые пятнадцать минут — и попробуй не взять трубку, тут же скорую вызовет! Я любила Сережу и все терпела. Молчала, как дура, а ведь это было свадебное путешествие! Но когда мы вернулись в Мидгард, она заявила, что будет жить с нами… Я так не смогу! Разведите нас, пожалуйста!
С каждым словом ее голос повышался — пока наконец не сник на самой высокой ноте.
Мы дружно с интересом рассматривали маменькиного сынка. Надо думать, мама не раз прерывала молодоженов, так сказать, в процессе исполнения супружеского долга. Неужели даже тогда он не возмутился?
— Сонечка, клянусь тебе, я с ней поговорю! — пробормотал он, мучительно краснея. — Она больше не будет!
— М-да. — Кажется, других слов у судьи не нашлось.
Мы переглянулись.
— Полагаю, время на примирение при таких обстоятельствах ничего не изменит, — развела руками я.
— Действительно, — согласилась она и велела секретарю на минуту выключить звукозапись, имитируя свой выход в совещательную комнату. Потом монотонно произнесла: — Рассмотрев исковое заявление Софии Звонаревой к Сергею Звонареву о расторжении брака, суд решил: брак расторгнуть…
Далее следовали детали, в том числе порядок обжалования. Вообще-то судья обязана дать срок на примирение, когда об этом просит одна из сторон, но женская солидарность победила.
— Сонечка, но я же тебя люблю! — ответчик совсем сник и со слезами на глазах смотрел на жену, теперь уже бывшую.
— Вам никто не мешает впоследствии снова зарегистрировать брак, — вмешалась я. Бросила взгляд на клиентку, которая прямо передернулась, и уточнила: — Разумеется, после устранения… препятствий.
Она пожала плечами и с независимым видом отправилась к выходу. Ответчик понуро побрел следом.
Теперь можно собрать бумаги, кодексы (захваченные исключительно для солидности), ежедневник, и мчаться на дежурство. Но не тут-то было.
— А вас, госпожа Орлова, я попрошу остаться! — выстрелом в спину прозвучал голос судьи Беловой.
Я с тоской подумала об осиротевшей без дежурного консультации, но покорно подошла к ней.
У нее был такой задумчивый взгляд, словно она никак не могла решить, какой казни я больше заслуживаю: повешения или четвертования.
— Да, ваша честь, — изобразив предельное внимание, произнесла я.
— Госпожа Орлова… — медленно начала она. Запнулась, поколебалась и наконец решительно выпалила: — Какими духами вы пользуетесь? Такой чудесный запах!
