Кто это произнес?
А-а-а, Дэйв Килби. Головастый парень.
Инспектор сильно сжал зубы. Голова кружилась.
Что за стишки были выгравированы на подставке часов Килби-старшего?
Ну да, что-то такое про время… Что-то связанное со временем… Вроде как время можно пробовать на вкус… Интересно, оно не кислит на губах?
Усыпанная изумрудным порошком дорожка в безвременье…
Мистер Джинтано-старший, хмыкнул Янг, падая на диван, не хотел мириться со временем. Теперь лежит в уютном криогенном гробу. Ждёт, когда его разбудят выращенные им гении. Или их потомки.
А ведь старик, дошло до Янга, обвел гениев вокруг пальца!
Янгу было приятно, что он сам до такого додумался. Звездные гении так и крутились вокруг мудрого старика. И Килби… И Фрост… И Лаваль… И все эти другие… А Дэйв, к тому же, был самым головастым… И к старику Джинтано стоял близко… Правда, Херст почему-то не поместил его на групповой портрет…
…Я не люблю, когда меня водят за нос… Особенно неучи вроде вас…
Откуда это?
Будто со стороны.
Но с невероятной, с какой-то.
С какой-то сумасшедшей отчетливостью.
Он увидел себя лежащим на полу виллы Альбуди.
Три года назад. Его ударили сзади. Он упал и потерял сознание. Но успел увидеть, как кто-то. Бесцеремонно перешагнул через него. Нет уж, увольте от этих ваших местоимений. Голоса там звучали раздраженные. Я не люблю, когда меня водят за нос. Особенно неучи вроде вас.
У Херста, кажется, были причины не допускать Килби на полотно.
Туман исчез!
Вдруг исчез туман.
Не было больше никакого тумана.
Сердце горячо гнало по жилам кровь.
Каждое движение доставляло Янгу наслаждение.
С пронзительной ясностью он увидел групповой портрет.
Точнее, не портрет, а цветную репродукцию. Портрет, говорят, хранится у Херста, его никто никогда не видел. Звездные гении смотрели на Янга насмешливо и сочувственно. Он не всех знал по именам. Многих не знал. Но, похоже, они его знали. Подмигивали сочувственно.
Спрашивай!
Мы ответим!
Телефонный звонок взорвал болью виски.
– Сенфорд?…
Это было потрясающе: Янг тер ладонью виски, говорил с Сенфордом, но все помнил! Он разговаривал с Сенфордом, клял ублюдков, но помнил все, что только что подсказали ему гении!
– Звони шефу, Сенфорд. Силовая поддержка нам не помешает. – Он явственно видел развитие событий и боялся лишь упустить что-нибудь важное: – Именно шефу, Сенфорд. Ни в коем случае не в полицию Бэрдокка. И уж ни в коем случае не капитану Палмеру. У тебя есть оперативный выход на картотеку Интерпола? – И все так же торопясь, но уже зная, что ничего не забудет, он выложил Сенфорду установочные данные. – Пусть ответят факсом на мой адрес.
В дверь стучали.
Пошатываясь, он открыл.
– Вы куда-то выходили, шеф?
– С чего ты взял?
– Я стучал в дверь.
– Наверное, я уснул.
– Уснули? – Черри недоверчиво выпятил губу. – С вами всё в порядке?
– А почему нет?
– У вас зрачки здорово расширены.
– Оставь. Это в порядке вещей. Если бы я тебе все рассказал, у тебя зрачки расширились бы еще больше.
Глава одиннадцатая. Конец проекта «Оракул»
Телефонные звонки.
«Камилл, они определили срок? Когда он истекает?»
«Минут через тридцать».
«Будь благоразумен. Жди их звонка и проси отсрочки. Обещай все, что можешь и не можешь. Нам необходимо выиграть время».
«А потом?»
«Мы держим все под контролем».
«А я? Как мне помочь вам?»
«Позвони в судебный архив. Нам срочно нужны материалы по делу Фроста. И пусть пришлют судебное заключение об автокатастрофе, в которой погиб Дэйв».
«Разве то, чем вы занимаетесь, как-то связано со смертью Дэйва?»
«Не знаю. Не спрашивай пока. Одно ясно: кто-то обложил всех твоих фармацевтов непомерным налогом. Кстати, «маленький кусочек прошлого» из письма твоего отца… Ты понял, о чём идет речь?»
«Конечно. Это тот сундучок, с которым разъезжал по стране мой дед-аптекарь».
«Он и сейчас стоит в твоей гостиной?»
«Куда же ему деваться?»
«Вези его к нам».
«Но я жду звонка».
«Разумеется, после того, как ответишь».
Хриплый, явно измененный голос.
«Вы обдумали наше предложение?»
«Да».
«И находите его разумным?»
«В принципе, да».
«Только в принципе?»
«Есть детали, которые меня смущают».
«Не думайте о деталях».
«Но я хотел бы увидеть документы, о которых идет речь».
«Через пару часов увидите».
«Мы встретимся? Где?»
«Ждите звонка».
«Но…»
«Ждите звонка. И не забывайте: только от вас сейчас зависит судьба ваших европейских близких».
Тот же хриплый голос:
«Сосунок сдался. Он боится за свою бабу. Ей предстоит путь из Европы, опасностей много. Так что, думаю, наши карманы скоро наполнятся. Мы долго ждали. В нетерпеливости нас никто не упрекнет. Кстати, этот долговязый кретин из ФБНОЛ все еще в Бэрдокке?»
«Он здесь. Но как частное лицо».
«А его полномочия?»
«Они, понятно, не подтверждены. Я же говорю, он здесь сейчас как частное лицо. На этот раз – никаких полномочий».
«А химик?»
«Мы его ищем».
«Сколько на это еще уйдет времени?»
«Немного. Мы же знаем, куда он направится. На этот раз осечки не произойдет».
Память.
Она рассыпалась, как битое стекло.
Альбуди видела дорогу. Сверху. С высоты птичьего полета.
Изломанная лента федерального шоссе. Отблескивающий асфальт. Стены с колючкой. Куинсвилл?… Она не узнавала предметы… Горячие на ощупь, предметы дергались, пугались ее, отступали… Из глубин пузырящегося ватного тумана медленно всходили бесформенные мутные пятна… «Я не очень-то силен в мифологии…» Визг тормозов… Длинный пронзительный дикий визг… Это больно… Солнце нельзя сравнивать с глазом Полифема?… «Сегодня мы отправляемся в путешествие…» Да, добрый доктор Макклиф, да… Прямо сегодня… Чем длинней путешествие, тем скорей забывается гнев…
Путешествие?
Это когда все движется?
Ответа не было. Но все двигалось.
Запах бензина… Плечистый человек…
Куда ее ведут? Почему под руки? Кто подстриг розы?
