велел Мэлвин. — Это главная тайна Ордена.
Когда начали опускаться сумерки, охотники успели обойти все дома, где гибла скотина или пропали дети. Пока оба молчали, не делились полученными фактами. Везде с ними были горожане. Орден учил, что лучше не говорить ничего чужакам, чем потом разбираться с тем, что было неверно услышано. Да и кто знает, с кем из горожан близка злонамеренная ведьма. Ей знать о догадках рыцарей нельзя точно. Тем более той, кто сейчас убивает в этом городе.
Покинув дом швеи, у которой дочка пропала первой, Дик собирался направиться в сторону таверны, по той же уже знакомой улице, что вела от ворот к центру города, но Идэн лишь отрицательно качнул головой и показал младшему их охотников следовать за собой. Назад, в мастеровые кварталы.
Командир направлялся в свой родной дом. Дик спокойно шагал рядом. Идэн невольно задумался о своем спутнике. Он работал с рыцарем уже в седьмой раз. Если бы в Ордене существовала дружба, наверное, она могла бы их связывать. Командир мог доверять охотнику. К тому же, Дик отличался от большинства других братьев по Ордену. Ему уроки Школы давались легче, чем другим. Дик легко распознавал эмоции других людей, и сам был живее и общительнее остальных рыцарей.
Идэн не знал, говорил ли когда-нибудь магистр с Диком о человеческом тепле и чувствах, но видимо, рыцарь и сам смог понять простую истину, что можно вернуть себе утраченное. Среди своих братьев по Ордену Дик оживал, был искренен и открыт. И из-за этого командир отряда доверял ему больше, чем другим охотникам, с кем бывал в походах. Ему нравилось говорить с Диком. С ним Идэн позволял себе стать прежним, зная, что его поймут верно.
— Это там? — спросил у него Дик, когда охотники прошли до самой Стены, и свернули на ту самую улицу, что вела мимо маслобойни к колодцу, и которая сворачивала к дому отца Идэна.
— Ты знал? — так же коротко осведомился у рыцаря командир.
— Майлс упомянул, — признал Дик. — Когда мы собирались сюда. Он же был с магистром, когда они забрали тебя у местных людей, кто вез тебя в обитель. Но это ничего не значит. Я тоже был однажды в своем городе. И тоже ходил смотреть. Один.
— Я был там уже, — пояснил охотник. — Мы идем туда, потому что там безопасно.
Младший из рыцарей кивнул и не стал продолжать разговор. Он понял командира.
Когда колодец стал виден, Идэн невольно ожидал, что там снова будет пожилая женщина из соседнего дома. Но на улице никого не оказалось. Почему-то охотник испытал из-за этого странное чувство если не обиды, то огорчения. Ему хотелось снова на миг вернуться в свое детство, к укладу и привычкам, какие были тогда.
Однако, когда рыцари уже почти дошли до поворота, их окликнул звонкий девичий голос.
— Господин!
Лия стояла у своих ворот. Увидев, что охотники остановились, девушка замахала им рукой, подзывая ближе.
— Вернулся? — она улыбалась радостно и как-то немного смущенно. — Я все жду и жду. Гостинцы же есть. Теплое все. Остынет.
Лия говорила только с Идэном, но при этом поглядывала с открытым любопытством на Дика. Младший из рыцарей приветливо улыбнулся. У него это получалось естественнее, чем у командира.
— Не стоило беспокоиться, — произнес Идэн, он старался, чтобы это прозвучало учтиво. — Я мог и не прийти. А твоя бабушка зря потратила бы силы. Они ей нужны, чтобы жить дольше и быть здоровой.
— Она готовит на продажу, — напомнила девушка. — И просто оставила для тебя. Но вас двое! Стойте! Я принесу еще!
Прежде чем охотники успели возразить, Лия исчезла во дворе, и через минуту уже вернулась. В ее руках было блюдо, снова накрытое тряпицей, другой рукой девушка держала большой кувшин.
— Сегодня морс, — сказала она таким взрослым, немного наставительным тоном, который явно услышала у бабушки. — Тоже еще теплый. Есть надо сразу. И пироги. Тебе, господин, бабушка дала те, что ты любишь. А вам…
Она чуть смущенно кивнула Дику.
— Я вам с мясом завернула, — продолжила Лия. — Сама спекла.
— Вы очень добры, — младший из рыцарей немного церемонно поклонился и принял из рук девушки еду. — Мы заплатим.
— Нет! — Лия замахала руками. — Он уже заплатил. Господин всех спас. Мы должны быть благодарны. Деньги не нужны.
Идэн молча взял ее руку и вложил в ладонь девушки крупную монету.
— Скоро зима, — напомнил он строго. — Бабушке нужно тепло и отдых. Оставь на дрова.
Лия совсем засмущалась, даже в наступающих сумерках было заметно, как покраснели ее щеки.
— Иди в дом, — командир старался говорить мягко. — Когда солнце садится, становится холодно. Не провожай.
И развернувшись, первым отправился дальше. Дик снова чуть поклонился Лие и поспешил вслед за старшим рыцарем.
— Ты для нее герой, командир, — заметил охотник. — Для людей здесь. Когда это видишь, наша работа, она становится важной.
— Она и без этого важна, — отозвался Идэн. — Не хотел бы, чтобы девушка привязалась ко мне.
— Она красивая, — пожал плечами Дик.
Командир чуть приподнял брови, выражая удивление.
— Я смотрю на женщин, — признал рыцарь. — Не собираюсь уходить из Ордена, но иногда думаю, что семья нужна.
— Тебя встречали так же? — сменил командир тему.
— Они считали, что я мертв, — Дик сказал это спокойно, даже как-то безмятежно. — Когда я был там, у своего дома, видел, что там еще оставляют цветы. В память.
Они вошли во двор дома Идэна.
— Здесь многое осталось, — младший из рыцарей оглядывал все вокруг, можно было подумать, ему любопытно. — Там, в моем городе, только руины.
— Я навел немного порядок, — теперь командир вдруг почувствовал себя немного смущенным. — Есть кухня и комнаты. Койки крепкие, можем спать в доме.
— У тебя не осталось родных? — почему-то Дик остановился у самых ступеней.
Идэн только отрицательно качнул головой.
— Почему это тебя волнует? — спросил он.
— Помню Райана, — признался охотник. — Он был со мной несколько раз в походе. И однажды это тоже был его город. Мать его оказалась еще жива. Он ходил к ней. Не помнил, даже не узнал первый раз. А потом… Когда мы закончили, он не вернулся с нами в Орден.
— Его право, — напомнил командир. Никто не держал людей в братстве насильно.
— Он сказал, что не помнит, даже не чувствует тепла к ней, — немного нервно договорил Дик. — Но ему хватает знания, кто она. И ее любви. Он прав. Но… нас слишком мало. И становится все меньше.
— Мне не с кем оставаться, — сказал Идэн. — Идем.
Они поднялись на крыльцо, вошли
