древних легендах? – с искренним сочувствием в голосе спросила Флориан.
– Да. – Фрейя опустила голову, и пряди светлых волос упали на лоб. – Нам не суждено быть вместе, потому что это противоречит нашим судьбам.
– «Когда возлюбленный Фрейи отправляется в дальние странствия, она оплакивает его золотыми слезами», – Лангер процитировал отрывок из древнего мифа, ожидая реакции девушки.
Фрейя кивнула с печальной улыбкой, повернувшись к окну. Лангер проследил за ее взглядом: рассвет неуклонно вступал в свои права, и небо на востоке пронзали яркие лучи восходящего солнца.
– Фрейя, но для чего все это нужно? Для чего весь этот… спектакль? – после затянувшейся паузы спросила Флориан.
Лангер поморщился, укоризненно взглянув на напарницу: формулировка вопроса показалась ему не совсем тактичной в данной ситуации, и реакция Фрейи не заставила себя ждать:
– Это не спектакль, агент Флориан! – вспылила она. – Это наша жизнь! Мы живем этим! Это смысл нашего существования!
К удивлению Лангера, Флориан тоже повысила голос:
– В чем именно смысл? – Она припечатала Фрейю взглядом. – Ответьте сами себе на этот вопрос и множество других! Для чего вы называете своих детей именами древних богов? Для чего вы их уродуете? Для чего вы подстраиваете свою жизнь под выдуманные тысячу лет назад мифы? Ради чего все это?!
Две женщины замерли друг напротив друга, и казалось, что карамельный свет восходящего солнца словно выжигал их силуэты на фоне окна. Лангер вдруг осознал, насколько похожи Флориан и Фрейя: точеные профили, ясные глаза, золотистые волосы… Словно валькирии из древних мифов.
– Мы делаем это, потому что должны быть готовы к сумеркам богов, – с усталом вздохом ответила Фрейя, и Лангер понял, что больше она ничего не скажет.
– Сумерки богов? – переспросила Флориан. – Вы имеете в виду Рагнарёк – центральный миф в скандинавской мифологии?
– Миф о конце света, – подтвердил Лангер.
Флориан недовольно нахмурилась, но промолчала.
– Запомните его, – вдруг тихо проговорила Фрейя.
– Кого? – Флориан непонимающе посмотрела на девушку.
– Солнце. Вы видите его в последний раз.
Лангер и Флориан переглянулись, а затем одновременно посмотрели на восходящее солнце. Оно казалось невероятно большим, заливая весь небосвод раскаленным светом.
Фрейя продолжала молчать, давая тем самым понять, что разговор окончен, и агенты могут идти. Лангер и Флориан собрались покинуть комнату, но вдруг Фрейя повернулась к ним и позвала:
– Агент Флориан?
– Да?
– Вчера я не решилась вам это сказать, но сейчас скажу: уезжайте с этого острова как можно скорее. Бурю ничто не остановит.
И она снова отвернулась к окну.
Флориан вопросительно посмотрела на напарника. Лангер в ответ пожал плечами и вышел из комнаты.
* * *
– Наш план провалился, – с порога заявил Локильд, влетая в дом Хель.
Великаны, собравшиеся в комнаты, повернулись к нему: на их встревоженных лицах читалось нетерпение, с которым они ожидали вестей от Локильда.
– Лангер жив? – спросил Сурт.
– Да. Вороны Одина напали на двойника Флориан, и ей не удалось убить Лангера.
– А настоящая Флориан? Она цела? – Хель, как бы грубо ни звучал ее голос, не могла скрыть в нем нотки беспокойства и страха.
– С ней все в порядке, – успокоил Локильд. – Похоже, она ни о чем не догадывается.
– Нам нужно заманить ее! – воскликнула Ангрбода. – Иначе мы упустим последний шанс.
Локильд хмыкнул:
– За всеми этими знаками судьбы, которые свалились за последние два дня, мы не учли главного. Не учли того, чему всегда учили наши предки. – Хитро прищурившись, Локильд обвел взглядом великанов. – Нельзя противостоять судьбе. Все сложится так, как должно быть. Хотим мы того или нет.
