– Алекс!
Кто бы это мог в такую погоду, да еще в такое время орать имя, которое не так давно было моим? После перехода на «майора Каховского» слово «Алекс» постепенно умирало, вместе с «детективом».
– Алекс!
Вот, неймётся! Приближающийся стук копыт закончился порывом ветра, вызванным тем, что Марат имел наглость приподнять полог тента:
– Майор, тут Петров, караванщик, вас хочет…
Петров – это серьезно. Пожалуй, в городе найдется не больше десятка жителей, которые настолько «это серьезно». Придется и мне опробовать дождь на ощупь. Согнувшись под очередным напором ветра, я пошел в сторону небольшой повозки, перегородившей нам дорогу. Уже подойдя к ней почти вплотную, я заметил Петрова – и впрямь – он. Петров – единственный наш караванщик, ходивший от Львова до Ростова и от Одессы до Питера. Странное дело: то ли дождь пренебрегал тем местом, где стоял Петров, то ли Петров пренебрегал дождем, но, в отличие от меня, он на ливень никак не реагировал.
– Алекс, привет! Я тебя немного задержу, ты не против?
– Если я буду против, ты об этом сразу узнаешь.
Я, конечно, уважаю Петрова, но задерживать меня имеет право только обладатель приказа за подписью монарха. Тем временем у меня за плечом нарисовался Рыжий. Я не думаю, что Рыжий способен кому-то навредить в спокойном состоянии. Он прекрасный боец, лишь когда выйдет из себя, чего довольно-таки тяжело добиться. Григорян, когда впервые его увидел, сказал, что он – вылитый Эрик Рыжий – был такой король у викингов. Если к этому добавить, что любимое его оружие, с которым он не разлучается ни при каких обстоятельствах, – топор с рукоятью под два метра, то любому, кто впервые встретился с взглядом этих синих льдинок, расположенных под ярко-рыжими бровями, и в голову бы не пришло, будто Рыжий не замышляет убийство. Кажется, подобные мысли пришли в голову и Петрову, иначе трудно объяснить, почему он вдруг отступил на несколько шагов, а его интонация приобрела заискивающий оттенок:
– Майор! (О как, вот я и для Петрова стал майором.) Вы знаете, что одним из пропавших караванов был мой? (Он еще и перешел на «вы», надо почаще брать Рыжего с собой на переговоры!) Я кровно заинтересован в том, чтобы ваша миссия увенчалась успехом. Кроме того… Вы что-нибудь знаете о караванах?
Все мои познания о караванах сводились к тому, что я хорошо представлял себе полную их беззащитность против любого достаточно организованного и многочисленного противника. Безопасность караванов обеспечивалась в первую очередь здравым смыслом. Ростову нужны были киевские мечи, а Киеву – табак и чай. Обычно весь маршрут каравана прокладывался между селами, жители которых часто становились весьма зажиточными, благодаря разным петровым. Напасть могли только пришлые банды, с которыми обычно и расправлялись караванщики вместе с местными жителями. В этот раз произошло что-то другое.
– Господин Петров, я курю, пью, вооружен и одет, значит, кое-что я о караванах знаю, по крайней мере, о том, что они перевозят.
– При всем уважении, было бы неплохо, чтобы вы еще знали и о том, как именно караваны перевозят то, что вы потом потребляете. Я хотел бы, чтобы с вами поехала моя дочь.
– Дочь?! – Это сказал не я, это сказал Рыжий. Дисциплина ни к черту в отделении, ничего у меня еще достаточно времени, чтобы Рыжий проклял ту минуту, когда открыл рот.
– Дочь. – Петров, кажется, и сам был не в восторге от собственной идеи. – Анастасия не раз ходила по маршруту, к тому же она будет не одна (я не успел гордо расправить плечи), при ней всегда семья вольфов…
Корона так и не смогла соблазнить вольфов службой. А Петров и здесь поспел. как же он умудрился? Петров ответил на мой невысказанный вопрос:
– Я – официальный поставщик прайда вожака. Фактически они считают, что Настя – заложница, я же предпочитаю думать о них, как о ее телохранителях. Кстати, если с ними что-то случится, я горевать не стану.
– Господин Петров, ждите меня здесь.
Я кивнул Рыжему, тот сделал лицо еще на градус свирепее и застыл рядом с караванщиком. Зачем? Не знаю – вот такие мы загадочные люди – гвардейцы. Я отошел к своей повозке, но залезать внутрь, не стал. Советоваться мне было особенно не с кем. Здраво рассуждая, это я должен был обратиться к Петрову, а не он ко мне, с другой стороны, вот так просто согласиться я не мог, не мог и все. Прождав еще несколько минут, я снова явился пред ясные очи Петрова.
