И никто не пытается их остановить. Ты такой Девятый хочешь?
Страйф отодвинулся от стола. Недолго смотрел перед собой, что-то бормоча под нос. Он медленно перевёл взгляд на Кобба:
— А как же Уотч? Его заставили уйти. Силой. Отобрали все его труды, и выдают за свои.
— Пол Уотч — амбициозный парень. Но, как оказалось, недальновидный. Надо было осторожнее вести свои дела и не играть с огнём. Уверен, они бы нашли компромисс со Стивенсом. Но нет. Уотчу нужно было всё.
— Да что с тобой произошло, Кобб⁈ — Страйф развёл руками. — Где твоя независимость? Идти на компромисс с властью?
— Как видишь, нас обоих заставили выбрать лагерь. И я очень надеюсь, что ты передумаешь и оставишь эту дебильную авантюру. Иначе тебя быстро раскроют и уберут. Как Уотча. И твои друзья тебе ничем не помогут.
— Уотча убрали за его принципы. Он-то как раз не хотел водиться с властью. И, напомню, именно Уотчу ты обязан своей жизнью фриндера. Что бы ты делал без лазеек в гамма-канале?
— Хорошо, Страйф, — Кобб встал. — Я обязательно напишу Полу Уотчу: «Спасибо».
Он резко двинулся в сторону выхода. Распахнул дверь гаража и выскочил наружу.
Сет остался в квартире один. Тодд ушёл на смену в диспост. Уже несколько часов, Сет изучал разные статьи о Кодексе Периметра. Историю Кодекса, все правки. Вскоре, нашлась интересная статья про лагерь.
В Кодексе Периметра говорилось, что каждый узник лагеря имел право сдать экзамен для получения сертификата, и даже требовать для подготовки освобождение от работы. Нюанс состоял в том, что расходы на проведение экзамена включались в сумму общего долга. Но это не имело значения, ведь в случае успешной сдачи, узник получал свободу. Да, за ним оставался долг. Но отчислять с зарплаты всяко лучше, чем пахать в лагере.
Смартфон издал сигнал. Новое сообщение. Отец.
Отец: «Привет, здоровяк! Знаю, ты не особенно скучаешь по нам. Уверен, у тебя всё в порядке. Ты — большой мальчик, и можешь сам справиться. Всё, что я наговорил тем вечером — это лишь от паники, от страха. Я не хотел тебя терять, и, наверное, я не очень-то умею держать своих сыновей в стойле. Сказать честно, я горжусь вами обоими. Сильными, умными и смелыми парнями. Не могу только понять, в кого вы такие вышли. В тот вечер, ты спросил, всё ли мне нравится в нашей жизни. Повторюсь, мне многое не нравится. Изменил бы я что-нибудь, будь у меня возможность? Я не готов рисковать своей семьёй. Когда у тебя появляются дети, весь мир переворачивается. Делится на 'твоё» и «другое». Можешь воспринимать это как трусость, но я готов закрыть глаза на многие вещи, лишь бы моя семья была в безопасности. Сейчас, ты пошёл по стопам Тодда. Хочешь всё изменить. Спасти мир. Это смело и благородно. Я горжусь, что мой сын имеет такую волю. Но как отец, я бы не хотел тебя пускать в этот путь. Не могу жертвовать своим ребёнком, чтобы жизнь кого-то там стала лучше.
В тот вечер, ты сказал, что до меня не достучаться. Это правда. Я часто закрывал глаза и уши, когда чувствовал, что ты меня переубедишь. Что я проиграю в споре, и мне придётся принять твой выбор. Я делал так с Тоддом. Много раз. И не представляешь, как было тоскливо, когда пришлось делать это и с тобой. Прости меня за это.
Я знаю, что ты вряд ли захочешь сейчас вернуться. Наверное, нам действительно не помешает небольшая пауза. Это не так просто, иметь такие хорошие оценки в школе. Наверное, мы с мамой сильно на тебя давили с этой учёбой. Я бы, на твоём месте, давно перегорел. И я понимаю твои срывы на учителей и остальные проблемы. Ты в любой момент можешь вернуться. Мы найдём способ, как вернуть тебя в строй. Как получить чёртов сертификат тоже придумаем. И передай Тодду, что его мы тоже всегда ждём, и всегда готовы поговорить.
Теперь о нём. Я уверен, что с Тоддом вы не пропадёте. НО! Сет, будь с ним осторожнее. Тодд одержим идеей. Уже много лет, этот план сидит колом у него в мозгу. Мир меняется очень быстро, требует свежих мыслей. Но Тодд не способен стать пластичнее. Для него, как для одержимого, любой шаг в сторону — проявление слабости. Но ты должен понимать, что упрямство — плохое качество для человека с большими планами. Тодд уже не поймёт этого. Но тебе, Сет, я советую держать это в голове. Будь хитрее, умей начинать с чистого листа. И научись сомневаться в своём брате. Может, ты продвинешься намного дальше, чем Тодд. Не позволяй ему тянуть тебя на дно.
Последнее, о чём я хочу сказать. Я надеюсь, что вы оба одумаетесь, и откажетесь от своих великих планов. Вы с Тоддом — достойные люди, и, повторюсь, я искренне вами горжусь. Поэтому, пока не поздно, я бы хотел видеть вас двоих на пороге нашего дома. Я готов забыть все ссоры. Я пойму, если вы не сможете меня простить. Но если вы хотите и дальше менять мир, то будьте осторожнее. И держитесь вместе. С любовью, Боб Ластейн'
Сет тяжело вздохнул. Понимал, что показывать это сообщение Тодду нельзя. Он только взбесится. И ещё больше упрётся в свой план. Назло всем.
Сет заблокировал смартфон. Подойдя к окну, он посмотрел на дымящиеся трубы диспоста.
* * *
Гленн стоял чуть позади Криса. «Сёрч» перешёптывались. Крис ухмылялся. Водитель машины ГСП сидел за рулём. Второй патрульный копался в планшете, прислонившись к пассажирской двери.
Из-за поворота вылетел чёрный джип. Подъехал ближе и со свистом затормозил прямо позади машины ГСП. На боку джипа сверкнула надпись «Роугвард». Три двери распахнулись. Со стороны водителя на землю спрыгнул высокий здоровый молодой мужчина в чёрной форме. На груди красовалась та же надпись, что на джипе. Гленн узнал Шейна Уильямса. Следом за Уильямсом, вышли ещё двое в форме «Роугвард». Парень среднего роста с густой щетиной на лице и лохматый белобрысый громила. Шейн оставался у капота. Парень среднего роста подошёл к Крису:
— Спецпрод Соулберг. Чего отпираемся, Хорпер?
— Эй, — Крис попятился. — С каких это пор Роугвард участвует в делах ГСП?
— С даты основания, — продолжал Соулберг. — Ты бы хоть немного в материал вошёл, прежде чем права качать. Или дальше
