— Правильно, что пришла.
— Я ведь не только за этим… Каил, настой не помогает.
Мужчина подошел к столу и встал у изголовья, уставившись тяжелым задумчивым взглядом в глаза девушки.
— Давай решать проблемы по мере их поступления, дорогая.
Девушка, молча, согласилась. Каил пристегнул девушку к столу за руки и ноги, вновь встал к изголовью. Помог выпить стопку чистого спирта. Имельда закашлялась.
— Крепкий какой…
— Ну, так, а то, — одобрительно хмыкнул седовласый мужчина, убирая стопку под стол. — Начнем. Дыши глубоко и часто. И помни, ты сильнее его.
Имельда сделала, как сказал Каил. Она стала дышать глубоко и часто, терпя боль в ребрах. Уже через пару минут голова стала кружиться.
— Сейчас стошнит, Каил… — разум стал туманным, к горлу подкатил ком.
Мужчина достал ремень из-под стола.
— Прости, господи, — и накинул на шею девушке.
Имельда стала задыхаться и хрипеть уже через полминуты. Ремни натянулись, она задергалась. Каил смотрел на нее, напрягшись, его лицо покраснело, в глазах стояли слезы, но он упорно не отпускал ремень, глядя прямо в глаза. Он смотрел, как белки наливаются кровью, как на лбу пульсирую вены.
Вдруг радужка стремительно стала меняться с цвета зрелой пшеницы на ясный цвет чистого льда, яркий голубой, такой не естественный для человека. Ремни натянулись еще сильнее и стали трещать. Каил только на мгновение глянул на них, убеждаясь, что ремни целые, а когда вернул взгляд к лицу девушки, она уже не хрипела, а улыбалась широкой дикой улыбкой счастливого убийцы.
Каил сделал шаг назад и выпустил ремень. Девушка задышала полной грудью, а потом тихонько засмеялась. Каил тяжело дышал, сердце билось где-то в желудке. Он всегда боялся этого существа, что скрывался внутри нее, но никогда не отказывал Имельде. Лучше это, чем смерть. Так считал Каил. Имельда знала, что делает. Но все равно предательские мурашки бегали по спине.
— Чую твой страх, человек, — проговорила спокойно. Имельда вдруг резко дернула руками. Стол вздрогнул. — Снова путы. Знай, я рано или поздно освобожусь и тогда наемся вдоволь.
Наступила тишина. В этой тишине она снова подняла руки и дернула еще сильнее, а потом еще и еще. В полной тишине она стала брыкаться, пытаясь порвать ремни. Но они были крепкими. Стол трещал, но ни одной щепки, ни одной пылинки не упало на пол. В полной тишине, ни рыча, ни смеясь, ни вопя, она дергалась как одержимая кукла. Каил отошел к стеллажу и сел прямо на пол, он вытер пот со лба и принялся ждать. Он знал — стол и ремни выдержат, а вот сможет ли выдержать Имельда — вопрос.
Глава 10
Сколько прошло времени, было не известно. Каил задремал, когда существо в теле юной девушки перестало брыкаться, и затихло. Он просто лежал, осматривался, молча. Каил даже удивился, насколько спокойным нынче оказалось это существо.
— Каил, — очень тихо и хрипло произнесла девушка, закашлялась. Мужчина тут же встрепенулся, выпрямился и осмотрелся. Он подскочил с пола и подошел к девушке, попутно протирая глаза.
— Пешет? Ты? Это ты? — он внимательно стал вглядываться в лицо девушки. Глаза были привычного цвета пшеницы, и мужчина с облегчением выдохнул. Он поспешно стал развязывать ремни на руках и ногах. Она попыталась что-то сказать, но ничего не вышло. Горло подвело. На шее был сине-красный кровоподтек, как и на запястьях, и щиколотках.
— Молчи, молчи, дочка, все хорошо, — он осмотрел ногу мельком — итак было ясно, что смертельной инфекции больше не было в теле девушки. Были самые обычные царапины и увечья. Яд упыря больше не был угрозой.
Каил перевязал обычные, хоть и глубокие, царапины от когтей на ноге чистой повязкой, смоченной спиртом.
— Все получилось, девочка моя, ты молодец, справилась.
«Было трудно» — хотела произнести она, но не стала.
