Но в ответ тишина. Будь ее воля, Мисс никогда бы не разорвала объятия Доктора. В них она ищет любовь, которой ей так не хватает с тех пор, как она прилетела на Марс. Секс не может подарить ей такого ощущения близости, когда другой человек ничего не требует взамен.
– Расскажи мне, что произошло, – снова шепчет Лаура, когда их объятия слабнут, и они оказываются на расстоянии одного вздоха друг от друга.
В то время как Доктор осторожно убирает волосы с лица Мисс, пытается стереть слезы с ее щек, губы девушки приоткрываются, чтобы произнести два слова, каждое из которых пронизано болью.
– Меня изнасиловали.
И не говоря больше ничего, как раненое животное, она снова роняет свое тело в объятия Доктора. Они остаются сидеть там вместе. «Столько, сколько потребуется», – думает Доктор. «Этого никогда не будет достаточно», – думает Мисс.
– Я просматривала с утра социальные сети, – шепчет Лаура ей на ухо, – и мне показалось, что это был один из тех привычных визитов, что и всегда, что вы хорошо провели время. Причем пишут, что на этот раз было даже больше страсти, чем обычно.
И именно сейчас Доктор понимает, что в действительности произошло.
Мисс продолжает плакать.
– Кто? – тихим голосом спрашивает ее Доктор.
Мисс медленно отстраняется от нее, отвечая сквозь слезы и боль:
– Ни один из двух, в этом я уверена. Я знаю их тела, их прикосновения, их запах… Это был кто-то другой. Пока я лежала там, под одеялом, в момент возбуждения я даже не сразу поняла, что происходит. Но как только я… в этот момент я почувствовала что-то странное и закричала.
– И он заткнул тебе рот рукой.
– Да… это было… – она продолжала плакать.
Доктор позволила ей выпустить все эти переживания наружу, освободиться от той боли, которую Мисс сдерживала внутри. Проходит много минут, прежде чем она задает следующий вопрос.
– Но тогда кто? Остается только два варианта.
– Военный… Нет, не думаю, что это был он, – шепчет Амели, – он слишком большой, думаю, я бы это заметила, когда он навалился на меня.
– Но тогда остается только один вариант. Фрэнк?
– Но Фрэнк… – отвечает женщина, охваченная не физической, но другой болью, которая сжигает тебя изнутри и разрывает на части, напоминая каждый раз о том, как тебя заставили сделать то, чего ты совсем не хотела. Как разрушили самое ценное, что у тебя было – твою неприкосновенность… – Почему? Зачем было делать нечто подобное?
– Не знаю, не знаю, – отвечает Доктор, пытаясь найти хоть какое-то объяснение.
– Я не понимаю, – лепечет Мисс сквозь слезы, – не понимаю… Я убежала с Земли, потому что там чувствовала себя вещью, потому что уже один раз оступилась, появившись в том журнале. Потому что потом некоторые люди заставляли меня делать что-то ужасное… Я тысячу раз пожалела об этом. Больше никто не воспринимал меня всерьез. Я превратилась в куклу, которой можно было легко воспользоваться, чтобы получить удовольствие, а затем бросить…
Она вздыхает.
– А я не кукла, я человек! Вот почему я думала, что будет здорово прилететь сюда, начав все с нуля на планете, где мужчины и женщины будут равны и свободны. Где я смогу жить, не испытывая страха.
Они обе молчали, обняв друг друга.
И хотя эти женщины продолжают сидеть на месте, социальные сети уже несколько минут как выносят приговор.
Миллионы сообщений, полных абсолютной ненависти, наводняют интернет, преследуя только одну цель. Все они публикуются под такими тегами, как #Фрэнкживотное, #Фрэнкнасильник, #сдохниФрэнк. Нет никаких доказательств, но и сомнений тоже нет. Приговор вынесен: виновен.
Возможно, Фрэнка в этот момент спасало лишь то, что он был далеко от Земли, где любой сумасшедший мог бы менее чем за час выследить его и пристрелить. Как известно, подобных прецедентов было уже немало. Это был не первый случай в истории, когда социальные сети выносили приговор, и какой-нибудь неуравновешенный человек приводил его в исполнение.
