нужно? Возможно, кто-то сверху наслаждается нашими трудностями, посылая новые испытания.
Что если смерти не существует? Кто знает, вдруг её придумали? Что если после жизни, мы попадаем в мир вечной паутины путаницы и кошмаров, где вынуждены провести свою вечность? Что если это так?
По коже пробежала дрожь. Я опустила голову и посмотрела на свои ладони.
Линии тоже, что-то несут в себе. Их тайна может раскрыть человеку его судьбу, назначение в жизни. Если знать себя, то можно жить без ошибок и пробелов, но ни один человек не знает себя. Мы не можем контролировать свои эмоции, а вы говорите, что мы владеем своим телом. Не правда. Никогда мы не узнаем себя настоящего. Нам осталось жить той жизнью, которой нас наградили. Мучиться или радоваться, решает сам человек, но эмоции не могут принадлежать ему. Они независимы, словно гром среди ясного неба.
Ты не имеешь память, это она имеет тебя. Ты всего лишь подчиняешься ей. Слепо слушаешь её, а она играет тобой.
– Ты готова?
– Да.
– Я жду тебя в машине.
– Рока.
– Да?
– Всё меняется. Меняется жизнь. Меняются люди. И вроде всё хорошо. Но иногда не хватает старого. Той жизни, тех людей, – я положила руки на подоконник.
– Почему ты так думаешь?
– Кто я? Я же ничего о себе не знаю. Как буд-то, кто-то вырезал мне часть памяти. Я чувствую себя наполовину живой. Что со мной? Рока, ты же знаешь, но молчишь. Почему?
– Мы опаздываем в загс.
– Рока, я хочу знать прошлую себя.
– Зачем жить прошлым, когда есть будущее?
– Ты не понимаешь.
– Я всё понимаю, Цубаса.
– Человек без прошлого, это словно вечер без заката солнца.
– Нет. Мы опаздываем.
– Почему ты скрываешь? Что-то случилось? Рока, пожалуйста.
– Я хочу жить настоящим.
– И я. Но без воспоминаний я ничто. Прошу тебя, расскажи.
– Я не знаю.
– Как?
– Мы опаздываем, – Рока взял меня за руку.
Всю дорогу я хотела вспомнить себя, но ничего не получалось. Грань за которой я раньше жила, словно снёс ураган, на месте остались, лишь осколки и прочий мусор.
Рока нервно поправлял свои волосы.
Пейзаж сменился, мы подъехали к небольшому зданию. Рока открыл мне дверь, и мы пошли вовнутрь.
Подойдя к столу, женщина подала нам ручки, она что-то читала из тонкой книги. Я не вникала в слова.
– Пусть ваша жизнь будет яркой и незабываемой, как плёнка на кассете, в которую вы вложите свои усилия и труд. Пусть на этой кассете будут только тёплые воспоминания и много радостных моментов, – говорила женщина.
– Кассета? – я посмотрела на Року.
– Что?! – он удивился.
– Где она?
– О чём ты говоришь?
– Кассета, которую дал мне Кин.
– Я не понимаю.
– Всё в порядке? – спросила женщина.
– Да, – Рока поставил свою подпись. – Твоя очередь, Цубаса.
– Ты что-то скрываешь от меня?
– Нет.
Дверь загса открылась, я увидела Пака. Ко мне частично вернулась память. Я вспомнила, что Рока убил Рафу. Кина, который дал мне кассету. Пака, который находился со мной и влюблён в меня. Он стоял в дверях здания.
– Зачем ты запутал Цубасу? – сказал Пак.
– Она моя!
– Ты стёр ей память с помощью смерти Рафу. Сам же говорил, что нельзя быть любимым, если эта любовь через силу.
– Ты в будущем, а она здесь, она та самая Цубаса Кумаги, которая любит меня.
– Прекрати её мучать, она другая! Ты живёшь прошлыми чувствами и перекрываешь дыхание другим.
– Она не для тебя.
– Цубасе дана новая жизнь, чтобы заново начать другую судьбу, без тебя.
– Если она не прошлая Цубаса, значит, она не достанется никому.
