— Ты кого голытьбой назвала? — подлетел к ней мальчишка.
Дело было при всём народе, ведь молодёжь танцевала позже, а перед вечером для взрослых развлекалась детвора.
— Тебя, — спокойно ответила Аля. — У тебя дед и трое его братьев в рубахе, что в доме моего прадеда забрали, жениться шли. Только в твоей семье она была праздничной, а мой прадед в этой рубахе на поля ездил, батраков проверять. Так что ты по заборам в портках поосторожнее прыгай. А то раскулачить больше никого не выйдет, а в чëм твои младшие ходить будут, если порвëшь?
Такого поворота никто не ожидал, тем более от мелкой шестилетней девчонки. Взрослые пошли жаловаться на приехавшую из Москвы гостью.
— А бабушка Городянка им и говорит, а что, разве не по делу сказала? Вроде ничем не соврала, — рассказала Аля о том вечере. — А потом я Глеба довела, и мы подрались. Правда, потом я помогала ему стирать его рубашку и зашивала. Но его мама всё равно заметила, и ему всыпала. Пришлось нам на пару идти на маслобойню, семечки из голов подсолнечника выбивать. Зато ему к школе новую рубашку купили. Гулять-то летом можно в том, что испортить не жалко, а хорошие вещи нужно беречь. Только я его всё равно дразнила, что вот опять без нашей семьи он бы без рубашки ходил.
— Но больше-то не дрались? — спросила я.
— Неа, он больше не обижался. Только угрожал, что вырастет и сватов пришлёт. А я ему, милости просим, у нас в части бетонный забор в три метра высотой и в два ряда, а посторонним вход в часть запрещён. Так что я и знать не буду. И на кино вместе бегали, на «Неуловимых мстителей». Глеб меня потом кнутом бить учил, чтоб с щелчком.
— С козырей зашёл жених- то, — подмигнул мне Гена. — И всё?
— Нет, мы к его дядьке на пасеку лазили. Дядя Слава показал ему, где можно мёд брать, а куда лезть нельзя. И мы соты воровали и лопали. А ещё мы целовались. Но замуж за него я всё равно не пойду. Нечего было деда Якова раскулачивать. Мне ж с ним здороваться нельзя. А как же я тогда, замуж выйду и с мужем не здороваться? — засмеялась Алька.
— Ты смотри, прямо Монтекки и Капулетти по-украински, — хмыкнул Гена.
Внучка рассказывала, как она помогала старой бабушке. Та сумела превратить помощь по хозяйству в игру. Да и самой Але было интересно. Хоть у бабушки давно была газовая плита, и баллоны с газом привозились регулярно, она готовить на газу не любила. А ребёнку да настоящая печь, да борщ и щи в горшке, как с картинок из книжки.
Домой внучка привезла и небольшое полотенце-рушник. Девчонка сама его вышила под присмотром бабушки за два месяца. И это занятие ей понравилось. А чуть позже вылезла и ещё одна часть летней истории.
Мы с Геной как всегда обсуждали прошедший день, Аля внимательно слушала, потом мы, выслушивали и про её день. Я жаловалась на какой-то конфликт в городе. Мы с Геной решили не копить деньги, а купить внучкам по кооперативной квартире. Вот с собрания кооператива я и приехала.
— А чего ты переживаешь, бабушка? — пожала плечами Аля. — Придумай сказку, где она будет злым и плохим героем. И расскажи. Ты же в детском саду работаешь. Всё, что надо само к ней пристанет. Это меня так бабушка Городянка научила.
— Это что за ведьминская какая-то наука? — удивился Генка.
— Деда, ведьм не существует. Если не понарошку, вот как мы с бабушкой Городянкой играли, когда она учила меня приворотное зелье варить. А остальное это глупость, суеверия и недостаток образования! — выдала нам внучка.
— А это тебе так бабушка Городянка сказала? — спросил Гена.
— Да, я её спросила, правда ли что она ведьма, она сказала, что это всё слухи и безграмотность, — кивнула Чернобурка.
— А что за зелье такое приворотное? — задала вопрос я.
— Самое надёжное, — засмеялась озорница. — Щи и борщ!
— Ты мне лучше скажи, ты почему пошла выяснять ведьма твоя бабушка или нет? — заинтересовался Генка.