– Анастасия там? – Не дожидаясь подтверждения я направился к перегородившей наш путь повозке. Мне оставалось пройти до нее метра три, когда из темноты вырисовались две тени. Рыжий прошел на шаг дальше меня, и, пожалуй, у нас были все шансы… До того, как теней стало четыре. Вольфы не используют оружие. И это очень хорошо. Потому что их природная мощь и скорость, дополненные оружием, сделали бы их слишком многочисленными. На самом деле в массе своей они идиоты. Тот, кто их назвал «вольфами», по-видимому, имел в виду волков. Что-то общее в них действительно есть. Они держатся семьями – прайдами, едят исключительно мясо и время от времени собираются в стаи. Причем слово вожака стаи – железный закон для каждого, пусть даже стая остаётся вместе не больше нескольких недель в году. Вольфы очень плохо соображают – зато уж что вызубрят, того не забудут никогда. Я забыл добавить к их портрету мощные челюсти с острейшими зубами и устрашающего вида когти, да обильный волосяной покров, который частично в состоянии заменить броню. Поэтому идти дальше не стоило: мало ли на какой дистанции чувство голода у них перевешивает все остальные соображения. Сделаю лишний шаг – и они решат, что сегодня у них есть повод поужинать человечиной. Полог повозки распахнулся, и, окруженная четверкой вольфов, к нам вышла Анастасия. Черт, Петрову надо отказать! Сию же секунду. Нет, уже поздно. В конце концов – какая разница, куда мы едем и что нас ждет, если рядом будет она? Вольфы? Разве смогут вольфы остановить настоящее чувство?..
– Майор Каховский, я еду вместе с вами? – Ко всем своим достоинствам она и еще и разговаривать умеет. Ладно, сейчас соберусь и тоже ее удивлю – сумею ответить:
– Едете, Анастасия. С одним условием.
Что-то подсказывало мне, что последний раз ей ставила условия мама, грозя оставить без сладкого.
– И с каким же?
– Сделайте вид, что вы – такой же вольф, как и ваши подопечные, а вожак – это я? Я доступно объяснил?
– Вполне!
Тени вольфов исчезли, Петров странно поглядел на меня и, махнув рукой, скрылся, видимо отыскав дверь в стене дождя. Удаляющийся стук копыт позволил сделать вывод, что он все же человек, а не дух падающей воды. Повозка Анастасии медленно тронулась, освобождая проезд. Говорят, уезжать в дождь – к счастью. Судя по ливню, обрушившемуся на наши головы, мы просто обречены на успех.
Тысячи лет люди выдумывали сказочных чудовищ, но не смогли придумать даже обычного кенгуру.
Семинар о технологиях креатива
Мы стояли. Стояли, пытаясь переварить картину, которая открылась перед нами. Грунтовая дорога превратилась в место казни. Торчащие из земли руки, головы людей, остатки фургонов – всё это не оставляло сомнений: кто-то живьем закопал целый караван прямо в полотно дороги. Лишь неподалеку от дороги на холме лежали останки еще одного человека – вероятно, единственного, избежавшего общей могилы, но, не избежавшего общей судьбы…
Что означают торчащие из дороги выступы странной формы первой поняла Анастасия. Трудно себе представить, для чего кто-то решился на подобное. Теперь стало понятно, почему жители близлежащих деревень предпочли сняться с насиженных мест и убраться подальше, оставив нас без ожидаемого провианта. Вероника, наша штатная ведьмочка. маленькими шажками пошла вперед, рядом, с мечом наизготовку, двигался Глеб. Пройдя около половины каравана, Вероника поманила нас к себе.
– Тихоня, Данила! – Бойцы подтянулись и, аккуратно обходя останки, мы двинулись к Веронике. Пройдя несколько шагов между торчащих рук, я все же предпочел свернуть к обочине: если и существует дорога в ад, то я по ней только что шел. Вероника остановилась рядом с головой торчащей над дорогой. Широко открытые глаза полные земли, полный земли рот…
– Это Бай. – Я не заметил, как подошла Анастасия, позади нее столпились вольфы, не решаясь выйти на дорогу.
– Ты его знала?
– Это наш караван, а Бай ходил по маршруту, сколько я себя помню.
– Их не тронули ни звери, ни птицы, ни черви.
Трудно сказать, сколько они здесь, но если отсутствие волков и стервятников еще можно как-то объяснить, то почему над телами не поработали насекомые, оставалось загадкой.
– Майор, мы можем откопать несколько человек? – Вероника явно не собиралась заниматься черной работой. Что ж, а мы еще и не такое можем, вдруг кто-то из каравана научился задерживать дыхание на месяц, то-то он обрадуется.
