Даниэль Клугер - Дело об убийстве в винограднике

Лугальбанда остановился посередине захламленной комнаты.

— Н-ну?! — грозным басом вопросил он. — Что ты опять натворил?

Самая длинная молния вылетела из его правого прищуренного глаза и мгновенно обратила в пепел шлепанцы детектива. От неожиданности тот уронил пустой стакан, который все еще держал в руках. Стакан разбился с оглушительным хлопком.

— Т-ты что, рехнулся?.. — заикаясь, спросил Ницан, глядя то на стеклянные осколки, то на кучку пепла, оставшуюся от шлепанцев. Видимо, Лугальбанда сам почувствовал, что хватил через край. Молнии исчезли, маг щелкнул пальцами. На месте прежних шлепанцев появились новые, в которые Ницан тотчас сунул босые ноги. Крохотный полупрозрачный смерч втянул осколки стакана и растворился в воздухе.

Ницан пошевелил пальцами ног.

— Жмут, — уныло сообщил он Лугальбанде. — Ты ошибся на два размера.

Лугальбанда отмахнулся от его упрека.

— Я спрашиваю, что ты опять натворил? — повторил он грозно, но уже без сопровождающих эффектов.

— Когда натворил? — спросил Ницан.

— Вчера! — рявкнул маг-эксперт. — Что ты натворил вчера?

Ницан быстренько перебрал в памяти вчерашний день, но поскольку прошлое представлялось ему сплошной черной ямой, доверху наполненной алкогольными напитками, то, разумеется не ответил. Придав своему лицу скорбное выражение, частный сыщик слабым шепотом сообщил:

— По-моему я заболел…

— Да, я тоже полагаю, что тебе необходим врач. У тебя есть знакомый психиатр? — язвительно поинтересовался маг-эксперт. — И свяжись с хорошим адвокатом. Он тебе тоже не помешает.

Ницан попятился к кровати, лег навзничь и уставился в потолок.

— А что я такого сделал? — спросил он нарочито-равнодушным голосом. — Набил кому-то физиономию?

На всякий случай, он внимательно осмотрел свои кулаки. Никаких ссадин и царапин не обнаружил.

Лугальбанда тяжело вздохнул.

— Если бы… — он посерьезнел. — Знаешь ли ты, что за дверью в данную минуту находятся шесть полицейских? Не пять и не семь, представляешь? Ровно шесть.

Ницан снова сел и вытаращил глаза.

— Т-ты шутишь?!..

Шесть полицейских, ожидавших у входа, означало, что его собираются арестовать по подозрению в предумышленном убийстве.

Лугальбанда, судя по похоронному выражению его лица, вовсе не собирался шутить.

— Пока что полицейские меня не видели, — сказал он, глядя в сторону. — Ждут, пока ты проснешься, чтобы снять с двери охранное заклятье.

— Не имеют права… — пробормотал было сыщик.

— Имеют, имеют. У них есть ордер, подписанный начальником управления и заверенный квартальным судьей Габриэлем. Так что собирайся. Приведи себя в порядок. Если у судьи и есть какие-то сомнения относительно твоей причастности, то они точно рассеются, едва он увидит тебя в таком виде.

Ницан вовсе не собирался следовать совету мага-эксперта. Во-первых, потому что был о своем внешнем виде достаточно высокого мнения. А во-вторых, поскольку не собирался никуда идти, пока не выяснит хотя бы что-нибудь.

— И кого же я убил? — хмуро поинтересовался он.

— Младшего жреца храма Анат-Яху. Его звали Сиван. Тело найдено в храмовом винограднике сегодня рано утром. Наткнулись полицейские, во время патрулирования.

Услышав название храма, Ницан начал что-то припоминать. Да, он действительно был вчера в этом храме… Вот только зачем его туда понесло? Вино с храмовых виноградников, конечно, достаточный повод для визита. Но Ницан в отношении спиртного придерживался широких взглядов. Вряд ли он отправился бы так далеко только ради изысканного вкуса и редкого букета храмового вина. К тому же добрая знакомая сыщика, некая дама по имени Баалат-Гебал с некоторых пор взяла за правило снабжать его образцами винных погребов Анат-Яху вполне регулярно и бесплатно. Сиван… это имя тоже пробуждало смутные воспоминания. Ницан энергично затряс головой, отчего все поплыло перед глазами, а фигура мага-эксперта раздвоилась. Сыщик наверное потерял бы сознание от приступа сильного головокружения, если бы Умник, вовремя вспомнивший о своих обязанностях, не сунул ему в руку, выглянув на мгновение из-под кровати, стакан с пальмовой водкой. Лугальбанда с неодобрением посмотрел на выпрыгнувший из пустоты прямо в руку детектива стакан. Как уже было сказано, рапаитов люди непьющие увидеть не могут, могут лишь наблюдать за результатами их действий. Лугальбанда, вечно раздражавшийся из-за присутствия поблизости демона-невидимки, неоднократно предлагал Ницану избавиться от непрошеного спутника. Ницан всякий раз уклонялся от этой помощи.

Правда, сейчас маг-эксперт промолчал.

Выцедив добрую половину убойного напитка, Ницан почувствовал себя лучше. Он даже позволил себе пренебрежительно хмыкнуть и задиристо спросить приятеля:

— А с чего ты решил, что я вообще там был?

Маг молча извлек из складок своей широкой мантии длинный кинжал и положил его на стол перед частным сыщиком. Ницан уставился на оружие. Лезвие было покрыто запекшейся кровью. Рукоятка выпачкана красноватой глиной.

— Это что? — спросил он.

— Оружие, которым был убит преподобный Сиван, — ответил Лугальбанда.

Ницан снова посмотрел на кинжал, зачем-то ковырнул ногтем засохший комочек глины на рукоятке.

— Не мой, — заявил он. — Я холодным оружием не пользуюсь.

Лугальбанда неопределенно хмыкнул.

— Протяни-ка руки вперед, ладонями вверх, — потребовал он вдруг.

Ницан хотел возмутиться, но увидев выражение лица мага-эксперта, поставил стакан на стол и выполнил требуемое. Лугальбанда легко коснулся его ладоней кончиком короткого судейского жезла, после чего сделал то же самое с окровавленным кинжалом. Затем он вышел в самый центр захламленной комнаты, оттолкнув ногой колченогий стул, осторожно установил жезл вертикально. Закрыл глаза, беззвучно прочитал несколько заклинаний. Осторожно отвел руки и отошел на шаг. Жезл остался в вертикальном положении, удерживаемый магической силой.

Ницан, видевший подобные действия не раз, тем не менее, смотрел на происходящее будто зачарованный.

Некоторое время ничего не происходило. Потом рубиновые глаза змейки, украшавшей навершье, вспыхнули. Жезл окутался розоватым облаком, постепенно расширявшимся. Вскоре всю комнату окутал странный холодный туман.

Внезапно он исчез, и глазам Ницана предстала квадратная площадка, окруженная со всех сторон кустами винограда. В центре площадки ничком лежал человек в жреческом одеянии. Над ним склонялся другой, очень знакомый. Только через мгновение сыщик сообразил, что над лежащим жрецом стоит он сам.