— Да меня ребята в деревне дразнили. Мол, ведьма уйти на покой и умереть просто так не может. Вот меня и привезли. — Залезла к нему на колени Аля. — Я им говорю, а чего из местных не выбрали? Тут и дочка, и внучки, и племянницы, и правнучки есть. А Глеб мне говорит, что среди местных с таким гадючьим характером, чтоб бабкиному под стать был, не нашлось. Вот и пришлось московскую гадюку привозить. Я ему говорю, что а я в Москве не живу. Я из области. Так что я подмосковная. Он мне сразу, что я подколодная, вот так правильно. А я говорю, вот всяких подзаборных мы спросить забыли, как правильно.
— Часто вы так с этим Глебом разговаривали? — спросила я видя, что Генка опустил голову, пряча смех.
— Да всегда, — сразу ответила внучка.
— Ну, это точно к сватам, — уже не скрываясь заржал Гена.
Восемьдесят девятый стал особенным для нас годом. Через неделю после возвращения внучки, мы с Геной сидели на балконе и наблюдали, как Ксана и Аля по очереди преодолевали лесенку в детском городке. Девочки висли на руках, и меняя руки, перемещались с одной стороны лесенки на другую.
Я волновалась. Буквально несколько минут назад позвонили с КПП, что приехал Перунов Михаил Геннадьевич, а пропуск у него давно просрочен. Миша одним из последних покидал Афганистан, в конце зимы восемьдесят девятого. И почти сразу отправился на новое место службы, в Псковскую дивизию ВДВ. И вот наконец-то приехал домой.
— Как будто время назад отмоталось, один в один, только форма другая, — тихо произнесла я, заметив появившегося из-за поворота сына.
Аля с Ксаной тоже его заметили и замерли.
— Дядя Миша! — закричала Алька, зная его только по фотографиям и рассказам. — Дядя Миша приехал!
Она сорвалась и побежала прямо по траве. Миша резко развернулся и чуть присев, подхватил племянницу на руки, подкинув вверх. Отчего Алька радостно завизжала. Поймав Лисёнка, Миша усадил её на руку. Аля представила свою подружку. Ксана улыбалась, помахала рукой и побежала в соседний подъезд.
— Бабушка, дедушка! Смотрите, кого я привела! — раздалось вскоре звонкое из коридора. — Я его сразу узнала! Дядя Миша, а ты меня как узнал?
— Ты на маму очень похожа, — улыбался Миша.
— Я? — удивилась Алька. — Нет, я на неё не похожа, я красивая!
— Так я же про свою маму, — не сводил глаз с девочки Мишка. — Про твою бабушку.
Это была любовь с первого взгляда. Миша мгновенно прикипел к ребёнку. Наблюдая за тем, как он возится с девочкой, было проще простого поверить, что она его дочь, а не Костина.
Глава 31
Почти все две недели своего отпуска Миша не отходил от Альки.
— Мам, мы за малиной, — только и слышала я периодически из коридора.
— Мам, мы за ромашками, — предупреждал Миша.
— Васильки будут, тоже берите, — смеялся Гена.
— Мы с Лисëнком за лисичками, — забирал перочинные ножи из ящика стола сын. — Мам, вечером картошечки сделаешь?
За ужином Миша возмутился, что как это, девчонке считай шесть лет, а она до сих пор на велосипеде кататься не умеет.
— Завтра поедем в город, заедем к Игорю, и купим тебе велосипед. — пообещал Михаил Але.
— Не выйдет, дядя Игорь со Светой сам завтра приедет. Я похвасталась, что умею суп варить, вот он обещал приехать попробовать.
— Сообщила Аля. — Деда, а какой варить? С курочкой или мясом?
— Правда, сама суп можешь сварить? — удивился Миша. — А не рано ещё?
— Такова бабская доля, — вздохнула внучка. — Так бабушка Городянка говорит. — Просто пока я одна к плите не лезу.
Вечером мы с Геной развлекались, наблюдая за тем, как Аля готовит к завтрашнему приезду ещё одного дяди и сестры угощение, а Миша за ней присматривает и помогает.
— Мясо нужно подморозить, чтобы тонко нарезать, соломкой. — Озвучивала то, чему научилась у бабушки и мамы Анатолия Аля.
— Куда ложку в рот! Я ей накипь снимаю! Её теперь в общую кастрюлю нельзя, новую давай, — командовала, стоя на стуле внучка.
Принесённые из леса грибы отмыли и отварили. Часть оставили на картошку. А часть поставили обжариваться, рядом подрумянивалась порезанная Михаилом на тонкие полосочки говядина. Грибной бульон дважды процедили, и запустили в него картошку. После туда отправились грибы, мясо и обжаренная с луком морковь.
