– Только не говорите, что это еще один "запертый"...
– Сенатор Фольмах. Прямо во время пресс-конференции.
– Проклятье!
– Хуже.
Урссон даже выглядел похудевшим. Опавшие щеки висели бульдожьими брылями. Последний новостной выпуск он вывел на большой экран, и буквы заголовка "Сенатор стал еще одним "запертым" трупом. Почему молчит отдел аномальных явлений?" издевательски вылупились на вошедшего детектива.
Микки Роуз, специалист отдела по информации, мрачно поигрывала на экране моделью помпезного конференц-зала. Судя по темным кругам возле глаз, она тоже не относилась к жаворонкам.
Урссон тяжело вышагивал вдоль стола. Блестящий "космический" потолок равнодушно отражал его покрасневшую лысину.
– Президент лично заинтересовался этой проблемой. У нас - неделя.
– И что потом? - не удержался от вопроса Дамьен, - Нас поголовно четвертуют?
Микки наградила его укоризненным взглядом. Олаф тяжело посмотрел из-под сдвинутых бровей.
– Нас всего лишь смешают с грязью, Дами. Закрыть не закроют, но и работать толком не дадут.
– Извините, шеф, - он мучительно зевнул. - Я молчу.
Микки повела в воздухе пальцами, затянутыми в контроль-перчатку. В отличие от шефа, она предпочитала самые современные управляющие примочки. Изображение двинулось, застыло на жуткой голографии трупа.
– Четыре пулевых ранения, - сообщила она. - На конференции присутствовало три телохранителя, один из них - профессионал - пытался закрыть сенатора собой. Свидетели подтверждают это. Двое других, похоже, статисты, поддерживающие для Фольмаха имидж солидного политика. Я реконструировала сцену: первый охранник должен был оказаться на пути пуль, однако...
На экране зеленая кукла-телохранитель бросилась прикрывать синюю куклу-сенатора. В груди последнего расцвели один за другим четыре красных дыры, яркий пунктир показал траекторию каждой пули.
Две линии непринужденно проходили сквозь охранника.
– В помещении была масса народу, но выстрелов никто не слышал. Модельная точка, из которой сделаны выстрелы, находится за окном, метрах в двух.
Дамьен подался вперед:
– И там?
– Там семнадцатый этаж.
– Флайер? Фал с крыши? Дельтаплан, наконец?
– В окнах бронированный пластик, на нем ни царапины. Сами окна не открываются в принципе. Убийца не обнаружен, естественно. Ни у кого из присутствующих оружие не найдено, не было его и в помещении. Раны полностью соответствуют огнестрельным...
– За исключением того, что нет пуль и стреляли сквозь неповрежденную броню, - закончил Дамьен. Микки беспомощно улыбнулась.
– А два остальных телохранителя? - поинтересовался детектив.
– О, здесь довольно интересная картина. Один из них совершенно естественно спрятался за кафедрой. А вот другой застыл на месте и даже не дернулся, пока убивали подопечного. При этом он рассказывает странную историю, как утверждает полиция. Парень сейчас у них.
Картинка на экране сменилась умиротворяющим пейзажем. Микки отстегнула перчатку.
– У меня все. Какие будут распоряжения?
Олаф погладил лысину.
– Странная история пусть достается Дами. Для начала. Микки, тебе найти все похожие случаи. Сдается мне, нашими четырьмя "запертыми" дело не ограничивается. И попробуй связать хотя бы этих четверых: может, они заказывали пиццу в одной и той же конторе или интересовались одной породой рыб.
– А вы, шеф?
– Я еду к вдове. Хочешь меня сменить?
– Снова утешать несчастную женщину? Ну уж нет, - Дамьен скорчил испуганную гримасу.
Телохранитель был совершенно деморализован. Похоже, он относился к тому легкому типу людей, которых обходят удары судьбы, но если уж они получают нокаут - сразу сдуваются как проколотый воздушный шар.
Его пустые бегающие глаза напоминали Дамьену суетливых водомерок.
– Я ведь действительно остолбенел, сэр. Я там в зеркале... Там, сбоку от сэра Фольмаха стояло зеркало, большое такое. Знаете, такое, все в неоновых трубках, у них по всему залу похожие натыканы.
Мускулы телохранителя, явно не сами собой наросшие, бугрились под дорогим костюмом, когда он судорожно стискивал кулаки. Рядом с этой горой мяса устроившийся на подоконнике детектив выглядел подростком.
– Так вот, когда сенатор начал рассказывать про все эти интернаты... ну, вы знаете, интернаты для виртуалозависимых...
Дамьен знал. Он только не представлял, как заставить прихотливую мысль напуганного здоровяка двигаться поживее.
– А я, знаете, случайно посмотрел в зеркало. И там - я даже не понял сначала, решил, что это не зеркало вовсе, а голоэкран такой, только думаю, кто же это его включил, если сенатор все еще говорит. А потом решил...
Детектив сдавил переносицу и зажмурился: спать хотелось невыносимо. Телохранитель продолжал нервно тарахтеть. Дамьен резко сменил направление беседы.
– Кем вы работали до того, как стали телохранителем у Фольмаха?
– Да я... - парень задумался, - Я, в общем-то не работал. Я выиграл премию за самый долгий просмотр сериалов, может, слышали? Я за раз 127 серий "Изегры Ома" просмотрел, не отрываясь. Мне обещали присвоить статус профессионального зрителя.
– Так зачем же вы пошли на работу к сенатору?
– Видите ли, сэр, - теперь парень был искренне смущен, - когда меня показывали по головизору, это когда премию давали, то потом, знаете, девушки меня... в общем, сами пытались со мной знакомиться. Они меня прямо узнавали, это точно. А потом какое-то время прошло, и...
Все ясно, и слава оставила героя. А раз сенатор часто выступает по головидению, парнишка решил примазаться.
– Фольмах сам предложил вам работу?
– Ну да, он сказал, что видел меня в передаче и я ему подхожу. Я сначала боялся, думаю, если вдруг придется драться там или как-нибудь еще его защищать, то я же и не смогу. Только у сенатора один настоящий был телохранитель, а мы с Длинным изображали просто. Для понту, я так понимаю. Ну так он нам почти и не платил, сенатор-то.
Дамьен рассеянно покивал. Парень уже вполне расслабился, пора возвращаться к делу.
– Итак, - он испытующе уставился в глаза свидетелю, - что же вы увидели в зеркале?
Бедолага-телохранитель доверчиво приблизил лицо к допрашивающему:
– Там человека убивали.
Дамьен вздохнул.
– Ну, конечно. Об этом мы и говорим.
– Да нет, вы не поняли. В зеркале убивали человека. Там так получалось, знаете, как на этих старых комиксах, где голову повернешь, и не видно становится. Улица появилась такая, с лужами. Грязная. И мужик в рванье от другого убегал. Потом к стенке прижался и руками замахал. И как будто закричал чего-то. А тот, другой в него стрелять начал. Я поэтому и сенатора не сразу увидал, когда его застрелили, что на того бродягу смотрел.
