- И чтобы закончить эту тему, я, наверное, что-нибудь отрежу и Элеоноре тоже, - чтобы вы отвезли ее отцу.
Он поднял правую руку, показывая мне зажатый в ней скальпель, и улыбнулся. Остальные бандитов ухмылялись и подмигивали друг другу, предвкушая зрелище. Тогда я тоже поднял руку, демонстрируя им кусок человеческой кости, который я показал в Чайной Гекаты. Все замерли.
-Это,-сказал я, - аборигенская кость-указатель. Очень старая и очень простая магия. Я показываю – вы умираете. Итак, кто первый?
- Это мое место, - Либби по-прежнему улыбался. - Я защищен, а ты блефуешь, Тэйлор.
Я ткнула костью в сторону Либби и пробормотал Слова, и он упал на пол уже мертвым.
- Не всегда, - сказал я.
Оставшиеся головорезы посмотрели на мертвое тело своего бывшего босса, посмотрели на меня, потом посмотрели друг на друга. Один из них присел рядом с Либби и попытался нащупать пульс. Он поднял голову и покачал головой, и остальные тут же бросились проверять карманы Либби. Мы их больше не интересовали. Я продолжал держать их под прицелом кости-указателя, пока Элеонора, вытащив откуда-то изящный маленький дамские ножик, перерезала веревки, привязывавшие Марселя к стулу. Он попытался встать, но ноги его не держали, и он упал вперед, прямо в объятия Элеоноры. Она удержала его, пока я тоже его не подхватил, и мы вместе наполовину вывели - наполовину вынесли его из подвала в основной зал «Бросай Кости». Преследовать нас никто не пытался.
- Значит, в Чайном Зале вы не блефовали, - сказала Элеонора, когда мы направлялись на выход.
- Вроде того, - ответил я. – Правда, я никогда ей раньщше не пользовался. И не был полностью уверен, что это именно то, что я думаю. Я стащил ее много лет назад у старого слепого Пью.
Элеонора посмотрела на меня. – И что бы вы стали делать, если бы она не сработала?
- Импровизировать, - ответил я.
Элеонора привела машину громилы обратно к Чайной Гекаты, а оттуда вызвала лимузин, чтобы отвезти Марселя в Гриффин-Холл. Я намекнул, что «скорая помощь» подойдет гораздо лучше, но Элеонора даже слушать не захотела. В Поместье ему будет безопаснее, а все остальное неважно. Марсель был бессмертным, а значит, умереть не мог, а в привычной обстановке исцеление пойдет быстрее.
- И, кроме того, - сказала Элеонора, - семья Гриффин держит свои тайны внутри себя.
В течение считаных минут прибыл лимузин и увез Марселя. Шофер в ливрее даже бровью не повел при виде состояния Марселя. Мы с Элеонорой вернулись в Чайный Зал и снова уселись в нашей кабинке. Буря сплетен при нашем возвращении была почти оглушительной.
- Спасибо за помощь, - сказала Элеонораа. - Я могла бы позвонить Папе, но, когда дело касается угроз членам семьи, он всегда предпочитает политику выжженной земли. А я не готова потерять Марселя, по крайней мере - пока.
- Итак, - ответил я, - расскажите мне про Мелиссу.
Элеонора поморщилась. – А вы упрямый, да? Я полагаю, что кое-что вам должна...и, в отличие от моего милого мужа, я всегда плачу свои долги. Итак, Мелисса... Я не могу вам много о ней рассказать, потому что не слишком много знаю. И не уверен, что кто-то знает. Мелисса...это очень закрытая, очень тихая личность. Из тех, кто слишком много времени проводит внутри собственной головы. Много читает, учится... Она разговаривает с Иеремией, но не спрашивайте меня, о чем. Они много времени проводят вместе, наедине.
- Честно говоря, она никогда меня особо не волновала. Меня всегда больше заботил мой Павел. Я вернулась в Поместье, чтобы быть рядом с ним. Я не хочу отдавать своего сына Гриффину. То немногое, что я знаю о Мелиссе, известно мне только потому, что они с Павлом всегда были рядом. Они проводят много времени в комнатах друг друга... Поскольку они вместе выросли в Поместье, они видят друг в друге брата и сестру. Хотя мой Павел никогда не был так близок к Иеремии, как Мелисса. За этим я проследила. Я не отказывалась от собственного ребенка, как это сделал Уильям. - Она тоскливо улыбнулась. – Пока Павел был маленьким, мы с ним были очень близки. Теперь, когда он стал подростком, все, что я могу сделать, - это заставить его выйти из своей комнаты.
- Я не смог с ним встретиться,- сказал я. - Но я с ним разговаривал через дверь его спальни. Он показался мне...в высшей мере взвинченным.
Элеонора сердито пожала плечами. - Он подросток. Для меня это было так давно, что я уже и не помню, на что это было похоже. Я стараюсь быть понимающей, но...он через это пройдет. Я ростила Павла, чтобы он был собой, а не вещью Иеремии. Я хочу только, чтобы он больше со мной общался...
- Вы верите, что Мелиссу похитили? – напрямую спросил я.
- О да, - Элеонора ни мгновения не колебалась. - Но тогда должна была быть помощь изнутри, чтобы обойти все системы безопасности. И это не член семьи. Я бы знала. Более вероятно, что это - один из слуг.
- А что насчет Гоббса? – спросил я. - Кажется, ему известно все, что возможно, о безопасности Поместья. И он слегка...
- Жуткий? - закончила за меня Элеонора. - Чертовски верно. Я сама терпеть его не могу. Он шастает туда-сюда, и всегда появляется за спиной абсолютно беззвучно. Важничает, только потому, что дворецкий. Но нет... Гоббс – человек Иеремии душой и телом. И всегла был. Что беспокоит меня, так это то, что до сих пор не было никаких требований выкупа.
- Может, они еще думают, сколько просить, - сказал я.
- Возможно. Или, может быть, считают, что смогут узнать секрет бессмертия Гриффина, расспросив е,. Или, разрезав ее на части. Кретины. - Она умоляюще посмотрела на меня и положила свою руку поверх моей. - Джон, может, я не так близка к Мелиссе, как должны бы, но я все равно не хочу, чтобы подобное с ней случилось. Вы спасли Марселя для меня. Спасите мою племянницу. Чего бы это ни стоило.
- Даже несмотря на то, что ее возвращение может оставить вас без наследства? – спросил я.
- Это лишь Папин каприз, - ровно сказала Элеонора. Она отдернула руку, но выражение ее глаз не изменилось. - Он проверяет Уильяма и меня, чтобы увидеть, как мы отреагируем. Он передумает. Или я ему в этом помогу. - Она неожиданно улыбнулась, как озорной ребенок. - Уильям никогда не мог понять, как работает наш отец. Он всегда должен был идти голова к голове, а с нашим Папой так не получится. Он потратил столетия на создание собственного упорства. А Уильям...он никогда не был сильным. Я знаю, как заставить Папу сделать то, чего я хочу, чтобы он даже никогда и не понял, что это была моя идея, а не его. Поэтому у меня есть собственная жизнь, вдали от семьи и семейных дел, и собственный ребенок, а у бедного Уильяма нет.
- Есть легенда, - я осторожно подбирал слова, - о взрослом внуке, который приведет Гриффина к смерти...
