Юноша уважительно взглянул на Рыкова и Васю, поклонился и исчез за дверью царских покоев.
— Подождём, — сказал Гермес и уселся на каменную скамью.
Рыков и Вася с любопытством осматривали большой прямоугольный дом, сложенный из грубо отёсанных камней, без каких-либо архитектурных излишеств, если не считать огромных конических колонн, поддерживавших бревенчатую крышу.
Рыков подошёл по-ближе к стене и потрогал кладку.
— Без раствора сработали.
— Конечно, без раствора, — ответил Вася. — Раствор римляне изобретут, через тысячу лет.
Вокруг дворца кипела будничная жизнь. Смуглый подросток тянул куда-то упирающуюся козу. Два мастера меняли в кровле растрескавшееся бревно. Судачили о чём-то женщины в длинных рясах. В пыли копошились чумазые дети вперемешку с неведающими страха воробьями.
— А кто эти люди? — спросил Рыков.
— Родственнички, — ответил разморённый жарой Гермес. — Эй, пацан, принеси-ка воды.
Сразу трое мальчишек наперегонки бросились к навесу, где должно быть находился колодец.
— По-простому живёт государь, — сказал Рыков, — без помпы. Молодец.
— Времена такие были, — вздохнул Вася. — Царская семья сама себя всем обеспечивала. Дети пасли скот, женщины делали всю домашнюю работу. Никаких налогов не было. Если какие-то подарки подданными и делались, то только из уважения, по доброй воле. Ну и, конечно, военная добыча…
Из дверей дома появился бледный юноша.
— Пожалуйте в мегарон. Его величество ждут вас, — сказал он и с поклоном предложил пройти внутрь.
Гости оказались во внутренних покоях дворца. Приятно повеяло прохладой, приправленной сладкими благовониями. Стены были отштукатурены и сплошь покрыты фресками с изображениями ратных подвигов. Посреди большого зала располагался очаг, окружённый небольшими колоннами. У противоположной стены под пылающими факелами, в большом кресле сидел человек преклонных лет с морщинистым лицом и густой завитой аккуратными буклями бородой. На голове его сверкал золотой шлем с массивным гребнем, грудь украшала золотая Сова, в руках человек держал скипетр.
Увидев украшения, Рыков легонечко толкнул Василия в бок и прошептал: «Оно самое».
— Приветствую тебя, Приам! — сказал Гермес, небрежно отсалютовав рукой. — Вот привёл тебе двух многомудрых мужей, Василия и Рыкова. Они из будущего. Очень хотели с тобой познакомиться.
— Что ж, милости просим, — сказал Приам, с любопытством разглядывая вошедших. — Гостям мы всегда рады.
Приам указал скипетром на большие камни, выдолбленные в виде кресел и покрытые грубой материей.
— Присаживайтесь, чувствуйте себя, как дома. Еврипил! — крикнул он бледному юноше. — Распорядись-ка там, голубчик, насчёт угощения.
— Не стоит беспокоиться, — начал было Рыков. — Мы только что из-за стола.
— Не побрезгуйте нашей скромной пищей, — сказал Приам. — У нас хоть и не Олимп, нектаром вас потчевать не можем, но уж от вина не откажитесь.
Гермес сделал Рыкову знак, что возражать не стоит.
Из невидимой двери в стене появилась вереница юношей с подносами. Перед гостями, как по волшебству, возникли чаши со всевозможной снедью. Влажно белели головки сыров, переложенные изумрудными пучками зелени, рыбьи спины отсвечивали металлом, из дымящейся горы мяса таращила пустые глазницы свиная голова.
— Вот тебе и осаждённый город! — вырвалось у Рыкова.
— Что? — не расслышал Приам.
— Знатное угощение говорю!
— Чем богаты, — скромно заметил царь. — Эй, Клит! А ну-ка, виночерпий, подавай сюда сухое красное, урожая тысяча двухсот тридцатого.
— Ну, пошло дело… — усмехнулся Гермес, он хлопнул себя по коленкам и быстро поднялся. — Ладно, ребята, отдыхайте, а я полетел, некогда мне тут с вами. Кстати, надёжа-государь, насчёт жертвоприношения ты уже отдал указания?
— Как договаривались, — сказал Приам, как-то вдруг помрачнев. — Гекатомба, сто тельцов на заклание, за победу троянского оружия.
— Ну вот и ладушки! — воскликнул Гермес, — Приятного всем аппетита!
Как только Гермес исчез за дверью, в зале появился виночерпий Клит, маленький круглый толстяк с красным носом. Он ловко зачерпывал вино в золотые кубки и тут же разбавлял его водой. Время от времени Клит икал, скромно прикрывая рот.
— Кислятина, — прошептал Вася, сделав над собой усилие, чтобы не скривиться.
— Что? — не расслышал Приам.
— Хорошее вино! — громко сказал Вася. — Бодрит!
— Лучшее! — воскликнул Приам. — Лучшее из того, что может дать эта благословенная долина. Правда, Клит?
Виночерпий почтительно кивнул головой и негромко икнул.
— Зовите музыкантов! — распорядился Приам.
В зале появились два древних старца с седыми, лёгкими, как пух бородами. В руках одного из них была кифара. Музыканты устроились неподалёку от пирующих и посмотрели на Приама, ожидая знака.
— Что-нибудь торжественное, — распорядился царь.
Один из старцев принял важный сосредоточенный вид, тронул струны и извлёк из инструмента насыщенный мелодичный аккорд.
Второй пригладил рукой бороду и запел густым басом.
«Так лишь на битву построились оба народа с вождями,
Трои сыны устремляются, с говором, с криком, как птицы:
Крик таков журавлей раздаётся под небом высоким,
Если, избегнув и зимних бурь, и дождей бесконечных,
С криком стадами летят через быстрый поток Океана,
Бранью грозя и убийством мужам малорослым, пигмеям,
С яростью страшной на коих с воздушных высот нападают
Но подходили в безмолвии, боем дыша, аргивяне,
Духом единым пылая-стоять одному за другого.»
Певцы закончили песнь. Виночерпий поднёс им чаши.
— Как вам угощение? — заботливо спросил Приам. — Может чего-нибудь ещё?
Василий и Рыков энергично замотали головами, наперебой повторяя «Спасибо! Спасибо!».
— Ну, тогда десерт! — Приам хлопнул в ладоши.
Перед гостями появились вазы с фруктами.
— Первый раз у меня такие гости, — проговорил царь, разглядывая пришельцев. — Неделю назад вот купцы из Фракии заезжали, так мы с ними о разных чудесах света беседовали, об одноглазых циклопах, гидрах стоглавых, медузах, сиренах, прочих достопримечательностях. Ну и мастера же они врать, я вам доложу. За дармовое угощение, чего хочешь наплетут, да так складно получается.
Приам добродушно усмехнулся.
— Сейчас поди сидят эти купцы у какого-нибудь италийского царишки, едят его протухшую конину и заливают о том, чего видели у царя Приама в «сокровищеобильной» Трое. Мол, дворец у меня из чистого серебра, а престол из золота. Ну, а вот, чего у вас спросить, я даже и не знаю…
