— Я полагаю, что тонкого хлопкового полотна будет достаточно, — произнёс Марк и, подойдя к постели, деловито ощупал простыню. — Отличное качество! Где вы его заказывали?
— В Лейдене, на мануфактуре Баундера, — польщённый его похвалой, сообщил граф. — А что вы скажете о благовониях? Король Ричард предпочитал лаванду и гвоздичный аромат, но Жоану больше нравится запах роз и ландыша. Вчера же нам доставили от виконта де Байе новые духи на основе садовой мяты. Чудный прохладный аромат с нотками лимонной свежести. Теперь я теряюсь в догадках, понравится ли он королю, и не окажет ли на него та самая лимонная свежесть возбуждающее действие?
— Лимон, и правда, бодрит, — кивнул Марк, — хотя мята успокаивает. Я бы посоветовал вам душить постельное бельё короля привычным ароматом, а новый нанести на полотенце, которое подадут ему утром. После этого вы сможете спросить его, когда лучше использовать новый аромат. Впрочем, вы, итак, уже всё решили, ваше сиятельство, — улыбнулся он. — Вы слишком опытны, чтоб не разобраться в таких мелочах. Просто вам хотелось сделать мне приятное и напомнить, как мы обсуждали это всё в спальне Армана.
— С ним было проще, — усмехнулся де Альбон. — Он был не придирчив, дисциплинирован и придерживался традиций. Жоан же бывает капризен, как ребёнок. Впрочем, он пока и остаётся ребёнком. И где ему капризничать, как не здесь, где его выслушают и выполнят все его требования? Вы слышали, Манон? Делайте, как сказал граф де Лорм. Может, составите мне компанию за чашечкой малинового отвара, ваше сиятельство?
Марк с полупоклоном согласился и вслед за де Альбоном прошёл в небольшую уютную комнату за гардеробной короля, где на полках стояли книги с аптекарскими прописями, лежали свёртки с образцами тканей для мебели и белья и поблескивали круглыми боками большие бутыли, наполненные сушёными травами. По дороге граф де Альбон продолжал ворчать, объясняя, как сложно теперь угодить королю, а он уже не так молод, как раньше, и ему нелегко поспевать за изменением вкусов Жоана, который всё время ищет что-то новое. И глядя на него, Марк наконец заметил, что граф действительно постарел, его спина слегка согнулась, в рыжеватых волосах стало много седины, а движения уже не столь порывисты, сколь суетливы.
Де Альбон тем временем указал гостю на кресло возле столика с выгнутыми ножками, а сам подошёл к полке, на которой стоял большой фарфоровый кувшин, накрытый салфеткой. Он сам снял его и поставил перед Марком, а потом долго разглядывал дно двух чашек и, всё-таки решив, что они достаточно чистые, выставил их рядом.
— Вы ведь пришли не для того, чтоб говорить о качестве белья для королевской спальни? — спросил он, разливая отвар по чашкам. — Я слышал о смерти де Лапорта и о том, что король поручил расследование вам. Потому я ждал, что вы зайдёте ко мне.
— Вам есть, что сказать об этом? — поинтересовался Марк, вдохнув сладкий аромат, струящийся из чашки.
— Мне не нравился этот молодой человек, — признался де Альбон. — Он так напористо ворвался в окружение короля и при этом вёл себя довольно нагло… Я признаю, что многие молодые люди, приближенные его величеством, заслужили его доверие. Часть из них, как вы, доказали свою верность, ещё служа нашему государю Арману, а иные следовали за Жоаном во время военного похода. Однако иногда рядом с ним появляются вот такие развязные шуты, всё достоинство которых заключается в хорошо подвешенном языке. Ладно, если они просто развлекают короля, но они с чего-то считают, что имеют на него влияние…
— Он чем-то задел вас, ваше сиятельство?
— Кое-чем… Так, досужей болтовнёй, которая была мне неприятна. Он говорил, что моё дело — стелить постель, а вовсе не решать, кто ляжет на неё вместе с королём.
— Он имел ввиду Доминику де Танлей?