Всего за несколько минут ряд феминистских ассоциаций организовали акции протеста в главных столицах мира, требуя справедливого наказания, которое в большинстве случаев включало смерть.
Доктор и Мисс не сразу осознали, что каждое их слово, пусть и с привычной задержкой, уже достигло Земли и вернулось обратно в колонию. Они еще не знают, что сообщения, пропитанные ядовитой злобой, уже появляются на мобильных устройствах остальных обитателей колонии.
Вот почему они так удивлены, когда внезапно из Общего зала раздаются крики. Крики ненависти, боли и ярости.
Они обе встают и бегут туда, опасаясь самого худшего.
___
– Что еще за конкурс двойников? – спросила я у своего брата.
– Ну, это был своего рода кастинг, где мы отбирали людей, которые были очень похожи на кого-то другого. Процесс был простым: кандидат садился в комнате, и мы задавали ему ряд вопросов. Во время этого опроса вокруг него работали камеры, которые фиксировали каждую особенность его мимики: улыбку, движение глаз, то, как он сжимал или расслаблял челюсть, отвечая на определенный вопрос… После этого специальное программное обеспечение сообщало нам, было ли его лицо в определенной степени похоже на лицо другого человека.
– И для чего это? – спросила женщина.
– Да множество причин. На случай, если нам потребуется срочно сделать эксклюзивный материал, сфабриковать алиби, защитить кого-то при помощи его двойника… Иногда об этом нас просили сами заинтересованные стороны, иногда мы инициировали подобный процесс самостоятельно.
– Но мой муж не похож ни на кого из знаменитостей.
– Иногда это сложно увидеть невооруженным глазом, поэтому мы и использовали специальные программы. Именно они отбирали нужного кандидата, если он имел восемьдесят и более процентов сходства с другим человеком. Есть люди, чье сходство друг с другом мы не замечаем, но провести программу просто невозможно. Приложение было способно определить, может ли кандидат, внеся лишь небольшие изменения во внешность при помощи парика, макияжа, накладных ресниц или даже пластической операции, стать похожим на кого-то еще.
– Тогда нам нужно выяснить, на кого был похож ваш муж, – вмешалась я, – возможно, в этом и кроется разгадка. Возможно, на этот раз мы ищем даже не ключ как таковой, а человека.
Мы поговорили с женщиной еще несколько минут, поблагодарив ее за помощь и терпение, затем встали и попрощались.
Когда мы уже отошли на несколько метров, мой брат повернулся и снова направился к ней.
– Это все нужно исправить. Мы что-нибудь придумаем, даю вам слово, – сказал он, обнимая ее.
Я пыталась сдержать слезы, потому что впервые за много лет я снова видела своего брата таким, каким он был для меня в детстве, – моим героем.
– Спасибо, – сказала я ему, когда он снова подошел ко мне.
– За что?
– За то, что ты поможешь этой женщине. Я знаю, что ты это сделаешь.
– Да, но я не дам ей денег, это уж точно. Она их все потратит, и все вернется на круги своя. Есть люди, которым просто нельзя давать в руки большие суммы.
Мы подошли к машине.
– Ну, и что теперь? – спросила его я.
– Теперь мне нужно будет попросить кое-кого о помощи. Я знаю, где хранятся все данные, но у меня нет к ним доступа.
– Кое-кого?
– Да, людей, которых я даже не знаю.
___
Картина, которую увидели Доктор и Мисс едва войдя в зал, была ужасающей: педиатр лежал на полу, изо рта у него сочилась кровь. В нескольких метрах от него Военный держал Мастера правой рукой. Вытатуированная змея выглядела на ней более живой, чем когда-либо.
Кадры с этой сценой распространились, словно вирус, как только сигнал с Марса достиг Земли. Все началось с того, что Мастер просматривал социальные сети на своем телефоне, как вдруг его лицо изменилось. Оно становилось все мрачнее и ожесточеннее по мере того, как Хуан получал все новые и новые сообщения. Это продолжалось минуты две или три, когда он больше не мог терпеть и подскочил с места.
