Нокаут на шестой минуте - Питер Гент

утреннего часа пик. Впрочем, транспорт пугал меня больше, чем полицейские локаторы. Водители из Далласа — странный народ. Избалованные широкими ровными автострадами и убежденные, что умение водить машину автоматически дается каждому, у кого хватает на нее денег, они врезаются друг в друга с потрясающей регулярностью. Несмотря на все мои страхи, музыка, льющаяся из динамиков и шелест покрышек по мокрому асфальту, оказали гипнотическое действие, и я чуть не врезался в ворота, где взималась плата за проезд по шоссе. Марихуана расслабила мои мышцы, усилила головную боль и одновременно я почувствовал усталость.

Дверь моего дома была распахнута. Я решил, что пришла уборщица или ее распахнул ветер. Оказалось, ни то ни другое. В доме все было перевернуто. Мебель опрокинута, и содержимое ящиков выброшено на пол. Я попытался выяснить, что украдено, и не смог, потому что не знал, что и где у меня лежало. Спальня выглядела еще хуже, хотя все дорогие вещи — телевизор, фотоаппараты, стереоаппаратура и охотничьи ружья — были на месте. С туалетного столика исчезло двадцать долларов. Итак, меня ограбили на двадцать долларов. Привести квартиру в порядок обойдется мне куда дороже. Я решил не вызывать полицию, чтобы случайно обнаруженный детективами окурок марихуаны не превратил мой дом в преступление века. Мне уже виделись газетные заголовки: «НАРКОМАН-ФУТБОЛИСТ ПРИГОВОРЕН К КАЗНИ НА ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ СТУЛЕ!»

Я махнул рукой на царящий беспорядок и пошел в чуланчик за своей дубленкой. Вытащив дубленку и снова вернувшись в спальню, я до смерти напугал Джонни, приходящую уборщицу.

— А-а-а! — Она только что вошла в комнату и мое внезапное появление из чулана ужасно напугало ее. Выпученные от страха белки глаз на пурпурно-черном лице и пальцы, прижатые к изломанному криком рту, напоминали карикатуру.

— Черт побери, Джонни, не смей так вопить! — крикнул я, тоже перепуганный.

— Но, мистер Фил, вы напугали бедную Джонни до середины будущей недели. — Она прижала руку к сердцу. — Я увидела этот беспорядок и не знала, что и подумать.

— Меня ограбили.

— Вас что?

— Ограбили. Ограбили. Ну, обворовали.

Она медленно кивнула головой, всё еще не понимая.

— Боюсь, что это имеет какое-то отношение к мистеру Джону Дэвиду.

— А что случилось с Джоном Дэвидом?

— Он умер.

Джон Дэвид был моим ручным вороном. Мне подарил его Дон Вилли Диммитт, один из легендарных Диммиттов Техасского университета. Джонни, из какого-то причудливого уважения, всегда называла его «Мистер Джон Дэвид».

— Умер! — Джон Дэвид всегда казался мне бессмертным. Однажды вечером, после дня, полного неудач, завершившегося пятью бутылками дешевого сотерна в «Королевских Рыцарях», я вернулся домой и в ярости разрядил тридцатизарядный карабин в свой темный двор, случайно разнеся в щепки деревянную клетку Джона Дэвида. Я был уверен, что больше не увижу его. Однако рано утром он отомстил мне громким карканьем, подняв меня со дна чудовищного похмелья. С этого утра я перестал его кормить — для его же блага, — надеясь, что он вернется к своим диким сородичам. Однако, подобно всем воронам, он проявил невероятную способность копаться в помойках и почти каждым вечером, когда я открывал заднюю дверь, он тут же входил со двора, держа в клюве целую куриную ногу, печенье или несколько ломтиков жареного картофеля. Я не мог понять, где он их находил.

— Как это произошло? — спросил я у Джонни.

— Не знаю, мистер Фил, клянусь вам. — Она говорила быстро, вращая широко раскрытыми глазами. — Я была в доме, убирала вашу постель, и вдруг услышала ужасный клекот. Я выбежала во двор, и там лежал мистер Джон Дэвид, мертвый. — Она остановилась на мгновение и поджала губы. — Наверно, он упал с гаража и сломал себе шею. Священник полагает, что он покончил с собой. С животными это случается.

— Да, наверно, это было самоубийство, — согласился я. Вполне возможно, так оно и было.

— И мы похоронили его в цветочной клумбе.

Я подошел к окну и заглянул во двор. В свежевскопанную землю рядом с некрашеным штакетником был воткнут крест, сделанный из проволочной вешалки. Мне стало стыдно за свое отношение к Джону Дэвиду.

Снова повернувшись к Джонни, я впервые обратил внимание на то, что у нее в руках был огромный магнитофон марки «Уолленсак».

— Что это у тебя, Джонни?

— Я, сестра и священник записали песню. Сестра играет на пианино.

Священник сидел в «кадиллаке» выпуска 1963 года, стоящем рядом с домом. Всякий раз, когда Джонни приезжала убирать у меня, он подвозил ее. Но, несмотря на это, я подозревал, что Джонни не слишком заботилась о том, чтобы попасть в рай.

Она принимала активное участие в жизни евангелической церкви в Южном Далласе — и часто за мой счет. Работала она у меня чуть больше года и успела за это время похоронить большую часть ближайших родственников, чуть ли не каждую неделю отмечала религиозные праздники, о которых я никогда не слышал. Она уговорила меня регулярно снабжать ее как моими фотографиями, так и снимками моих партнеров по команде. Подделывая затем на них автографы, она продавала фотографии по доллару за штуку в женском туалете местного ночного клуба.

— Сядьте на минуту и послушайте, мистер Фил. — Она пригласила меня в гостиную.

— Послушай, Джонни, мне нужно… — Я последовал за ней, пытаясь возразить.

— Всего минутку. — Ее глаза стали печальными и умоляющими.

— Ну ладно, Джонни, только недолго. Мне нужно убраться здесь и ехать на тренировку.

— Не беспокойтесь, мистер Фил, Джонни сделает все для своего мальчика.

Я поднял подушки с пола, уложил их на диван и улегся поудобнее. Посмотрел в окно. В машине сидел священник, крупный мужчина килограммов на сто двадцать, и курил сигару. Окна «кадиллака» были закрыты, и мотор работал на холостом ходу. Небо темнело.

— Я послала эту песню дяде Билли, — сообщила она, нажимая на клавишу магнитофона.

— Джонни, черт побери, что это значит? — Я выпрямился. Был отчетливо слышен густой бас священника.

— Ш-ш-ш, — Джонни прижала палец к губам, укоризненно глядя на меня.

— …собла-а-азнам! — Громкий вопль принадлежал сестре Джонни.

— Да, она действительно высоко берет.

— Черт побери, Джонни, ты… — Я начал подниматься с дивана.

— Ш-ш-ш…

Сестра Джонни начала изо всех сил лупить по клавишам.