– То есть, нам не нужно ничего предпринимать? – Сурт как всегда туго соображал.
– Нам не нужно беспокоиться насчет Флориан, – пояснил Локильд. – Если она действительно является последним звеном, то сама окажется в нужном месте, в нужный час.
После секундной паузы, повисшей в доме великанов, Хель рассмеялась утробным смехом:
– Отец, ты как всегда прав!
Довольно улыбнувшись, Локильд скомандовал трескучим голосом:
– Ну а теперь – за работу! Мы нападем, как только солнце станет черным!
Великаны бросились к сундукам, вытаскивая оттуда пулеметы, ружья и снаряды, как вдруг с улицы раздался громкий лай Гарма, а затем – его радостный щенячий визг.
Локильд и великаны выбежали из дома и в изумлении остановились на крыльце, не в силах поверить в увиденное.
– Наконец-то, – прошептал Локильд.
Среди сугробов стоял огромный лохматый волк, по сравнению с которым Гарм казался щенком. Желтые светящиеся глаза волка смотрели на великанов и Локильда: он узнал их и пришел к ним.
– О, Фенрир, ты вернулся! – со слезами радости прошептала Хель, упав на колени перед исполинским волком.
Глава 16
Тучи словно материализовались из морозного воздуха, в считанные секунды затянув весь небосвод, и теперь солнце мутным пятном светило сквозь серую пелену.
Флориан с горечью осознала, что вместе с резкой сменой погоды вернулось ощущение скрытой тревоги, которое не давало покоя с того момента, как она впервые увидела острова Гиннунг. Но сейчас это чувство казалось куда более интенсивным, жгло и ныло в самой глубине души, словно раскрытая кровоточащая рана.
Флориан покорно шла по занесенной снегом тропинке следом за Лангером, но ноги будто отказывались ей повиноваться.
«Уезжайте с этого острова как можно скорее», – Флориан вспомнила зловещие слова Фрейи, и на мгновение у нее возникло непреодолимое желание схватить Лангера за рукав и утащить его прочь отсюда, с этого проклятого острова, обратно на материк.
Но Лангера, казалось, уже ничто не могло остановить: твердым, уверенным шагом он направлялся по тропинке к ясеню.
– Похоже, Фрейя была права. – Напарник кивнул на небо. – Мы видим солнце в последний раз.
– Неудачная шутка, Лангер, – пробурчала Флориан.
Стиснув зубы, она дала себе команду не раскисать, хотя порой казалось, что с каждым шагом тревога буквально разрывает каждый нейрон ее мозга на части, парализуя волю и мысли. Флориан поглубже засунула руки в карманы пальто, понуро следуя за напарником. Вскоре они вышли к исполинскому ясеню.
Иггдрасиль.
Флориан несколько раз повторила про себя это красивое, но в то же время пугающее древнее слово.
У подножия Иггдрасиля, в том месте, где протекал ручей и бил источник, сидели три женщины в мешковатых одеяниях. Низко опущенные капюшоны скрывали их лица. Казалось, женщины не обращали никакого внимания на агентов, продолжая накручивать тонкие волокна шерсти на веретена.
– Урд, Верданди и Скульд? – спросил Лангер, подходя ближе.
– Кристофер Лангер и Эмма Флориан, – в тон ему ответила старшая из женщин, подняв морщинистое лицо.
Флориан с немым вопросом посмотрела на Лангера: откуда им известны наши имена? Лангер также молча ответил взглядом: ты у меня спрашиваешь?!
– Вы пришли сюда, чтобы узнать про Рагнарёк, – нараспев проговорила вторая норна, женщина средних лет.
Флориан решила, что удивляться каждую секунду больше нет смысла. На этом острове абсолютно все противоречило логике, так что оставалось просто принять этот факт и с ледяным спокойствием наблюдать, что будет дальше.
Лангер тоже сделал вид, что совсем не удивился проницательности норн, и непринужденно сказал:
– Самый страшный, жуткий и поэтичный миф в истории