Рока достал нож из кармана и прижал его к моей шеи.
– Либо уйдёшь ты, либо она уйдёт из этого мира, – Рока сильнее прижал нож.
– Одно движение и ты мёртв, отпусти её, мне терять нечего, я дух, – сказал Кин.
Рока резко повернулся назад, к его груди Кин приставил лезвие катаны.
– Зачем тебе заступаться за неё, она все равно умрёт, – ответил Рока.
– Брось нож, – сказал Кин.
– А ты попробуй, заставь, – усмехнулся Рока.
– Не ломай жизнь невинной девушки, она не сможет быть с тобой, потому что это не твоя девушка, – сказал Кин.
– Ещё одно движение и она умрёт, – Рока начал резать мне шею. – Ну, чего не убиваешь меня? Страшно? Правильно, умру я, умрёт и она. Мы будем вместе всегда, если не тут, то там.
Я повернула шею по лезвию ножа в сторону щеки Рока. Кровь потекла ещё сильнее на мою рубашку.
– Не надо, Цубаса! – крикнул Пак.
– Тебе нравится причинять себе боль? – усмехнулся Рока, и ещё сильнее прижал нож. – Ну, давай, посмотрим, насколько тебя хватит.
Сквозь боль я продолжала поворачивать свою голову к Рока. Половина шеи была в крови.
– Я тебя любила, но не такого жестокого, прости, – сказала я, и укусила его за руку, которой он меня держал.
Рока выронил нож, я отбежала к Паку. Кин поднёс лезвие катаны к горлу Рока.
– Тварь! – с оскалом сказал Кин. – Убить не жалко.
– А ты попробуй я тоже дух, я давно продал душу мононокэ, – сказал Рока, и приставил лезвие к груди.
– Что же ты за существо, – недовольно пробурчал Кин.
– Дух прошлых воспоминаний, плохих и печальных, мерзких и отвратительных. Дух, пожирающий печаль и боль, спасая других, рискуя своим телом, и сознанием, – ответил Рока.
– Что ты сделал с прошлым Рока? – спросил Кин.
– Он внутри меня, в клетке, которую никто не откроет, ключик потерян, – засмеялся Рока.
– Что же ты натворил, – Кин опустил катану. – Ты же себя заживо похоронил.
– А мне плевать, – Рока продолжал смеяться. – Смотри, – он снял с себя рубашку и пиджак.
Его тело было всё в иероглифах.
– Это люди, которых я спас, убив себя. Никому никто не нужен, все умирают в одиночестве, – Рока сжал кулаки.
– Ты всё равно умрёшь, это из-за тебя я стал таким, – Рока начал душить Пака.
– Прекрати! – крикнула я.
– Как скажешь, – он откинул Пака в угол, инспектор тяжело дышал.
Я хотела подойти к нему, но Рока прижал меня к стене и начал сдавливать сердце.
– Мне больно, – я пыталась вырваться, но его рука словно парализовало моё тело.
– Мне тоже, я просто хочу, чтобы ты почувствовала, что чувствовал я все эти годы, Цубаса.
– Пожалуйста, прекрати мучать меня, – я стала падать в обморок.
– Чёрт! – крикнул Рока.
Кин пырнул его в бок ножом, которым угрожал Рока.
– Убить духа воспоминаний, можно его оружием, – сказал Кин.
– Тогда лови, – Рока схватил катану, и накинул её сзади Кина.
Я нашла на полу нож Рока, накрыла его ладонью и кинула к Кину под ноги. Он повалил Рока, тот стал душить его сверху.
Кин ели-ели дотянулся до ножа левой рукой, правой он держал, лезвие катаны, возле своего горла.
Рока продолжал давить на эфес и рукоять катаны. Кин одним ловким движением вонзил нож посередине груди, Рока стал покрываться дымом.
– Ты ещё пожалеешь, Цубаса, в тебе часть меня. Позже ты станешь, такой же, как и я. Жди, всё вернётся бумерангом.
Рока превратился в чёрную пыль, которая упала на белый пол и растворилась. Кин поднялся с колен и положил нож к себе
