— Еретичка. Ты намеревалась сбежать из страны, чтобы распространить свой мерзкий дар?
Я вроде бы осознавала реальность, видела, что Блейк и Глен что-то делают в карете, а кучер похлопывает лошадь. Но сдвинуться с места, сказать что-то или хотя бы сбросить эту проклятую цепочку у меня не получалось. Словно не мир замер вокруг, а я замерла в этом мире, окаменела.
— Марион, слышишь меня?
Когда я оказалась в объятиях Глена, так и не поняла. И на мое восприятие повлияла совсем не магия, а страх. Панический ужас, от которого дышать получалось через раз и казалось, что этот вдох был последним, а следующий сделать уже не получится. Время исказилось, а я просто пыталась дышать, пока слушала голос в своей голове.
— Давай-ка, разожми руку, не надо трогать с такой силой всякую гадости. Блейк, я справлюсь сам, найди того, кто подкинул нам эту гадость! — звучный голос Глена доносился до меня как из-под воды. — Вот, молодец, правильно, не нужно всякую дрянь подхватывать.
Я наконец-то смогла почувствовать свое тело — Глен отцепил от меня эту проклятую нитку. Но лучше не стало, ноги сразу подкосились, перед глазами все плыло, а мир покачивался. И только то, что Глен держал меня, крепко прижимая и делясь живым теплом, еще удерживала меня от панической истерики.
— А-а-а, — я хотела сказать что-то связное, но вышел то ли стон, то ли мычание.
— Тише-тише, не говори ничего, — кажется, меня подхватили на руки. — Сейчас придем домой, все будет хорошо, не волнуйся.
Я сглотнула, язык казался распухшим, ворочать им было трудно, но я кое-как выдавила из себя:
— Меня прокляли?
— К нашему счастью, нет, — сказал Глен, ногой открывая дверь в особняк. — Да и не получилось бы таким артефактом тебе что-то сделать. В конце концов, ты под нашей защитой, мы позаботились еще раньше, чтобы тебя никакая магическая пакость не коснулась.
— Тогда что со мной? — не отставала я от Глена.
Состояние было преотвратным: мутило, перед глазами начали плавать зеленые мушки, а еще потряхивало как от холода, потому я старалась прижаться к Глену посильнее — от него шло ровное тепло.
— Скорее всего, магическое истощение. Эта цепочка — хитрая штучка. Передает сообщения за счет магического резерва получателя, а не отправителя. Старое изобретение, в Далерии таких уже лет сто нет.
Я устало прикрыла глаза, мечтая о постели. Глен о моих желаниях явно догадался: чуть приоткрыв глаза, я поняла, что меня принесли прямо в спальню, вот только такую желанную кровать обогнули и направились к купальне.
— Я спать хочу, — постаралась я намекнуть на свое состояние.
— Мне очень жаль тебе об этом говорить, но спать нельзя, — вздохнул Глен. — Если сейчас не согреть тебя и не пополнить магический резерв, то ты можешь проспать чуть дольше, чем следует.
— Чуть дольше? — удивилась я.
— Примерно с годик, — ответил Глен, как куклу усаживая меня на стул, и начал раздевать.
Мне казалось, что Глен нес какие-то глупости. Во-первых, мой резерв был совсем немаленьким, иначе я бы никогда не смогла лечить так эффективно. Во-вторых, как какая-то цепочка с жалким сообщением могла такое вытворить? Да, мне недоставало знаний в магии, но кое-что я знала. И это кое-что наводило меня на подозрение, что Глен мне соврал, чтобы не пугать лишний раз.
Может, меня впрямь прокляли? Или внутри той вещички было смертельной заклинание, а меня вытащили из-под удара в последний момент?
Мысли о проклятии отступили в тот момент, когда Глен вытащил меня из ванны, завернув в мягкое полотенце. Я согрелась, да и чувствовала себя намного лучше. Осталась лишь некоторая сонливость и абсолютно иррациональное желание прижаться к Глену посильнее.
Мне иногда казалось, что мои мужья способны читать мысли, потому что как только Глен переодел меня в теплую ночную рубаху и укутал в одеяло, то тут же лег рядом, притягивая к себе поближе. Настолько близко, что я почти уткнулась носом в его шею.
— Как ты, Марион?