— Давай-ка, аккуратно, — он помог ей сесть на столе. Платье с высоким воротом и длинными рукавами смогло бы скрыть все следы этой ночи, но одевать его на девушку мужчина не спешил. — Все хорошо? — он взял лицо девушки в руки, вглядываясь в глаза. Она заторможено кивнула. — Пойдем, подлечим тебя. Надеюсь, у тебя сегодня выходной.
Выбравшись из подвала, Каил отвел девушку в ближайшую комнату и уложил в постель. За окном только-только начинался рассвет. Мужчина ушел и вернулся с деревянным чемоданчиком, в котором были самых разных видов склянки с таким же различным содержимым.
Он смазал все кровоподтеки на руках, ногах и шее; снял защиту с ауры и покопался в ней, немного поправив состояние ребер и колена. Это было трудным занятием, через час Каил едва стоял на ногах. Ему всегда тяжело давалось лечение этой девушки, даже просто посмотреть на ауру было трудным занятием. Ведь ему приходилось ковыряться сразу в двух душах, почти слитых в единое целое, но вторая душа все же находилась во сне, а душа девушки бодрствовала. Это было сложно, очень сложно, как ходить по острому лезвию меча. Это было тяжело как для осознания ситуации, так и для каких-то физических манипуляций.
Мужчина слабо представлял, каково это — жить с нечистью по соседству все время, но старался помочь по максимуму. Он сотворил самую лучшую защиту ее ауры, выполнив ювелирную работу, которую, возможно, уже не повторит второй раз.
Девушка заторможено моргала, борясь со сном, она все смотрела на Каила, витая где-то в своих мыслях. Когда он закончил, укрыл ее одеялом.
— Спи, тебе надо поспать. И я тоже пойду, вымотала ты меня знатно.
***
Каил, уже днем, был на кухне, что-то готовил, когда заспанная девушка вошла к нему, завернутая в шерстяное одеяло.
— О, проснулась, наконец-то. Даешь ты спать… — он что-то помешивал в кастрюльке, висящей над магическим огнем. — Как спалось?
— Хорошо, — тихо произнесла девушка. Каил отложил ложку и подошел к Имельде, приподнял подбородок, осматривая шею.
— Уже лучше, скоро пройдет, — он улыбнулся и вернулся к кастрюльке. На его немного грузном животе женский небольшой кухонный фартук смотрелся нелепо.
Имельда осмотрелась: холостяцкая кухня была немного пустовата, не чувствовалось женской хозяйской руки. Обшарпанный деревянный стол стоял в центре кухни, у дальней стены была варочная плита, камин, столешница для разделки туш, на стене висели шкафчики для посуды.
Имельда присела на такой же крепкий и высокий, как стол, стул.
— Каил.
— М?
— Я стала больше чувствовать, слышать, видеть… — она помедлила, начав хрипеть. — Время действия зелья стало меньше.
— И что ты предлагаешь? — мужчина смотрел на нее почти сурово. Он понимал, к чему клонит Имельда: увеличить концентрацию. Она пожала плечами, разглядывая свои руки. Синяки на запястьях стали менее яркими и уже начали желтеть. — Я не стану тебя травить. И не проси, — он отвернулся.
— Но я не могу так жить, — с мольбой в голосе произнесла она.
— Лучше так, чем никак, — бурчал мужчина, не оборачиваясь. Он все помешивал свой суп, глядя куда-то сквозь кастрюльку.
— Но Каил…
— Имельда! — он обернулся, бросив ложку на столешницу. — Нет! Я не стану делать концентрацию еще больше! — он стал моргать чаще и сильнее, нервничая. — Неужели ты не понимаешь, что этот напиток тебя убивает! Это же яд! Все равно, что упыриный. Я вообще полагаю, что на тебе он работает так долго именно благодаря наличию нечисти у тебя «под боком». Но ты же понимаешь, что этот настой не просто так запрещен? Он медленно и верно сводит тебя в могилу. А ты еще и ускорить этот процесс хочешь? Если ты так жаждешь уйти за грань, зачем тогда пришла сюда?
Девушка, молча, слушала, опустив взгляд. Он не понимал. Точнее не мог понять, каково ей жить с этим проклятьем — знать все и обо всех, когда ты этого не желаешь. Слышать голоса, видеть вещи помимо своей воли… видеть людей насквозь, жить их эмоциями и чувствами, не имея возможности завести нормальных друзей, любовника или врага, узнать этих людей обычным способом через слова и поступки, а не через прикосновение. Все вокруг слишком открытое, и она не знает, кем, по сути, является сама.
