не запускаете воду…
— В этом году, пожалуй, надо это сделать, — перебил я кухарку. — Все же это красиво. Да и птички будет прилетать на водопой. Думаю, соседскому коту такое понравится.
— Вам бы в дом тоже кот бы не помешал, — вдруг заявила Любавушка. — Я спускалась в подвал, чтобы взять оттуда кое-что из продуктов. А там у коробки угол сгрызен.
Я понял, что ящик был поврежден во время потасовки дяди со злодеями, но говорить вслух это, конечно, не стал.
— Отраву от мышей брать не стоит. Не ровен час, как ядовитую мышь слопает какой-нибудь из соседских котов. Будет жаль животину.
— И не поспоришь.
— А кошачьего духа как раз хватит, чтобы никакой грызун не захотел тут поселиться.
— Правильно. И где же добыть кота?
— Можно взять в приюте, — предложила Любавушка. — Выбирайте не породного, а самого что ни есть простого. Если у него будет уши кривые или морда в шрамах, то точно берите. Не смотрите, чтобы красивый был. Боевой кот всегда лучше изнеженного.
— Это вы правильно заметили, — заявил появившийся на пороге Петр Феликсович.
Он приосанился, оглядывая комнату, взглянул на меня, работающего по кухне, и уточнил:
— Может и моя помощь пригодиться?
— Только если будете руководить, — тотчас нашлась кухарка.
— Тут главный не я, — неожиданно смиренно признал дядька. — Так что обойдусь без звания генерала кухни.
— Ты сегодня скромен, — заметил я, убирая в емкость с водой последнюю почищенную картофелину.
— Я всегда такой, — возразил старик и уточнил, — ты ведь уже пообещал нашей кухарке прибавку к зарплате?
Я кивнул.
— И премию за мой счет выпиши, — распорядился князь и вышел из комнаты.
Он, вероятно, запамятовал, что счет, с которого мы вели хозяйство, у нас был общий. Но спорить я не стал. Вместо этого уточнил:
— Что-нибудь еще?
— Что вы, Василий Михайлович, — замахала руками Любавушка. — Достаточно, дальше я сама. Спасибо, что подсобили.
Я вымыл руки и снял фартук, чтобы повесить его на крючок.
В комнату заглянула Муромцева и, заметив меня, смутилась.
— Вы тоже проголодались? — спросил я, тут же взяв яблоко с блюда.
— Просто хотела уточнить, не нужна ли помощь, — с вызовом заявила девушка. — Мы ведь свалились на вашу кухарку как снег на голову.
— Так уже… — начала было Любавушка, но поймала мой веселый взгляд и поправилась, — все уже заготовила для блюда. От вас нужно только, чтобы через полчаса вы были за столом.
— Хорошо, — кивнула Виктория и вышла прочь.
— Вы стыдитесь, что помогаете? — удивленно спросила женщина.
— Мой секретарь считает, что всю дополнительную работу она должна выполнять сама, — ответил я. — Считает меня изнеженным белоручкой. И очень опечалится, если узнает, что я что-то делал руками.
— Жаль, что она не может заместо кота отработать, — усмехнулась кухарка, не поверив в мое оправдание.
Я же вышел из кухни, пересек гостиную и вышел на задний двор. Мы выходили сюда достаточно редко. Дядька не особенно любил бывать далеко от телевизора. А мне для тренировки хватало небольшой площадки неподалеку от фонтана.
Но сегодня я решил проверить, насколько территория облагорожена. Все же у нас появились гости, которым может понадобиться место для тренировок.
Веранда у нас была деревянной, покрытой морилкой и лаком. Это я знал точно, потому как после того, как мы нанимали мастеров, запах этих материалов витал в воздухе еще неделю. А все потому, что Петр Феликсович пожелал, чтобы все было сделано по старинке, без использования силы. И все время, пока шли работы, упрямый старик нипочем не признавал, что у него гудела голова от паров лака.
Чуть поодаль от крыльца расположилась просторная беседка, которую оплетал виноград. Дядька невероятно им гордился, уверяя, что этот сорт больше ни у кого не приживался. В наших широтах и впрямь было сложно вырастить виноград. Но садовнику удалось не просто дать растению заплетать беседку, но и приносить небольшой урожай темных горьковатых ягод.
Правда, дядька не знал, что мне приходилось докупать гроздья этого лакомства, чтобы он продолжал мне рассказывать, как прикупил саженцы у какого-то странного смуглого торговца с севера. Что тот обещал богатый урожай и не обманул, хотя очень походил на цыгана.
За беседкой раскинулся небольшой сад с яблонями и вишнями. Часть этих деревьев когда-то посадил мой отец. И по весне они красиво цвели, раскрашивая черные ветви в нежно-розовые и белые оттенки. Больше всего мне нравилось, что под деревьями росли дикие ягоды и густая трава. Природник, который нес ответственность за весь поселок, добивался того, что досаждающих людям насекомых тут не было круглый год. И беспокоить нас могли только пчелы с участка соседа. Но они, по заверениям Толстого, были ручными и не жалили без особого повода. Я и впрямь не припомнил ни одного случая, чтобы кто-то жаловался на укусы этих жужжалок.
Гости обнаружились у беседки. Мне даже поначалу показалось, что у Волкова и Муромцевой что-то вроде свидания. И лишь спустя пару мгновений понял, что парень резко ухватил моего секретаря за горло и попытался опрокинуть на землю. Девушка подалась назад, заставляя противника шагнуть следом, а потом ударила его по руке. В ее ладонях появились парные клинки, но рассекли лишь воздух. То место, где до того стоял боец, оказалось пустым. Волков отпрыгнул назад и развернул сияющую цепь.
Я наконец понял, что пара решила потренироваться, и уселся на широкую ступень крыльца. И приготовился к зрелищу.
Атака Муромцевой была молниеносной. Она рванула навстречу к парню. Оружие мелькало перед ним смазанными тенями. Однако боец, стоявший против Виктории, не впечатлился. Он и не думал отступать, а вместо этого сумел пригнуться и перекатиться, уходя с линии атаки. А затем швырнул цепь в лицо девушки. Но в последний момент дернул ее назад, возвращая в руки, и крутанул ее, создавая воронку из темнеющего воздуха.
Виктория усмехнулась, и с кончиков ее пальцев соскочили электрические искры.
Пространство наполнилось запахом озона. Волоски на моих руках приподнялись. Посреди сада образовалось грозовое облако, которое быстро наполнилось чернотой.
Позади меня раздались хлопки. Я резко обернулся, заметив стоящего без трости Петра Феликсовича. Он несколько раз ударил в ладоши, привлекая внимание бойцов. Виктория и Волков прервали поединок. Убрали оружие и обернулись. Облако между ними тут же стало бледнеть.
— Красавцы, — заявил дядюшка.
