со смертью де Лапорта?..
— Я полагаю, что и смерть Кальдерона была не случайна, — возразил алхимик. — Аделаида де Сюржер понятия не имела, что в её помаду добавлен какой-то мускус. В прописях этой помады, которая нашлась у аптекаря, не было такого компонента. К тому же это слишком редкое и дорогое вещество, чтоб подмешивать его в обычную помаду. При этом свою мазь с ядом гадюки Кальдерон так же заказывал на улице аптекарей. Я уверен, и ты не раз пользовался такой после турниров. Склянка этого снадобья есть в запасе у каждого, кто так или иначе рискует получить синяки и шишки. Что же касается пастилок, то Кальдерон простодушно рассказывал о чудесном ингредиенте в их составе каждому, кто восхищался его свежим дыханием. Таким образом, в его окружении был кто-то, кто знал о рецепте этого удивительного яда и о том, что два его компонента уже имеются в теле рыцаря. Оставалось лишь подмешать в помаду девице чуть-чуть мускуса, и участь Кальдерона была предрешена.
— То есть, был убийца, но его так и не нашли? — мрачно осведомился Марк.
— Всем было не до того. Появление при дворе Магдалены де Рошамбо наделало много шума, король вскоре объявил о своём намерении жениться на ней, и начались приготовления к свадьбе. Франциску сообщили, что Кальдерон на самом деле был убит, но король только отмахнулся, заявив со свойственной ему прямотой, что этот негодяй заслужил смерть, а убийцу покарают боги, если сочтут нужным. Тем всё и закончилось.
— Как интересно… — на губах Джин Хо появилась задумчивая улыбка. — Тогда убийцу даже не искали, и вот спустя столько лет всё повторилось. Не значит ли это, что убийца — один и тот же человек? Обстоятельства так похожи: труп жертвы снова обнаружен в спальне девицы, которая желает стать невестой короля, и тот же редкий яд.
— Но прошло столько лет! — напомнил Марк. — Кто из участников тех событий жив до сих пор?
— Многие, — ответил Аргент. — Жива Аделаида де Сюржер, её подруга леди Евлалия и её соперница графиня де Лафайет. Жив граф де Лорм, который бился на турнире с Кальдероном, проиграл ему и обвинил его в мошенничестве.
— Ты говоришь о моём деде? — обернулся к нему Марк.
— Да, лучший друг Сильвера Муна, граф де Лорм, красавец и сердцеед тоже участвовал в этой истории, хоть и косвенно. Кстати, возможно, жив кто-то из его друзей, ворвавшихся той ночью в спальню Аделаиды де Сюржер.
— Но все они уже стары, какое им теперь дело до той истории, тем более что к убийству де Лапорта они и вовсе не имеют никакого отношения, разве что графиня де Сюржер, которая представила ко двору дочь своей воспитанницы.
— Я не говорю, что кто-то из них причастен, но они могут помнить что-то интересное, что подскажет тебе, где искать ответ на твои вопросы. Хотя я согласен с господином Хуаном, в этих двух убийствах слишком много совпадений, чтоб они были случайными.
— Пожалуй, — кивнул Марк. — Скажи, удалось ли тогда выяснить мотив убийства рыцаря Кальдерона?
— Нет, ведь если б удалось установить мотив, то это сразу же вывело бы на убийцу. Ищи, кому выгодно, не так ли? Тогда было несколько версий. Кто-то говорил, что таким образом пытались устранить Аделаиду де Сюржер из состязания невест. Как я и говорил, амбиции её отца многим казались неуместными. Не говоря уж о том, что претенденток было не меньше десятка, и они не испытывали тёплых чувств к этой выскочке. Зависть и ненависть — это не такой уж редкий мотив для убийства. Кое-кто даже поговаривал, что настоящей целью была принцесса Евлалия, ведь это она рекомендовала свою подругу королю, и тот, по слухам, был сильно зол на неё. Другие отмечали, что Кальдерон оскорбил к тому времени слишком многих, и обвинения молодого графа де Лорма, что он жульничал, побеждая на турнире, было не таким уж надуманным. Однако рыцарь не стал бы его травить, да ещё в спальне дамы. Но, может, он оскорбил ещё кого-то? Крайне загадочным выглядел и выбор яда. Кто тогда мог знать его рецепт, особенно если учесть, что все применяемые в нём вещества привезены из алкорских владений, а значит, и сам рецепт, скорее всего, имеет то же происхождение. Не забывай, в то время бесконечная война с луаром была в разгаре. Всё случилось между двумя военными кампаниями, когда вечные враги просто отвели войска, чтоб зализать раны, перегруппироваться, перевооружиться и придумать новые планы сражений.
— А Кальдерон мог быть шпионом алкорцев?
— Весьма вероятно. Он был опытным и искусным воином, но его никто не видел под знамёнами Сен-Марко и его союзников. Однако, боюсь, что это обстоятельство ещё больше запутало бы дело.
— Ты прав.
— Постойте, — снова заговорил Джин Хо. — Давайте вернёмся к нашему случаю. Что мы имеем? Де Лапорт намазался краской с ядом гадюки, выпил вина с красным тмином и надышался ароматами белого бобра. Если это всё не случайно, а чей-то коварный замысел, то нам стоит разобраться, как были сведены все три компонента. Два из них, а именно вино и мускус находились в доме де Байе. Он парфюмер и делает не только духи, но и пудру, притирания и помаду. А, может, и золотую краску? Или она продаётся на каждом углу?
— Рецепт этой краски создан давно, её придумали аптекари, — ответил Аргент. — Не думаю, что её так просто купить, скорее, нужно заказать заранее, ведь никто не ходит по городу с золочёной физиономией. Такой краской пользуются в основном актёры, но и у них не так часто бывают роли, где они изображают металлические статуи.
— Значит, нам нужно узнать, где он раздобыл эту краску, — кивнул Марк. — Что с отцом и дедом нашего парфюмера? Они участвовали как-то в той давней истории?
— Нет, но они наверняка имели в запасах красный тмин и мускус белого бобра. Как и наш де Байе.
— Мне как-то не очень верится, что за этим стоит он. Всё-таки убивать столь необычным способом с применением веществ, которые сразу укажут на него, да ещё в комнате собственной дочери — это довольно опасно, — покачал головой Марк. — Я не вижу мотива, к тому же, он действительно был напуган всем этим, избавился от трупа, действуя в спешке, и даже не подумал, что в его и без того приметной карете останутся золотые пятна.
— Но он наверняка знал о таком яде, — вставил Джин Хо.
— Тогда о нём знали все, — уточнил Аргент. — Об этом говорил весь город, но потом всё забылось. Однако, может, кто-то
