— Вот, берите профитроли, — Дудкин пододвинул в центр стола тарелку. — Консоме положено есть с профитролями.
Обиходов, Людочка и Коля обменялись взглядами, как бы решая, кому рисковать первым. Наконец, Коля, протянул руку, выбрал самую маленькую профитролину, поднес ее ко рту, понюхал и осторожно надкусил. Людочка и Обиходов застыли, затаив дыхание. Проглотив первый кусок, Коля подождал немного, затем утвердительно кивнул головой, и сунул в рот оставшуюся часть. Людочка и Обиходов уже тянули руки к тарелке. Профитроли оказались вполне сносным блюдом для человека, не евшего шестнадцать часов. Хотя Обиходов всячески гнал от себя предположения, из чего сделана их начинка.
— Спасибо! Очень вкусно! — Коля первым отодвинул от себя тарелку.
— Правда, понравилось? — самодовольно спросил Дудкин.
— Угу, — промычал Коля. — Ну, что, будем звонить Заморокину?
— Это после чая, — махнул рукой Дудкин. — Сначала чай.
— Чай обычный, или тоже… консоме? — осторожно поинтересовался Обиходов.
— Чай совершенно необычный. Цейлонский с бергамотом и розовыми лепестками, — доложил эксперт. — Потрясающий аромат. Напиток султанов!
— Пожалуй, я воды выпью, — сказал Обиходов. — И вот что, — добавил он решительным тоном, — давайте-ка звонить Заморокину.
Тошнотворный суп по-милански развеял зыбкий магнетический ореол вокруг личности эксперта.
Коля достал из кармана Заморокинскую трубку.
— Значит, назначаем встречу? — спросил он.
— Давайте я с ним поговорю, — предложил Дудкин. — Я умею вести переговоры.
— Не надо, — вмешался Обиходов. — Будет говорить Николай.
Коля набрал номер.
— Алло, Иван? — сказал он, крепко прижав трубку к уху. — Это Коля, Студент… — Да… — Надо бы встретиться, Иван… — Нет, товара, нет… — Просто поговорить… — Подожди, Иван… — Что ты кричишь!?… Говорю же, надо встретиться… Товара нет! Подожди, Иван!
— Дайте, я с ним поговорю! — встрял Дудкин. — Дайте я! — эксперт потянулся к трубке.
— Подожди, Иван, — сказал Коля. — Тут с тобой поговорить хотят. — Он передал трубку Дудкину.
— Алло, с вами говорит Теодор Леопольдович Дудкин, — важно представился эксперт. — Дуд-кин! Дудкин! Это не важно. Вы меня не знаете. Иван, простите, как вас по отчеству? Иванович? Очень приятно! Вот что, Иван Иванович, я хотел бы встретиться с вами, чтобы обсудить одно очень важное дело, которое, наверняка, заинтересует и вас тоже. — Да, речь идет о товаре. О вашем товаре. — Как раз это я и собираюсь обсудить. — Да. — Только одно условие, Иван Иванович, на встрече обязательно должен присутствовать ваш коллега Бек, к сожалению, не знаю его имени-отчества. Вы понимаете, о ком речь? — Да, это обязательное условие. В противном случае, наша встреча невозможна. — Иван Иванович, про товар я вам больше ничего сказать не могу. К сожалению. — Да. — Вы все узнаете при встрече. — Ну, зачем же так, Иван Иванович? Мы же с вами культурные люди! — Как только вы будете готовы, дайте нам знать. — Вот и замечательно. — Всего хорошего!
Дудкин нажал на кнопку отбоя.
— Вот так-то, молодой человек, — он вернул трубку Коле. — Учитесь разговаривать с людьми.
— Неужели, получилось? — воскликнула Людочка.
— Элементарная психология! — Дудкин опять занял коронную позицию у холодильника. — Вежливость, деточка моя, — это страшное оружие. Вы называете человека по имени-отчеству и делаете с ним все, что хотите. Он уже ваш! Особенно эффективна вежливость в общении с работниками жилищно-коммунального хозяйства, продавцами железнодорожных билетов и автоинспекторами. Они пытаются воздействовать на вас мощью государственных и прочих институтов, а вы им так спокойно «Как, простите, ваше имя-отчество?». В этом есть определенная мистическая подоплека. Не зря ведь древние скрывали свое настоящее имя. Совсем не зря! Если интересно, я могу многое рассказать об этом…
— В другой раз, — перебил его Обиходов.
— Из ваших слов Заморокин мог понять, что товар действительно у нас, — с сомнением произнес Коля.
— Пусть думает, что хочет, — сказал Дудкин. — Главное, что встреча состоится. Теперь он этого Бека из-под земли достанет. — Эксперт удовлетворенно потер руки. — Дело сделано, давайте же, в конце концов, пить чай.
Все опять расселись за столом. Людочка стала разливать чай. Обиходов, собиравшийся пить воду, тоже подвинул свою чашку.
— За что люблю журналистов, так это за принципиальность, — ехидно заметил Дудкин.
— Расскажите мне, наконец, про эту самую «небесную милицию», — сказала Людочка. — Из-за нее все началось, а я еще до сих пор толком ничего не знаю. Георгий, что вы там такое написали в своей газете?
— А, — махнул рукой Обиходов. — Ничего особенного, обычный материал. Нормальным людям читать это не рекомендуется.
— Ну, расскажите, — настаивала Людочка. — Мне интересно.
— Пусть Дудкин рассказывает, — сказал Обиходов. — Он у нас эксперт.
— Теодор Леопольдович, — Людочка посмотрела на Дудкина.
Тот приосанился:
— Рассказать? С удовольствием. Только сначала, я хочу заметить, что подлинная история капитана Рыкова имеет очень мало общего с тем водевилем, который изволил сочинить в угоду нетребовательной публике наш уважаемый господин журналист. Обиходов пошел по пути наименьшего сопротивления, взалкал, так сказать, легкой скандальной славы, дешевого успеха среди деклассированного элемента с неполным средним образованием и полным отсутствием нравственных ориентиров…
— Эй, там, полегче, — произнес Коля с угрозой. — Кто это с неполным средним образованием?
— Хорошо, хорошо, — вмешалась Людочка. — Расскажите нам подлинную историю.
Дудкин принялся излагать содержание своего письма в редакцию. Он обстоятельно, с многочисленными мелкими подробностями и отступлениями, рассказал о капитане Рыкове, библиотеркарше Лене, Васе, Барзееве, Варфоломееве, сокровище неизвестного царя. Он смаковал детали, передавал интонации разговоров, отвлекался на какие-то второстепенные вещи и, спохватившись, снова возвращался к главному сюжету. Людочка и Коля слушали, раскрыв рты. Обиходов наблюдал за всем этим с усмешкой, как за карточным фокусом, секрет которого ему был известен.
Дудкин вдохновенно размахивал руками, представляя в лицах финальную сцену:
— Капитан рывком увернулся от ножа, Барон не удержался на краю и упал с обрыва. Высота была метров пятнадцать- двадцать. Плюс, внизу острые камни. Шансов выжить не было никаких. Так что во сне у Василия с шатуном Бароном было покончено. Значит, и наяву Барон был уже обречен. Такая вот история.
