"Ого! Уже — "в нашей" — спецкоманде!", — удивился (возмутился, засомневался, подозрительно высказался?) внутренний голос. — "Однако! Какая быстрая адаптация! Впрочем, общеизвестно, что женщины гораздо лучше мужчин умеют приспосабливаться к переменчивой и туманной действительности…".
— Конечно, кажется! — выдохнул (по-настоящему) Артём, с усилием втягивая живот, чтобы застегнуть брючные пуговицы. — Откуда он, то есть, Борман, вообще, взялся? С каких таких румяных пирожков?
— Капитан Горнов привёл с платформы и поручился за него перед подполковником Мельниковым. Попросил оформить — оперативно, без дополнительных мероприятий — по всем правилам.
— Ерунда какая-то, беспримерная! Совершенно непохоже на Горыныча. Он же у нас — изначально — считался самым недоверчивым и консервативным. То бишь, профессионально осторожным сотрудником, досконально разбирающимся в людях…
Примерно через полминуты относительно тишины, Таня, неуверенно кашлянув раз-другой, высказала предположение:
— Знаешь, я думаю, что они — отец и сын.
— Кто? — машинально уточнил Артём, неприязненно и растерянно рассматривая пятнистую бабочку.
— Горыныч и Борман.
— К-ха! К-ха! К-ха…. Также и подавиться можно! Типа — от неожиданности, блин спецназовский…. С чего ты взяла, фантазёрка отвязанная? Очень, уж, смешная и неожиданная версия! Не, Таня, это тебя понесло куда-то, явно, не туда…. Горыныч, правда, говорил — тогда, на алжиро-ливийской границе — что разведён и сынишка-школьник остался жить с матерью. Но — Борман? Он же на две головы выше Горыныча! И, вообще…
— Что — вообще? — не сдавалась невеста. — И Глаша Иванова говорит, что они лицами слегка похожи. Вернее, мордами лиц, выражаясь напрямую, без девичьих обиняков. Если, конечно, представить физиономию Горыныча без этого страхолюдного шрама…. Опять же, отдельные словечки-выражения. Вот, к примеру, ты помнишь, что Борман мне сказал прошлой ночью — на платформе "Технологического Института"?
— Мол, пошли с нами, бикса симпатичная…
— Нет, не так! Дословно он сказал: — "Пошли с нами, девонька!". Понимаешь, "девонька"?
— Ну, и что?
— А то, что уже здесь, на "Лесной", меня и Горыныч пару раз называл этим редким словечком. То есть, "девонькой"…. Скажешь, мол, случайное совпадение?
— Конечно! — подтвердил уверенным голосом Артём, понимая, впрочем, в глубине души, что уверенность эта — отнюдь — не железобетонная. — Иначе, получается совсем уже странно и неправдоподобно. Прямо, как в плохом телевизионном сериале про коварных шпионов. Вот, ты сама подумай…. Отец служит в тайной армейской спецкоманде, скрытно дежурящей на станции метрополитена. Сын, который не виделся с папашей много-много лет, едет в электричке. Неожиданно начинается атомная война, на поверхности гремит ядерный взрыв, электричка останавливается, срабатывают заградительные щиты, станция отрезана от всего наземного мира. Отец и сын случайно встречаются, узнают друг друга, обнимаются, мирятся и далее — уже совместно, плечом к плечу — борются с мировым злом…. Согласись, что это уже попахивает откровенным голливудским фарсом…. Кстати, я готов! А ты?
— Я тоже!
— Тогда… выходим?
— Выходим!
Артём, сделав три широких шага вперёд, резко развернулся на девяносто градусов и застыл на месте, чувствуя, как его рот предательски (абсолютно непроизвольно!) приоткрывается…
"Кто это такая? — зачарованно прошептал неожиданно поглупевший внутренний голос. — "Таня, Татьяна, Сталкер? Не может такого быть! Не может — и всё на этом…. Куда подевалась смешная девчушка с веснушчатым носиком? Невысокая такая, скромно одетая — или в пятнистый камуфляж, или в докторский светло-зелёный комбинезон? Сейчас передо мной — томно строит глазки — настоящая гламурная красавица (с журнальной обложки!), облачённая в шикарный, белоснежный брючный костюм. Высокая (наверное, из-за длинных каблуков-шпилек?), стройная, фигуристая, с ярким макияжем на симпатичном личике…. А какая шикарная русая коса, перехваченная пышным бантом! Тёмно-синим, естественно, в крупный чёрно-белый горох…. Обалдеть и не встать! Я, что, брежу? Похоже, что некоторым отставным майорам крупно повезло! Очень — крупно — повезло…".
— Я тебе нравлюсь? — пунцово покраснев, спросила Таня.
— Очень!
— Тогда — поцелуй! Только осторожно, чуть-чуть, чтобы мне заново не помадиться.
— Всё равно, сейчас ребята будут безостановочно вопить: — "Горько! Горько! Горько!". Помада и сотрётся…
— Это будет потом, уже после заключения брака. А в самом начале церемонии невеста обязана — по всем писанным и неписаным правилам — предстать перед почтеннейшей публикой во всей красе…. Ну, давай, увалень неторопливый! Осторожно, как и договаривались…. Ещё осторожней, ещё нежней…
Минуты через полторы-две Татьяна упрямо вернулась к прежнему разговору:
— Вот, ты, Белов, говоришь, мол, отец и сын не виделись долгие годы, случайно встретились на перроне станции, ну, и так далее, вплоть до совместной борьбы с наглым мировым злом…. А если, всё повернуть задом наперёд?
— Это как?
— То есть, предлагаю начать — именно — с "совместной борьбы"….. Ты, майор, сколько лет не виделся с Горынычем?
— Примерно пять с половиной.
— Вот, видишь! — обрадовалась Таня. — Мог он за это время измениться, помягчеть душой? Наладить с сыном нормальные отношения?
— Предположим.
— А, значит, мог и устроить — любимого сынишку — на работу в это ваше хвалёное ГРУ! Или, к примеру, в ФСБ…
— Как прикажешь тебя понимать, любимая мной амазонка? — растерянно поморщился Артём. — Ведь, Борман — фашист.
— Предположим, что этот молодой человек — на самом деле — является агентом спецслужб, внедрённым в современные фашистские ряды…. С какой целью? С оперативной, естественно! Допустим, на "Лесной" — в данный конкретный момент — Борман должен был распрощаться с "подопечными" и проследовать…, э-э-э…
— Куда проследовать? — вкрадчиво промурлыкал Артём. — Не придумала ещё, фантазёрка неисправимая? Ай-яй-яй!
— Придумала! Например, на встречу с собственным папашей и прочими "грушниками", чтобы принять участие в некой секретной и тайной операции…
— Какой ещё — тайной операции?
— Есть у меня определённые мысли-доводы, позволяющие надеяться, вернее, верить, что моя мать и младший братишка — живы…
— Эй, молодые! — долетел из коридора Лёхин голос. — Где вы? Вылезайте! Праздничный стол уже накрыт и ломится — от кулинарных и алкогольных изысков. Врачебная банда прибыла. Ждём только вас, потеряшек…
— Про тайную и секретную операцию я тебе потом дорасскажу, — пообещала Татьяна. — Ну, пошли жениться? Если ты, конечно, не боишься…
