В конце девяностых горнодобывающая промышленность ДРК пришла в полный упадок, последовавший за Первой конголезской войной. Узнав об этом, Нолан практически за бесценок приобрел десятки горнодобывающих контрактов по всему «медному поясу» Конго, а в последующие годы вложил полученные прибыли в добычу кобальта, тантала, колтана, алмазов и нефти. Другие тоже попытались отхватить свой кусок пирога, но он уже хорошо утвердился в этой области, упрочив свое господство, и мог даже не задумываться о конкурентах.
«До недавних пор…»
Через пару лет после Второй конголезской войны в стране объявились китайцы. Новый вооруженный конфликт оставил инфраструктуру страны в руинах, а коммунистическое политбюро забросало страну полными охапками капитала. Китайцы хитро привязали свою помощь в виде строительства новых шоссе, железных дорог и гидроэлектростанций к приобретению прав на добычу полезных ископаемых. Одной рукой давали, а другой тут же забирали. Западные компании просто не могли конкурировать с восточными пришельцами, за которыми стояла вся мощь огромного коммунистического государства.
Даже «Де Костер майнинг энд индастри».
Нолан пытался вести переговоры с китайцами, чтобы заключить взаимовыгодные соглашения, но быстро понял тщетность своих попыток. Экономическое развитие Китая подпитывалось медью и кобальтом – и там были безжалостны в своей погоне за этими ресурсами.
Со временем Нолан заручился поддержкой Соединенных Штатов, которые тоже вкладывали кое-какие средства, чтобы остановить китайский захват Африки. Но у американцев были связаны руки – руководство США требовало демократических реформ и налоговой прозрачности, прежде чем там были бы готовы предложить помощь ДРК. А в стране, которая, согласно Индексу восприятия коррупции [47], находилась на сто шестьдесят восьмом месте из ста девяноста восьми, такие реформы полностью исключались.
К счастью, в этом смысле «Майнинг энд индастри» де Костера не страдало подобными предрассудками. Компания не просто закрывала глаза на варварское истребление лесов, загрязнение воды, использование детского труда – она поощряла их. У нее не было иного выбора. Не имелось никакого иного способа удержать здесь свои позиции. А тем временем западные корпорации были только рады закрыть на это глаза, пока не иссякал поток кобальта, колтана и меди, требующихся для производства мобильных телефонов и других высокотехнологичных гаджетов.
Но теперь на горизонте замаячили новые возможности…
Внимание де Костера привел стук в дверь кабинета.
– Войдите! – крикнул он.
Дверь открылась, и на пороге возникла высокая фигура капитана Андре Дрейпера, облаченного в его обычный зеленый камуфляж и черные высокие ботинки, с пистолетом «Хеклер и Кох» в кобуре. Этот человек возглавлял личную армию Нолана – силу, необходимую для защиты его корпоративных интересов в землях, которыми правили больше военные и полевые командиры, нежели конголезское правительство. Дрейпер был бывшим бойцом из французского контингента МООНСДРК [48] – миротворческих сил ООН, введенных сюда во время Второй конголезской войны.
– Ну как там наши гости? – поинтересовался Нолан, махнув мужчине на кресло перед своим столом.
– Я отправил их в медицинский блок. – Дрейпер пожал плечами. – Посмотрим, что из этого выйдет.
– И вы по-прежнему думаете, что было разумно сохранить им жизнь?
– На данный момент – да. Помимо их медицинских знаний, они могут оказаться полезными в качестве заложников. Если возникнет необходимость, мы всегда можем предоставить доказательства, что они живы, – чтобы все и дальше считали, что вчерашнее ночное нападение было осуществлено какой-то военизированной группировкой с целью получения выкупа за похищенных. В любом случае в их отношении я предпочел бы пока выждать и не делать каких-то резких движений.
– Понимаю.
– И кто знает, может, их умения и вправду окажутся полезными… Особенно когда времени в обрез. Мы не можем до бесконечности скрывать происходящее. По-моему, мы и так достаточно долго держали все это в тайне.
Нолан кивнул. Первые несколько случаев кататонизирующего заболевания, по сути превращающего человека в бессловесный неподвижный овощ, были отмечены на медных рудниках корпорации в провинции Санкуру на севере страны. Место это уединенное, так что было достаточно просто удерживать эту новость от распространения. А потом и в соседних деревнях стали выявлять схожие симптомы. И вместо того, чтобы забить тревогу, Нолан сразу углядел открывающиеся возможности.
Разруха Первой конголезской войны открыла дверь для деловых амбиций Нолана, а распри Второй конголезской войны позволили китайцам протолкаться к кормушке. Чтобы «Майнинг энд индастри» де Костера вновь заняла главенствующее положение, требовалось еще одно региональное бедствие. Распространение неизвестного патогена по ДРК представляло собой уникальный шанс. Такая угроза должна была несомненно подорвать усилия Китая в Африке, тем более что после недавних пандемий китайцы просто панически боялись любых инфекций.
И все же, чтобы все получилось, заражение должно было надежно закрепиться по всей Африке. Нолан не мог рисковать тем, чтобы для борьбы с этой вспышкой были мобилизованы усилия всего мира, – только не до тех пор, пока не будет слишком поздно. Так что он дал задание Дрейперу всячески препятствовать утечке сведений об этом заболевании. Де Костер хотел, чтобы оно распространялось по-тихому, как тлеющий пожар в джунглях. Обеспечивая всеобщее молчание, силы Дрейпера забрасывали клиники в лесу зажигательными бомбами, сравнивали с землей целые деревни, всякий раз оставляя ложный след, указывающий на военизированные группировки, террористические организации или межплеменные конфликты.
А потом поступил тревожный сигнал из ооновского лагеря для беженцев.
На тот момент Нолан и Дрейпер уже понимали, что их сдерживающие усилия близятся к концу. Нападение этой ночью, равно как и еще несколько в других местах, должно было отметить завершение этой части плана. Режим секретности уже послужил своим целям. От агентов своей сети, раскинутой по всему региону, Нолан знал, что заболевание уже достигло точки возгорания. Тлеющий лесной пожар был готов в любой момент полыхнуть адским пламенем.
Когда это произойдет, Нолан намеревался воспользоваться наступившим в результате хаосом, чтобы восстановить господство «Майнинг энд индастри» на всей территории Африки. Для этого он и основал этот исследовательский лагерь. Ему требовалось как можно больше данных – касающихся самого патогена, вызываемого им заболевания, возможных способов лечения. Завладев этими сведениями, Нолан планировал обернуть их в свою пользу, чтобы продемонстрировать человеколюбие своей компании. Там, где китайцы наводили мосты, в буквальном виде строя мосты, «Де Костер майнинг энд индастри» предстояло завоевать сердца, спасая человеческие жизни.
Задача предстояла непростая. И все же для бывшего математика все это виделось не более чем набором цифр и переменных.
Он бросил взгляд на свой ноутбук, просчитывающий различные алгоритмы и модели. У него имелась целая команда статистиков, обрабатывающих все эти цифры. Показатели смертности были просто-таки устрашающими, поражающими даже его собственное воображение. Нолан не считал себя таким уж бездушным человеком. Детский труд использовался на его шахтах и копях отнюдь не из жестокости. Он
