доказательств покоя и умиротворения, чего не достичь в этих тоннелях под натиском предположительного противника, Оскар же, пусть и хотел его победы, но вела его преимущественно личная месть этому человеку. Так что, когда они синхронно вырвались из вакуума времени и пространства, осознав физически и психологически нужду двигаться, то достаточно быстро нашли в своих сформированных идеологиях взаимную поддержку.
— Почему ты веришь, что он победил?
— Мне знаком его фанатизм, такой человек не позволит себе сдаться. На Коме, в окрестностях Тиши я выжила благодаря аналогичному помешательству.
— Я убью его в любом случае. — Оскар хотел произнести это, закрепив непростое намерение. — Бросив нас здесь, он доказал, что мы для него, как и остальные, — лишь средство на пути к цели. Он разрушает все вокруг себя, а остальное заражает, словно вирус.
— Вряд ли тебе нужно мое одобрение…
— Не нужно.
— Значит, это угроза? Мне, серьезно?! — Рода не знала, ей радоваться от того, как возмужал это человек, или же огорчаться — ведь он повторяет ей знакомый сценарий.
— Я просто хочу быть честным, но если ты поможешь…
— Пошел ты! Я не буду тебе помогать, на моих руках достаточно крови! Забыл, что я сделала в Тиши? Вот именно. Я могу оправдать Бэккера, но защищать не буду. Такой человек сам себя может защитить. Он все делал для выживания в нечеловеческих условиях, и я, если ты забыл, поступала не сильно лучше его… Можешь вспомнить, в каком состоянии вы меня нашли, и сразу все поймешь.
— Тут все немного иначе.
— Согласна, тут иначе — он один, причем уже давно, терять ему нечего, связи с цивилизацией, обществом или семьей у него попросту нет. Если бы не ты и Настя, то я не сильно бы отличалась от него сейчас.
— Вот и оправдание.
— Скорее объяснение, дурень. И если ты не понял, он сам будет рад умереть, так ты закончишь его страдания. Как всегда, знаю тебя лучше, чем ты сам. — Рода чуть запнулась, подумала и сказала: — Еще я верю, что с Настей все в порядке. — Рода скромно улыбнулась, кивнула в сторону направления, оставив Оскара со странным осадком от понимания, что все это время он думал о Насте в профессиональном ключе, не привыкнув к переживанию за ее состояние. Это было скорее исполнение вшитой за последние дни роли защитника, куда вкрапилась легкая личная забота, и, как показывает настоящее, происходила она строго из инстинктивной нужды. К тому же, понимает он уже следуя за Родой, она вряд ли останется в стороне в момент отмщения Бэккеру. Но, как бы Оскар ни желал разобраться во всех вариантах сценария развития его отмщения, где ключевым фактором внезапности и является Настя, внимание его всецело украла новая проблема — одна Особь смогла выжить.
На последних силах существо совершило выпад вперед, вынудив Оскара и Роду вернуться в небольшой карман, прижавшись к стене напротив узкого входа. Особь не могла пролезть внутри целиком не только из-за своих габаритов, но и по более неожиданной причине — у нее отказали задние лапы. Волочась в поисках нарушителей спокойствия, Особь из последних сил смогла найти их, но какой бы безграничной яростью ни обладало это создание, исполнить желаемое было не суждено — спустя десяток отчаянных попыток дотянуться когтями до своих жертв жизненная сила окончательно покинула тело. Оскар и Рода, загнанные в угол, находились в паре сантиметров от когтей, рассекающих малое пространство перед ними размашистыми движениями. Когда тело плавно упало вниз, застряв в узком проходе в области талии, то они еще несколько минут не просто не двигались — сами мысли были заблокированы, дабы инстинкт самосохранения правил в этот непредсказуемый момент. Казалось, что все прошло успешно, им вновь повезло, так что пора вернуться на задуманный маршрут. Но тут Рода указала Оскару на свою левую руку, где в области плеча расположилась царапина, рассекшая скафандр до плоти. Зажав рукой рану, Рода сказала Оскару то, что пугало не только смыслом, но и уверенностью выражения:
— У меня не больше полутора часов, если верить показателям кислорода скафандра. Мы не знаем, где здесь выход, как и не знаем, есть ли он тут вообще. Оскар, я не дотяну. Они все же достали меня, и, как бы это ни было символично, я не против. И не спорь, я лучше знаю. Жаль только, что не умру под открытым небом. Точнее, открытым космосом… неба-то тут и нет. Но, с другой стороны, умереть не одной — уже больше заслуженного. Да и я рада, что здесь именно ты. Есть во всем этом нечто хорошее — увидела, как ты повзрослел, наконец-то, что тоже много стоит.
— Не смей мне тут сдаваться! Уж кто-кто, а ты борешься…
— Я и борюсь. Борюсь за твою жизнь. Да, я виновна во многих смертях, будет приятно умереть, зная, что спасла одну жизнь. Особенно такую симпатичную и крутую. Оскар, послушай меня… Мы оба знаем, что выбраться может лишь один. Я это проходила, не оскорбляй меня… не обесценивай мой опыт. Если получится, вытащи меня из этой дыры, аккуратно оставь на поверхности в уютном месте где-нибудь, хорошо? Оскар, обещай мне это!
Отступать более некуда, да он и не хочет. Весь его путь вел к этому моменту — победа или смерть. Бэккер мог бы использовать Осколок и вернуться назад, составив, например, самому себе компанию, увеличив силы и шансы на победу вдвое… а может быть, и втрое, а то и вчетверо. Стоит лишь начать, как вопрос меры будет принесен в жертву упрямости, окончательно возведя в идеологию философию — цель оправдывает средство. Определенные правила ведения войны придавали ему уверенности, этакого кодекса, чье соблюдение ставит его выше оскорбительного фанатизма, доводя до статуса компетентного стратега. Все ради победы, достичь которой можно лишь с полной годностью встретить и поражение. Должен быть конечный итог, этакая последняя точка координат, иначе из-за невозможности распределить силы в шатком сценарии поведения внешнее влияние окажет неконтролируемые изменения на пути к цели. Путь был столь сложным, сколь невозможным в повторении, отсюда и компетентность играть по правилам. Только прямо — только вперед, таков его выбор, дарующий уникальное удовольствие от власти над судьбой, доказывая, что лазейка во времени и пространстве ему больше не нужна — это для слабых и жалких.
Упиваясь своей упрямостью, Бэккер ожидает прихода Варвара, заведомо озаботясь минированием этого куска плиты, — с Топи он забрал робота, придержав его для точечного и безошибочно применения — помощи Лорну со взрывчаткой,
