На лице детектива, видимо, написалось недоверие, потому что парень заторопился.
– Я серьезно это видел, сэр, я не придумываю. Бродяга был грязный и в рваном пиджаке, в черном. Волосы у него сосульками на лоб висели. А когда в него попали, у него лицо такое удивленное сделалось. А у того, кто стрелял, брови были разные - одна круглая, а другая такая, - он показал на собственном лбу, - домиком. И лицо... щеки висели и под глазами мешки.
Дамьен подергал себя за вылезшую из хвоста прядь.
– Чуть позже с вами поработает информационник, вы составите модели обоих лиц.
– Я постараюсь, сэр. Только я на убийцу и не смотрел почти, сэр, там бродяга этот бежал. А как в него стрелять начали, так я вроде и обалдел.
В совершенном недоумении Дамьен выпал в коридор. От стены немедленно отлепилась высокая фигура и нависла над ним. Узкие глаза изучающе уставились в бледное от недосыпа лицо.
– Детектив Ли. Как продвигается следствие по делу о "запертых" трупах? Вам удалось что-нибудь выяснить по поводу сенатора Фольмаха?
Круглый глаз голокамеры уставился на аномальщика.
– Послушайте, мадемуазель Акула...
– Акура! - в слове не было ни одной шипящей, но она умудрилась его прошипеть. - Акура Такэо... детектив.
– Мадемуазель А-ку-ла! - Одним быстрым движением Дамьен вывернул камеру из гнезда очков. - Вам не кажется, что в мире есть много интересного, кроме моей физиономии? Когда следствие будет закончено, обратитесь к Урссону.
Журналистка захлопала ресницами и попросила тоном обиженной девочки:
– Ну хоть пару слов, детектив, а? Вы делаете свою работу, я - свою. Ну хоть что сказал вам свидетель?
– Чушь собачью, - искренне признался Дамьен. - Просто собачью чушь.
– Я сочувствую вашему горю, мадам, - Олаф склонил лысую голову в учтивом поклоне. - И я, безусловно, не стал бы тревожить вас без серьезной необходимости.
– Да что вы понимаете! - полная женщина приняла позу, наиболее выгодно демонстрирующую достоинства ее фигуры и столь же успешно скрадывающую недостатки, промокнула сухие глаза тончайшим платком. - Мервил был для меня всем. Всем!
Ее ультрамодное кресло выглядело переплетением тоненьких проволочек: казалось, повернись она неудачно, и конструкция рассыплется на мелкие кусочки. Урссон предусмотрительно устроился на гораздо более надежном стуле.
– Скажите, ваш муж не имел явных врагов? Может быть, кто-то открыто угрожал ему? Возможно, он получал письма с угрозами?
Алые губки с татуированным контуром изогнулись в изумленное "О".
– Вы совершенно правы, детектив. Получал. Я тогда еще так разволновалась, так переживала...
Она прижала холеную руку к груди и часто задышала, демонстрируя, как именно переживала.
– Это было письмо?
– Именно, - пальчик с голубым ноготком ткнул Урссона в коленку.
– С угрозами?
– Да-да, - энергично закивала мадам Фольмах.
– Сенатор Фольмах получил это письмо при вас?
– О... - вдова в замешательстве сплела пальчики, подыскивая безобидное определение. - Я его читала. Мервил так рассердился, когда получил его, что даже хотел связаться с полицией. Но потом его срочно вызвали, а вечером он просто стер письмо и велел мне не волноваться.
Ее лобик прорезала тонкая морщинка.
– Детектив, вы думаете, его убили именно из-за этого письма?
Олаф неловко пошевелился на неудобном стуле.
– Мы проверяем все варианты, мадам. Могу ли я поработать с записной книжкой вашего мужа?
– О, но он сменил ее. Это была такая устаревшая модель... Мервилу, с его положением было просто неудобно появляться с ней на людях. Вы знаете, эти журналисты, они всегда обращают внимание на такие подробности, а потом...
– Куда он дел старую записную книжку?
Дама всплеснула руками и поправила и без того идеально уложенный локон.
– Боже мой, детектив, неужели вы думаете, что я обращаю внимание на такие мелочи? Может быть, он ее выбросил. Нет, скорее всего он ее отдал кому-то из служащих. Но может быть, и просто выбросил, если он был не в настроении.
Урссон прикрыл глаза и мысленно досчитал до десяти.
– Мадам, мне очень нужна старая записная книжка вашего покойного мужа. Именно та книжка, на которую он получил письмо с угрозой. Я очень надеюсь на вашу помощь следствию.
– Ну конечно же, детектив! - с энтузиазмом воскликнула она. - Я буду рада оказать вам любую помощь. Любую!
Олаф мысленно застонал.
Вызов застал Дамьена в кафе-автомате, оторвав от соевого бифштекса и кофе того же происхождения.
– Дами? - голос шефа звучал донельзя устало. - Как наш свидетель?
– Вероятнее всего, пустышка, если только парень не провидец. Видел в зеркале целую криминальную историю, но убивали там не сенатора, а бродягу. Я отправил его к информационникам, пусть Микки попозже заберет модельки...
– Хорошо, - перебил его Олаф. - Езжай в контору, у нас кое-что нашлось.
Дамьен с тоской заглянул в чашку с неприятного цвета бурдой, проходящей в меню под видом капуччино.
– Уже мчусь, шеф.
Микки развлекалась какой-то древней игрой, смысла которой Дамьен за два года службы уловить так и не смог. Обе руки в контроль-перчатках так и порхали по воздуху, строя замысловатые конструкции из разномастных деталек. Пестрые фигурки сыпались со всех сторон, поле поворачивалось быстрее, чем Дамьен мог уловить закономерность, от такого зрелища у него мгновенно начинали слезиться глаза. Миккин же рекорд длительности игры составлял 37 минут.
– Дорожка, похоже, ведет в Институт тонких взаимодействий, - сообщил Урссон, подвинув к детективу пару банок квик-клика. - Судя по тому, что мы накопали в информаторе, у них в штате три лицензированных предсказателя и пять телекинетиков. И все работают по одному и тому же проекту.
– Забавно, - хмыкнул Дамьен. - Самые наши клиенты.
Замысловатая конструкция из разноцветных кубиков и шариков на мгновение застыла и разлетелась брызгами фейерверка. Довольная Микки поболтала кистями.
– Мой рекорд для этого уровня.
– Проект называется "Дельта-двойники", и финансировал его, как оказалось, сенатор Фольмах, - продолжал Урссон. - Не сам, конечно, а из Фонда развития методов познания, знаешь, все эти детекторы лжи в школах, обучение под гипнозом... Пару месяцев назад Фольмах получил письмо с угрозой предать его смерти, если он не прекратит работу с Институтом. Так и было сказано: "предать смерти".
– Откуда письмо?
– Анонимный пойнт, - ответила Микки. - Сейчас уже не существует, естественно. И никаких данных не осталось - два месяца прошло.
Дамьен повертел в пальцах опустевшую банку и через весь кабинет швырнул ее в утилизатор. Механизм протестующе пискнул.