— Намного лучше. Но все-таки я хочу знать, что это было такое. И не нужно мне говорить о резерве. Да, возможно, я не знаю о магии столько, сколько знаете вы. Но я тоже училась. И резерв — это первое, о чем мне рассказал странствующий лекарь. Будь у меня такой маленький запас сил, который можно было бы вытянуть за пару секунд какой-то ниткой, я бы в жизни никого и никогда не смогла вылечить, — я хотела сказать это максимально строго, но вышло... вышло тихо и расстроенно.
Объятия Глена, конечно, успокаивали, убирали этот панический мерзкий страх, от которого все тело покрывалось «гусиной» кожей, а пот становился отвратительно липким и холодным, но все же...
Все же я была далеко не в порядке. Что здесь делали священники, что это была за нить-цепочка, почему мне было так плохо, будут ли от этого последствия? И это меня волновало настолько, что я с трудом могла лежать спокойно.
— Нет, Марион, все дело в резерве, повторюсь. Мне нет никакого смысла тебе лгать. Просто эта нить — древняя магия, — сказал Глен, тяжело вздыхая. — Магия тех времен, когда заклинаниями сдвигались горы, разрушались города и творились великие и страшные дела.
— Я читала, — честно ответила я. — Но древняя магия — всего лишь старая и забытая легенда. Записи о ней давно утрачены.
— Не скажи, — возразил Глен. — Не скажи. Видишь ли, сейчас в нее трудно поверить, потому что остались только отголоски. И даже в Далерии, нынешнем оплоте магии, все иначе: магия значительно слабее. Но, Марион, наши короли живут намного дольше обычных людей, поэтому у нас остались кое-какие записи о древней магии. Кстати, пророчества обычно тоже касались древней магии...
— Не сильно ли много этой магии на одну меня? — грустно усмехнулась я, а Глен прижал меня к себе покрепче.
— Не переживай, все образуется. Пока мы с Блейком рядом, тебе нечего боятся. Разве ты еще не поняла? — сказал Глен. Вопреки его обычному шутливому тону, голос звучал проникновенно и искренне.
— Поняла, — ответила я. И даже не солгала. Сегодняшний случай о многом мне сказал. Когда я ощутила на себе это воздействие, когда я не могла сдвинуться и даже позвать на помощь, мои мужья все равно поняли, что со мной что-то не так. И спасли. Вот только... Вот только священники способны преследовать меня вечно, а мужья вечно сопровождать меня не смогут. Но свои сомнения я оставила при себе — я уже не единожды оскорбила их своим недоверием. В этот раз я просто хочу полежать в теплых объятиях и ни о чем не думать. Хотя бы ненадолго переложить беспокойство о своей судьбе на кого-то другого.
— Вот вы где, — раздался голос Блейка, а я чуть вздрогнула: как открылась дверь, я даже не услышала. — Как она?
Видимо, Блейк решил, что я сплю, но прежде чем я успела что-то сказать, за меня ответил Глен:
— Сейчас уже нормально. А ты сам как? Поймал кого-нибудь?
— Нет. Но нашел весьма интересную зацепку.
Глава 28
— Но зацепка никуда не убежит, все-таки куда больше меня интересует Марион.
— Я действительно в порядке, — ответила я, начиная смущаться от столь пристального внимания. — А что за зацепка?
— Точно в порядке? — не обратил внимания на мой вопрос Блейк, подошел и присел на кровать рядом. — Все-таки древняя магия может иметь весьма странные последствия. Может, ощущаешь какой-то дискомфорт?
— Только если от неудовлетворенного любопытства, — искренне сказала я. — Большего дискомфорта мне даже перелом не причинял, чем незнание того, о какой зацепке ты говоришь.
Блейк вздохнул, а потом вытащил из кармана цепочку с кулоном:
— Знаешь, что это?
— Понятия не имею, — честно ответила я.
Никогда не видела кулонов подобной формы: причудливо-изогнутый, словно был из пластичного металла, вот только сделан был из камня. Но цвет слишком равномерный, чтобы казаться естественным.
— А вот ваш священник, судя по всему, очень хорошо знал, что это. Честно говоря, меня безумно напрягает, насколько ваши остеонские священники, официально презирающие магию, так хорошо разбираются в предметах, созданных при помощи древней магии.