— Вы уже всё знаете, — вздохнул де Альбон. — Да, это была ошибка, выдвинуть её в качестве возможной невесты короля. Она племянница моего друга королевского виночерпия виконта де Танлея. Он специально привёз её из Грандье и в первый момент, когда я её увидел, вдруг подумал, что всё может получиться. Девица оказалась похожа на баронессу де Флери, которой ещё недавно буквально бредил король. Он даже просил меня заказать такие же духи, как у неё, и обрызгивать ими спальню. А ещё хотел, чтоб мы сменили полог и повесили другой, цвета старой бирюзы, как её платье. Доминика тоже бледная блондинка с узкими голубыми глазами. Мы наняли некую даму, имя которой я не могу вам назвать, но она хорошо знает баронессу. Она взялась сделать из Доминики копию Лилии Сен-Марко. Ну, вы понимаете, такие же наряды, ароматы, причёски. Девочка училась так же ходить, танцевать и говорить, но… Король лишь ненадолго задержал на ней взгляд и тут же утратил всякий интерес. Все наши труды пропали даром. Вернее, многие поклонники баронессы заинтересовались ею, и, возможно, она вскоре получит несколько весьма заманчивых предложений, но среди соискателей её руки не будет короля.
Он вздохнул и подлил отвар в опустевшую чашку гостя.
— Нам пришлось всё менять на ходу. Возле трона развернулась нешуточная борьба, и мы уже просто не могли остаться в стороне. Вперёд вырвались две претендентки: Анжелика де Байе и Маргарита де Ривер. Обе девушки хороши собой и прекрасно воспитаны, правда, не отличаются особой родовитостью, но среди девиц, которые сейчас крутятся перед глазами короля, и нет слишком знатных и красивых при этом. Жоан не женится на титуле, ему важно, чтоб девушка нравилась. Выгодные браки он отвергал ещё тогда, когда король Ричард пытался его женить. В те годы он был юн и слаб, но уже упрям, что ж ожидать от него теперь? К тому же он не склонен к предрассудкам. Потому у этих двух красавиц есть неплохие шансы, но ставить нужно на одну. Мы это обсудили и решили, что у девицы де Байе всё же больше шансов. К тому же её всячески навязывал королю де Лапорт. А он, уж поверьте мне, имел влияние на Жоана, по крайней мере, в том, что касается женщин. Я посоветовался с де Танлеем, и мы решили поддержать Анжелику де Байе. Но вот в чём незадача! Последнее время мы рассорились с её отцом. Он совсем заигрался со своими экзотическими ароматами, и довольно часто мне приходилось отказываться от поставляемых им духов, запах которых был слишком агрессивен для спальни. Он со мной не соглашался, в запальчивости называл профаном и заявлял, что у меня на старости лет проблемы с обонянием. Ну, вы понимаете, слово за слово… Де Танлей меня поддержал, как и некоторые другие придворные, а часть, наоборот, считали, что я несправедливо придираюсь к придворному парфюмеру, поскольку восхищаются его духами. Нам нужно было помириться и достичь согласия в том, как мы будем поддерживать нашу общую претендентку, понимаете?
Де Альбон внимательно взглянул на Марка, но тот лишь кивнул, воздержавшись от комментариев. Смотритель опочивальни вздохнул.
— Мы решили поручить посредничество де Лапорту, — продолжил он. — Этот юноша был уже вовлечён в борьбу и поддерживал Анжелику, а значит, по моему разумению, был в сговоре с её родителями. Я, видите ли, не строю иллюзий по поводу его рвения в деле продвижения этой девушки к Жоану, и понимаю, что он расхваливал её королю не просто так. К тому же он явился ко мне с тем заявлением о Доминике лишь для того, чтоб потребовать деньги, обещая при этом не указывать королю на её слишком узкие глаза, которые она чрезмерно щурит, угловатые движения и неловкую походку, поскольку она путается в слишком длинных юбках.
— То есть он вас шантажировал?
— Можно и так сказать, — пожал плечами де Альбон. — Но я не поддался. Я просто сделал ему выгодное предложение. Я просил его поговорить с де Байе, предложить от моего имени союз и поддержку с условием, что в случае успеха мы тоже получим от новой королевы некоторые привилегии.
— Он согласился?
— Конечно, но запросил за это тысячу золотых марок. Я согласился, дело того стоило. К тому же я понимал, что мне придётся платить ему и дальше, но, в конце концов, у нас была общая цель.
