Редек. Его лицо было совсем близко. Будь на его месте Рабан, я бы уже могла думать только о перспективе поцелуя. – Ведь это его пытались подставить, а теперь могут попытаться и убить. И тогда получатся дети, как и написано. Миллита будет вынуждена искать несуществующие связи между ним, Мортеной и их родителями, а настоящий убийца останется навсегда в тени.
Забавно, но в устах Редека это предположение не так меня возмутило, как когда его же высказал дракон. И все же я спросила:
– Но как быть с нападением на меня?
– Было бы здорово, если бы ты смогла хоть что-то о нем вспомнить, – вздохнул Редек. – Говорили ли те парни что-то такое, что указывало бы на их связь с нашим миром. В противном случае это действительно может быть трагическим совпадением. Ведь Рабан прав и тут: ни со мной, ни с Морном ничего такого не случалось. Может, все происходящее вообще никак не связано с событиями десятилетней давности. Даже Мортену в итоге мог убить тот, кто случайно узнал о ее кровожадной природе. Просто желая защитить студентов академии…
Я прикрыла глаза и отвернулась от Редека, слегка тряхнув головой. Бесконечный поток его версий только еще больше все запутывал, потому что каждая звучала достаточно разумно, а информации, чтобы подтвердить или опровергнуть их не хватало.
«Вспомнить… Если бы только я могла вспомнить тот вечер…»
Мой взгляд скользнул по площади, вокруг которой уже почти сгустилась ночная темнота, и неожиданно зацепился за девушку, во все глаза пялящуюся на нас с Редеком. Это была Марин. Увидев, что я ее заметила, она вздрогнула, резко повернулась и зашагала прочь.
А у меня в голове что-то шевельнулось, словно задергался в истерике крошечный колокольчик. Вспомнилось, как Марин демонстрировала мне свой дар. Меня тогда утащило в воспоминание о нападении, и в нем определенно открылось больше, чем я на тот момент действительно помнила. Учитывая ужас и вполне реалистичную боль, я и помыслить не могла о том, чтобы повторить неприятный опыт. Но если вспомнить сейчас жизненно необходимо, поскольку поможет лучше понять нависшую над нами угрозу, то я определенно должна попробовать.
– …Еще нужно бы узнать насчет этой комнаты в подземном лабиринте, – продолжал рассуждать Редек. – Откуда она взялась, кому принадлежала? Ведь если Шелл использовал для своих ритуалов скрытый замок…
– Прости, – перебила я, уже делая несколько шагов вслед за Марин. – Мне нужно идти… Потом договорим!
– Ника! – растерянно окликнул Редек, но за мной, к счастью, не побежал.
Хотя я шла за Марин очень быстрым шагом, иногда даже переходя на бег, и несколько раз звала ее по имени, догнать подругу у меня долго не получалось. Она накинула на голову капюшон длинного теплого пальто, ссутулилась и тоже почти бежала, не оглядываясь, словно за ней гналась не я, а по меньшей мере маньяк с ножом и в маске.
– Да подожди же ты! – крикнула я в отчаянии, делая рывок вперед из последних сил.
После плотного обеда я все еще чувствовала себя слишком тяжелой, и леденец в руке очень мешал, поэтому пришлось выбросить его. Только тогда я наконец смогла догнать подругу и положить руку ей на плечо в попытке остановить.
Марин вздрогнула, дернулась и отскочила в сторону, но хотя бы перестала убегать и повернулась ко мне.
– Ты куда так торопишься? – демонстративно пытаясь отдышаться, поинтересовалась я. И на всякий случай улыбнулась, потому что Марин выглядела очень испуганной.
– Я… э-э-э… прости, я не хотела… пялиться… И вообще… Я не знала, что ты и Редек…
– Да мы просто болтали! – перебила я ее нервное бормотание. – Ничего такого, чего мне следовало бы скрывать от остальных.
Если ее это и успокоило, то не сильно, потому что Марин поджала губы и потупилась, все еще втягивая голову в плечи. Совершенно непонятная мне реакция, но мало ли какие у дуалов традиции и табу. Может, она решила, что мы собирались целоваться, а у них запрещено на такое смотреть?
– Послушай, мне нужна твоя помощь, – поторопилась я сменить тему.
