совсем укладывается в привычное и повседневное.
— Придумать же такое… — начальник кафедры внимательно посмотрел на меня.
Я развел руками — решайте сами.
Я — как скажете.
— Хорошо. Неделя Вам сроку…
После этого разговора я и поехал в больничное заведение. Там мне и предоставили труп татарина.
Так, так, так… Всё оказалось сложнее, чем я думал. Перерезка шеи в самой нижней её части отнюдь ещё не позволяет извлечь грудные внутренности, так как никакого свободного пространства для проникновения через верхнее грудное отверстие в грудную полость при этом не имеется. Дабы иметь возможность проникнуть рукою в грудную полость для отделения и извлечения органов и особенно — перерезки их у грудобрюшной преграды, необходимо или вырезать грудную кость, или изъять часть позвоночника.
А, если так?
Я отделил у уже обезглавленного трупа кожу с поверхностными мышцами впереди до первого ребра, а сзади до пятого-шестого грудных позвонков. Затем, оттягивая отсепарованную кожу на спине, при помощи кожных ножниц и узкой пилы отделил внутренние концы первых пяти ребер от позвоночника.
Уффф…
Чертовы вотяки…
Вон что теперь мне приходится делать…
Оттянуть кожу на столько, чтобы сзади-наперед можно было стамеской или долотом отделить пятый позвонок от шестого, или перерубить пятый, у меня не получалось. Оставалось искать иной возможности изъять и отделить выпиленный кусок.
Я попереворачивал труп со спины на грудь и обратно.
А, пожалуй…
Это оказалось возможным спереди, со стороны входа в грудную полость.
Отделив мягкие части шеи и заднего средостения от передней поверхности грудной части позвоночника, оказалось возможно вытянуть или выдвинуть отделенную от ребер часть вверх и вперед, особенно если выгнуть или выпятить её при этом дугообразно вперед.
После этого пятый позвонок оказался почти в верхнем грудном отверстии.
У действа, производимого мною, имелись зрители. Они перетаптывались, переглядывались, кивали друг-другу — вон что Лев Львович творит… Совсем одурели они там в своей академии…
— Молоток. — протянул я руку в сторону служителя морга. Сей инструмент мне по неизвестной причине не предоставили.
— Сейчас, сейчас, Лев Львович.
Молоток тут же оказался в моей руке.
Ударяя им по долоту я без особых усилий перерубил пятый позвонок.
У меня получилась почти горизонтальная поверхность сруба как на трупе Матюнина.
С ним-то, кто таким занимался? Тут немалый опыт необходимо иметь. Кто угодно такого сделать не сможет…
Через получившееся отверстие в грудной полости внутренности извлекались уже легко, но, опять-таки, не целиком, а по частям.
Сначала я извлек одно легкое, потянул его на себя и перерезал у корня. После этого повторил то же самое с другим.
Далее мною была перерезана аорта, идущая рядом с нею вена, пищевод…
— Лев Львович, Вас к телефону, — прервал мои занятия служитель морга.
— Кто? — бросил я через плечо.
— С кафедры, — получил я неопределенный ответ.
Что там у них стряслось? Ничего без меня не могут…
— Слушаю, — не очень довольно произнес я в трубку.
Опять генерал! Интересуется, как у меня решение вопроса продвигается!
— Делаю, что требуется… — ответил и сам себе язык прикусил. Разве так начальнику кафедры отвечать можно?
Я тут же исправился и доложился по всей форме.
— Работайте, Лев Львович, работайте.
Голос генерала… был напряжен. Достали его уже, судя по всему, с этим мултанским делом.
— Приложу все усилия, — заверил я своего непосредственного начальника. — Сделаю всё возможное.
Глава 33
Глава 33 Ночное приключение в морге
Так я до вечера в морге и провел время. Надо сказать, с пользой для практической судебной медицины.
Уже совсем отъехать на свою квартиру собирался, как мне поужинать прямо в сем заведении один из знакомых докторов предложил.
Почему бы и нет? Пусть тут не ресторан, но…
Обед я за своими занятиями пропустил, так что под ложечкой у меня уже давно подсасывало.
— Откушайте, Лев Львович, не побрезгуйте, — пошутил врач земской больницы. — У нас всё по-простому…
Знал, что не откажусь. Помнил, что не раз до этого я уже с работающими здесь за столом сиживал.
Что мне чиниться? Одно дело делаем…
— Вчера, Лев Львович, у нас тут целое приключение вышло, — местный прозектор разлил по третьей. Кстати, он — доктор медицины, коллежский советник. Не портомой тебе какой-то.
— Что такое? — заинтересовался я.
— Вчера под самый уже вечер из больницы в нашу покойницкую двоих умерших доставили. — прозектор поднял мензурку с коньяком.
Я повторил его действия.
Дело обычное… В чем тут приключение?
— Ночи сейчас уже холодные, — продолжил доктор.
Какая связь? Покойникам-то всё равно уже — холодные ночи или не особенно… Тут у них в любое время года прохладненько.
— Вот под утро один из них и очнись. — улыбнулся рассказчик. — Оказался мнимоумершим. Замерз в наших чертогах, встал, а кругом темным-темно. Кричать принялся, на помощь звать.
Ну, бывает… Не каждый месяц, но такое случается.
— Служитель спал крепко и не услышал…
Сидящий напротив меня подцепил вилкой кусочек стерляди.
Э! Так он скоро один всю консервную банку опростает! Я тоже хочу!
Я придвинул поближе к себе красненькую жестянку, бочок которой украшал довольно натуральный золотенький рисунок вышеназванной рыбки. Вкусную консервированную стерлядь фабрика Суворова в Одессе производит, это у них не отнять. У меня дома даже парочка таких баночек в запасе имеется. Так, на всякий случай. Ещё и ревельская килька, так же в жестянках, стерляди компанию составляет. Ну, и от Кефели, кое-что в шкафу на кухне запасено. С его фабрики в Балаклаве. Его «Народные рыбные консервы» с ног до головы изображениями медалей международных
