– Арендуя это помещение, – начал Гомес, – я получил всяческие заверения, что никто и ничто не нарушит моего уединения, в результате чего я получу возможность...
– Заткни хлебало, – недружелюбно посоветовал Гомесу небесно-голубой недомерок. Он перевел глаза на рыжую журналистку. – Как-то слабовато у тебя насчет сисек. Может, забыла их где?
– Если вы вломились сюда только для того, чтобы сообщить мне эту новость, так это зря. Я и без вас знаю.
Опустив видеокамеру, Натали боком придвинулась к Гомесу.
Недомерок коротко и противно хохотнул.
– Во дают, юмористы хитрожопые, – сказал он, обращаясь к тощему негру. – Видишь, Леон, мы разжились парой хитрожопых ублюдков. Ну и как, Леон, нравится тебе иметь пару хитрожопых ублюдков?
– Да не очень, Баззер.
Баззер печально покачал головой.
– Похоже, что вы, хитрожопые ублюдки, не очень нравитесь Леону.
– Такими любезностями мы можем обмениваться день-деньской[14], – весьма рассудительно констатировал Гомес. – Так почему бы вам, ребята, не сказать нам попросту...
– Заткнись!
Баззер тронул свое запястье, а затем ткнул курчавого сыщика металлическим пальцем в бок.
– Эй, ты что!
Весьма чувствительный электрический удар пронзил Гомеса, заставив его непроизвольно передернуться.
– Я не понимаю, зачем нужно... – начала Натали.
– И ты тоже заткнись.
Взмахом руки Баззер подозвал к себе двоих громил, по-прежнему державших дрожащего от ужаса Спайка.
– Волоките сюда этого подонка.
– Вы просто неправильно поняли... – Запекшаяся кровь густо покрывала разбитые губы и подбородок шеф-повара «Казино». – Я же сказал вам, Баззер, что не брал никаких денег у этих...
– Помолчи немного.
Леон сильно ударил его по губам тыльной стороной ладони.
Кровь снова обильно потекла по подбородку.
– Я только пытаюсь объяснить вам, что они заставили меня...
– Не надо ничего объяснять.
Леон ударил его снова.
Баззер одарил Гомеса гримасой, которую тот ошибочно посчитал за улыбку.
– И на какое же это антитэковое агентство ты пашешь?
– Я – оперативный работник детективного агентства «Космос» из Большого Лос-Анджелеса, – ни на йоту не отклоняясь от правды, сообщил Гомес. – Мы прослышали, что с помощью этой мониторной установки можно заглянуть в каюту одной леди, которая, по нашим данным, является Викторией Дорадо, – добавил он, уже не столь правдиво.
– Ага, а собрание вы включили просто по ошибке, так ведь?
– Ну, вообще-то да. Мы как раз собирались переключиться на...
– Эти засранцы думают, что у меня вместо мозгов – теплое дерьмо. Вот так, Леон.
– Они ошибаются, Баззер.
– Вот видишь, Леон говорит, что у меня в голове не дерьмо, а мозги, – сообщил Гомесу Баззер. – Только полудурок вроде вас самих мог поверить в такую идиотскую сказочку.
– Ты – умный, я – дурак, – четко отпарировал Гомес. – Мы полезли куда не надо и нарвались на неприятности.
– Нестоящая затея, – сказал негр.
– Слышал? Леон говорит, что шутить со мной шутки – нестоящая затея, – объяснил Баззер. – А теперь слушай внимательно. Я припрячу тебя в надежное место – этак на час. К тому времени совещание, за которым ты шпионил, закончится. После совещания пара его участников захочет с тобой побеседовать. Самое для тебя лучшее – позабыть свою хитрожопость и говорить чистую правду.
– Я могу сказать тебе ее прямо сейчас.
Лицо Баззера снова расплылось в так называемой улыбке. Своей живой рукой он отмахнулся от слов Гомеса, как от какой-нибудь глупости, сказанной ребенком.
– Дай-ка я тебе кое-что покажу.
– Стоящая затея.
Последняя фраза, естественно, принадлежала немногословному Леону.
– Спайк, ну-ка объясни этим двум засранцам, как хорошо я умею получать ответы на любые вопросы.
– Я уже сказал вам все, что знаю, я никогда... О-о-о! О! Господи!
Металлическими пальцами Баззер неожиданно вцепился в пах обвисшего на руках громил шеф-повара. Все время, пока Спайк кричал, пальцы давали сухое потрескивание.
Один из громил громко расхохотался.
Чтобы Спайку, без сознания валявшемуся на полу, не было скучно, Баззер решил остаться в мониторной.
– Задам-ка я ему еще пару вопросов. Стоящая затея, Леон?
– Обалденная, Баззер. Пожалуй, я тоже останусь.
Длинный, глистообразный негр повернулся к скучавшим без дела громилам.
– Заберите их... – он указал на Гомеса и Натали, – отсюда.
Он указал на дверь.
Обратный путь по туннелю неудачливые любители посмотреть телевизор проделали под конвоем. Через кладовую и кухню-автомат они попали в длинный серый, беспросветно унылый коридор. Остановилась процессия у металлической двери с табличкой «СКЛАД № 6».
– Сюда, задницы, – довольно равнодушно скомандовал один из сопровождающих.
Он вставил в щель электроключ, и дверь с шипением отъехала в сторону.
Галантно придерживая Натали под острый локоток, Гомес переступил порог. Большое помещение, стены металлические, потолок тоже металлический, гофрированный. И повсюду аккуратно сложены андроидные красотки – все, естественно, дезактивированные, хотя и при полном одеянии. Штук пятьдесят. Артистки, официантки, горничные – и так вплоть до нескольких каратисток или чего-то вроде того.
С тем же шипением дверь закрылась.
– А вот тут, chiquita, – сказал Гомес, – есть над чем подумать.
Пальцы правой руки Джейка медленно отстукивали какой-то однообразный ритм на подлокотнике пластигласового кресла. Окно маленького зала ожидания прямо выходило на посадочный пандус, но сейчас влажная дымка почти совсем скрывала от глаз и этот пандус, и готовящийся к отправке шаттл. Утренний туман тяжелым одеялом лежал на Оклендском космопорте.
Рядом с Джейком сидела Бет.
– Ну как ты?
– Тип-топ.
– А то последние часы вид у тебя какой-то малость зашибленный.
– А он у меня всегда такой, – ухмыльнулся Джейк. – Ты что, первый раз заметила?
– Ты как-то говорил, что Холодильник, при первом с ним знакомстве, что-то тебе напомнил. Но так и не собрался сказать...
– Когда я был пацаном, ну, примерно как Дэн сейчас, меня послали в такое заведение – Небесную академию.
– Что-то я о ней слышала. Кажется, очень строгая, военного образца школа для... ну, скажем, трудных детей.
– Вот-вот. Именно таким я и был. Во всяком случае, по мнению папаши.
– А как же твоя мама?
За окном, куда посмотрел Джейк, не было ничего, кроме белесой мглы.
– А никак. Ее мало спрашивали. Папаша ведь был военным – вот и привык везде командовать.
– Я знаю.
