– Нет, не верно, мотив может быть диким и бессмысленным, но он всегда есть. – Джейк встал и начал мерить шагами большую овальную гостиную их номера. – Тэк-лордам что-то потребовалось. Эти бандиты надеются, что, когда умрет достаточно много людей, за обещание остановить чуму им дадут все, чего бы они ни пожелали.
– Но что им могло потребоваться? Уж ни в коем случае не антитэк-система отца, они прекрасно знают, что она еще очень и очень далека от завершения.
– Я бы не стал так вот с ходу отбрасывать этот вариант, но все-таки и сам подозреваю, что у них другая, более близкая и конкретная цель.
– Но почему же они не заявляют о себе?
– Считают, что рано. Слишком мало трупов.
– И чем мы займемся в ближайшее время?
– Я свяжусь с Бэскомом, так как уверен, что вся эта история с вирусом имеет отношение к делу Уинтергилда, и скажу ему, что задержусь здесь еще на день-другой. А потом поговорю кое с кем из здешних своих информаторов.
– В эти дни Сан-Франциско – далеко не самое безопасное место.
Джейк ухмыльнулся.
– Последнее время и Большой Лос-Анджелес далеко не самое безопасное место для меня.
Проснувшись, Джейк понял, что лежит в кровати один. Если верить часам, парившим под потолком, было чуть больше семи утра. Зевнув и почесав бок, он сел.
– Бет!
Он соскочил с парившей над полом кровати.
– Я здесь, – послышался голос из гостиной.
– Ты чего? – спросил он.
Полностью одетая Бет сидела около видеофона.
– Вдруг вспомнила про одного человека, у которого может быть нужная нам информация. Оказалось, он ею и вправду располагает. – Улыбнувшись, она отошла от аппарата. – Старый знакомый, который преподает в Калифорнийском университете здесь, в Беркли, на кафедре необиологии.
– Парень?
– Да, и очень симпатичный. Но я в столь ранний час покинула наше ложе и позвонила ему совсем не из-за его красивых глазок.
Бет обняла Джейка и положила голову на его голую грудь.
– Когда-то, в БЛА, этот парень знал Гордона Честертона. Он советует нам связаться с необиологом по имени Йордон Беларски.
– То Йордон, то Гордон, – пробормотал Джейк, – а где его искать?
– В этом-то весь вопрос. Два года назад Беларски преподавал в Калифорнийском университете, а затем у него случился нервный срыв. Мой приятель употребил выражение «кризис совести», но он вообще любит громкие слова.
Бет отодвинулась от Джейка.
– По последним имеющимся сведениям, Беларски вел нечто вроде кочевой жизни на улицах Фриско.
– Посмотрю, может, удастся как-нибудь выследить этого то ли нервного, то ли совестливого типа. А не связан ли его кризис с биологическим оружием, разработанным Честертоном?
– Мой приятель утверждает, что Беларски тесно сотрудничал с Честертоном, хотя лично я не припоминаю такой фамилии, – сказана Бет. – Попозже я съезжу в университет, может быть, за ленчем удастся выяснить что-нибудь еще. Если только ты не возражаешь.
– Конечно же, мне не хотелось бы отпускать тебя во Фриско, ведь...
– Знаю, знаю. Этот город совсем не безопасен для такого нежного создания, как я.
– Вот именно, – ухмыльнулся Джейк.
Зайдя в кабину-видеофона на пересадочной станции глубоко под заливом, Джейк набрал номер и увидел на экране того же улыбающегося белокурого андроида, что и раньше.
– Как дела у моей бывшей жены? – спросил он, представившись.
– В ее состоянии не произошло никаких изменений, мистер Кардиган.
– А как мой сын?
– Он продолжает находиться под наблюдением, симптомов заболевания не обнаружено. Однако ему было бы лучше остаться в профилактическом отделении по крайней мере еще на два дня.
– Да, это хорошо. – Джейк с облегчением вздохнул. – Можно с ним поговорить?
– Подождите, пожалуйста. Сейчас я вас переключу.
Изображение исчезло с экрана.
Черно-серый подземный вокзал поражал своей пустотой. Поезда на Сан-Франциско ожидало не больше десятка людей.
Экран оставался мутно-серым.
Толстяк, занимавший соседнюю кабинку, с кем-то оживленно спорил.
– Но я же говорю тебе, Фрэнсис, сейчас просто опасно ехать. Про Фриско рассказывают такие истории... Да, конечно, они мои знакомые, а не твои, но это вовсе не значит, что они не понимают обстановку... Это бубонная чума, а то и что похуже. Да, да, я люблю твою драгоценную мамочку, но мы можем купить этой старой перечнице подарок в каком-нибудь другом месте, в котором я не буду рисковать...
– Папа, ты что-нибудь узнал?
Печальный и усталый Дэн с надеждой смотрел с экрана.
– Я подхожу все ближе и ближе, но пока у меня нет ответа. А как...
– Ты вправду думаешь, что маму можно как-то вылечить?
Джейк уверенно кивнул.
– Конечно, и мы близки к тому, чтобы узнать, Как именно. Не забывай, что над этим работают многие люди.
Бросив взгляд налево, Дэн понизил голос.
– А ты веришь, что мама еще жива?
– Конечно. А почему тебе пришло в голову...
– Не знаю, просто они здесь вешают так много лапши на уши, что уже не знаешь, чему можно верить. А со мной обращаются, словно я малолеток какой. Что тебе сказали?
– Мне сказали, что ее состояние не изменилось.
– Не изменилось, – отрешенно повторил Дэн. – То же самое говорят и мне.
– Значит, ей не стало хуже, Дэн.
– Но и не лучше. – Он покачал головой. – Не доверяю им.
– Мне надо успеть на поезд, – сказал Джейк. – Я скоро позвоню опять.
– Как ты думаешь, удастся помочь маме?
– Ей и всем тем, кто подхватил эту заразу.
– Жаль, что я на самом деле уже не малыш-несмышленыш. Тогда, в детстве, я обычно верил тем обещаниям, которые ты мне давал.
– Это обещание я сдержу.
– Надеюсь.
Джейк отключил аппарат.
Через полторы минуты поезд, бесшумно выскользнувший из туннеля, остановился у серой платформы.
Кроме Джейка, в вагоне было только трое пассажиров, в том числе одетый в черное священник.
Как только Джейк сел, поезд тронулся.
– Все будет хорошо, Раймонд, – говорила сидящая напротив него тощая женщина. – Из дома мы сразу позвоним доктору Райсберсону.
Сидевший рядом с ней мужчина как-то весь обмяк, крупные капли пота катились по багровому лицу.
– Нет... нам не хватит... у нас не будет времени.
Голова мужчины упала, со стуком ударившись о спинку переднего сиденья, его тело содрогалось от приступов рвоты.
– Господи...
Женщина положила ладонь на спину мужа, тщетно пытаясь хоть чем-то ему помочь.
– Мэм, – сказал подошедший к ней толстенький священник. – Вы бы лучше отсели подальше.
– Но это же мой муж, он очень болен.
– Его болезнь крайне опасна. Вы можете заразиться.