– Правда? – Ее лицо неожиданно просияло, и она даже взглянула на меня с готовностью сделать все что угодно.
– Да. И только ты можешь мне помочь, – решила я закрепить результат. Марин определенно любила быть по-настоящему полезной. – Точнее, твой ментальный дар.
Подруга мгновенно помрачнела и насупилась, теперь глядя меня без прежнего энтузиазма.
– В каком смысле?
– В прямом. Послушай, мне жизненно необходимо вспомнить, что произошло тогда в моем мире. Ну, перед тем как я отправилась сюда, когда на меня напали. Это буквально вопрос жизни и смерти.
Теперь ее брови сошлись к переносице, на лице появилось выражение растерянности.
– И как тебе может помочь мой дар?
– Когда ты демонстрировала мне его, я впервые вспомнила хоть что-то. Ты ведь говорила, что он вытаскивает образы из моей головы, чтобы напугать. Так?
– Ну да…
– Вот это мне и нужно: вытащить из головы образы, относящиеся к самому жуткому событию в моей жизни.
– Ты уверена, что это хорошая идея? – Марин все еще испытывала сомнения. – Если все было настолько жутко, что ты не хочешь этого помнить…
– Я-то как раз хочу! Только не могу…
– Потому что твой мозг защищает тебя от этих воспоминаний? – предположила Марин.
– Или потому что кто-то что-то сделал со мной, чтобы я забыла, – возразила я. – В любом случае сейчас мне нужно вспомнить.
Она снова замялась, и я молитвенно сложила руки, делая «щенячьи глазки».
– Пожа-а-алуйста!
– Ты же помнишь, что я не контролирую это? – Марин продолжала отчаянно пытаться отговорить меня. – Я могу случайно вытащить из твоей головы что-то совсем другое, что тебе никак не поможет, только навредит!
– Я тебя уверяю: ничего более ужасного, чем та ночь, в моей голове просто нет. Даже близко. Но если все-таки не получится, ничего страшного. Можно будет попробовать еще. Так или иначе, а с моей стороны не будет никаких претензий. И я буду тебе должна, – добавила я, не зная, что еще предложить. Не деньги же, правда?
Марин вздохнула и улыбнулась.
– Не надо только никаких долгов. Сделаю что смогу.
– Ты настоящий друг! – Я порывисто обняла ее, заставив рассмеяться. Такой она мне больше нравилась.
Мы поторопились вернуться в замок и единодушно решили, что подобные эксперименты лучше проводить в ее комнате: подальше и от посторонних глаз, и от директора.
Комната у Марин оказалась весьма похожей на мою, разве что расположение окон и мебели несколько отличалось. А так даже гардеробная была ничуть не меньше, как и санузел. Впрочем, это помещение предназначалось для преподавателя, но в отличие от жилища Рабана не имела отдельной спальни и гостиной. Видимо, дракону Колт выделил апартаменты получше. То ли из-за происхождения, то ли из дружеских чувств к его отцу.
Мы решили разместиться на полу, сели друг напротив друга, скрестив ноги по-турецки. Так мне было ближе падать, если в процессе снова до этого дойдет. Марин даже разложила вокруг меня все декоративные подушечки, какие были в ее комнате, хотя мягкий ковер и так не позволил бы мне серьезно удариться головой.
– Так, ладно… – вздохнула она, наконец усевшись и посмотрев на меня. – Не передумала?
В ее голосе прозвучали нотки надежды, но я решительно мотнула головой.
– Давай, я готова.
Она снова вздохнула и уставилась на меня. В этот раз я знала, чего ждать, и, может быть, именно поэтому ничего не происходило чуть дольше, чем в прошлый. Лишь когда я потеряла бдительность, решив, что что-то пошло не так, комната вокруг меня наконец погрузилась в темноту. Ноздрей коснулся запах городского лета: пыльного асфальта, выхлопных газов, далекой помойки. Звуков было мало: только тихий шорох подошв кроссовок по тротуару, шелест листвы немногочисленных деревьев на ветру, далекий рев двигателя мотоцикла, гоняющего по пустым дорогам.
Когда к звукам одиноких шагов добавилось еще несколько, я снова почувствовала, как спины коснулся холод, заставляя толпу мурашек побежать по коже. Кроссовки зашелестели
