дворе. А еще этот период ему запомнился бессилием отца, которому мама запретила даже приближаться к телу дочери, запретила присутствовать на кремации и вообще как-либо участвовать в ее упокоении. Это было впервые, когда она действительно на чем-то настаивала, и даже суровый, умеющий быть по-настоящему жестоким, отец не посмел ей перечить.
— Ты сломал ей жизнь, так пусть хоть после смерти она отдохнет от тебя, — говорила тогда мама, абсолютно игнорируя то, что отец готов был избить ее за это хоть прямо сейчас. Но все обошлось. В тот момент власть находилась отнюдь не в его руках, хоть это и продлилось ничтожно малое количество времени. Но Эдвард был очень этому рад, хоть мамина злость из-за смерти дочери распространилась и на него в том числе. В этот день он как никогда сильно ненавидел отца, сделавшего такое с их семьей.
Безжизненное тело Энни, качающееся на веревке, даже спустя столько лет возникало периодически перед глазами со всеми деталями, именно такое, каким он запомнил его семь лет назад.
Вилтон обнаружил себя стоящим посреди улицы, со всей силы сжимающим в руках злосчастный листок. Старик уже давно ушел и находился вне зоны видимости Эда, и парень не видел смысла идти и искать его. Ведь, это и в самом деле мог быть лишь обраненный кем-то листок, совсем ничего не значащий. Но из-за него Эдвард абсолютно потерял ощущение действительности, чувствуя, как по щеке катится одинокая слеза, собравшая в себе все события того дня. Парень был уверен, что уже почти ничего не чувствует спустя годы, но именно сейчас ему хотелось сесть на землю и разреветься как маленький ребенок.
— Все в порядке, — проговорил он медленно себе под нос, стараясь не смотреть на листок, который продолжал находиться у него в руке.
Рука очень сильно тряслась, из-за чего листок выскользнул из нее и, подхваченный порывом прохладного ветра, улетел в сторону. Эдвард пустым взглядом проследил за траекторией полета злосчастного клочка бумаги, и в этот момент взгляд его зацепил бывшие когда-то пышными и густыми, но сейчас уже увядшие и пожухлые, деревья и кустарники, простирающиеся за поворотом. Сомнений не было: это был тот самый парк, и если судить по карте, возле самой его северной части и будет нужный особняк. Листок с загадочным изображением мгновенно вылетел из головы, а ноги уже несли Вилтона к виднеющемуся клочку парка. Входа внутрь видно не было, но сквозь голые стволы можно было различить дорожки, выложенные красным кирпичом, множество скамеек прелестных на вид, однако давно не крашенных, и тонны растительности, что уже давно утратила свой прежний вид. Однако в осеннем убранстве парка было свое очарование, и Эдвард возможно даже остановился бы, чтобы полюбоваться на это, но его мысли были заняты совсем другим, да и вряд ли бы его так сильно привлек осенний пейзаж, когда его главной страстью было что-то менее реальное и осязаемое.
Нужное здание уже маячило совсем близко, когда вконец стемнело, и Эдвард, будучи даже в дороге погруженным в свои размышления, мысленно возликовал этой маленькой победе, хотя самое сложное было еще впереди. Оставалось только проникнуть внутрь и сделать это как можно незаметнее. Звучало как довольно сложная задача, и на деле она была еще более невыполнимой.
Днем особняк выглядел действительно по-королевски, хотя, конечно, и не так роскошно, как дворец королевской четы в Столице, однако сейчас, уже в сумерках, Эдвард различал только белеющие высокие стены, которые загораживали не такие высокие, однако, пики забора, окружающего здание. Присмотревшись, парень понял, что у центральных ворот никого нет, и лишь у входа в сам особняк чернеет чья-то фигура, выглядящая как женская, но которая, в общем-то, с равной вероятностью могла оказаться и мужской. Очевидным было только то, что человек сидел на ступеньках, слегка откинувшись на дверь, будто бы рассматривая небо.
Вилтон замешкался, ему на миг даже показалось, что человек у входа просто спит, и одурачить такую охрану будет слишком просто. Но так ли это? Да и является ли эта фигура вообще охранником? Быть может, никакой охраны и нет, а это просто госпожа Сиэлла собственной персоной вышла посреди ночи подышать свежим воздухом. Но почему же у такой почетной семьи практически нет охраны? Здесь точно что-то не так.
Эд осторожно приблизился. Перелезть через забор не составило никаких усилий, как и почти незаметно вплотную подойти к загадочному силуэту.
— Если ты думаешь, что вообще не вызываешь подозрений, крадясь по дворику особняка, принадлежащему сестре короля, то ты не особо преуспеваешь.
Парень вздрогнул и вначале даже не понял, что голос донесся со стороны той самой фигуры. Он звучал довольно грубо для девушки, но сомнений не оставалось, что именно ей он и принадлежит.
— Расслабься, парень, — усмехнулась она, поворачивая голову в сторону Вилтона. — Ты не первый, кто хочет поживиться бриллиантами леди Сиэллы, надеясь на отличный улов.
Растерянность Эдварда медленно проходила, и он начал понимать, что происходит. Да его же просто приняли за воришку. Эта мысль вызвала у него облегчение, и Эд упустил кое-что другое: голос девушки звучал отчасти наигранно, будто у хорошей актрисы.
— Право, я ничего не хотел красть, просто хотел взглянуть, как живут настоящие богачи, понимаете, — осознавая, насколько нелепо и неправдоподобно это звучит, самозабвенно плел Эдвард, пытаясь звучать как самый последний простак, не понимающий, что его поймали с поличными.
— Тихо, тихо, пацан! Постой… — женщина неожиданно пристально вгляделась в лицо парня, резко привставая и в обличительном жесте наставляя палец на грудь Эда. — Так это все-таки ты! Опять?! Как у тебя хватило духу вновь вернуться сюда?
Эдвард опешил, начиная на всякий случай пятиться назад, готовясь к тому, чтобы сбежать отсюда прямо сейчас.
— Прошлой ночью ты приходил сюда и говорил те же самые слова! Бен, бедный мальчик, чуть не погиб из-за тебя! Теперь ты точно мне ответишь, зачем тебе нужна была смерть невинного дитя! Знаешь ли ты, какого сейчас госпоже у постели ее сына, уже сутки не приходящего в себя, и которого она уже успела мысленно похоронить?
Мысли в голове Эда крутились как никогда быстро, при этом, самые безумные. Но времени обдумывать всю ситуацию сейчас не было, поэтому он решил, что ему стоит просто бежать. Именно сейчас, и как можно быстрее. Женщина явно не была настроена на адекватный разговор, поэтому пытаться даже не было смысла. Но для Эдварда было очевидно, что произошла просто нелепая ошибка, и его спутали с убийцей. И это означает только то, что тот всегда был на шаг впереди,
