письмо.
— Посмотрим, что скажет директор приюта. — он убрал почтовую шкатулку, отряхнул руки и повернулся ко мне, — Дора, к ночи сюда прибудут человек пять-десять моих помощников. Сможете их разместить?
— Думаю, да, сейчас отдам соответствующие распоряжения.
Обстановка и так была напряженно-взволнованной, а уж когда из приюта пришёл утвердительный ответ, стало окончательно ясно, что следствие вышло на правильный след.
Жизнь в поместье закипела. Слуги готовили комнаты, Оллен гонял мальчишек-поварят, у серых мышек блестели глаза и горели румянцем щеки. Нортан с Сайреном на время зарыли топор войны и что-то тихо обсуждали, склонившись над расстеленной на столе картой.
Я же, извинившись, ушла к себе. Виски ныли, а тело опять ощущалось чужим. Моя жизнь стремительно подходила к концу, и я никак не могла остановить этот процесс. Умирать отчаянно не хотелось.
Верная Ханна натерла мне мазью кожу, пульсирующую болью, и распустила прическу. Стало чуть легче.
— Знаешь, — я поймала в зеркале ее взгляд, — Я написала завещание и оставила тебе в благодарность некоторую сумму денег.
— Вы собираетесь нас покинуть, хозяйка? — ровно спросила горничная, продолжая расчёсывать мне волосы.
— Да, — так же спокойно ответила. — Но ты не торопись покидать поместье. И если вдруг из столицы придёт приглашение поработать, соглашайся. Я буду рада.
— Хорошо, дора, — Ханна склонила голову, — но всё же постарайтесь оставить мысли о скорой смерти. Вы нужны этому дому.
— Знаю, — прошептала печально, но тут же заставила себя улыбнуться: я и так получила неплохой жизненный бонус, да и с госпожой Смертью ещё был шанс договориться. Во всяком случае, я очень на это надеялась.
Зоран отворил дверь и бесшумно вошёл в спальню. В комнате царил полумрак, светильники были выключены, и только желтоватое пятно ночника лежало на прикроватной тумбочке. Сквозь распахнутое настежь окно проникал свежий воздух, и лёгкие занавески слегка колыхались, будто дышали, наслаждаясь сладким ароматом ночных фиалок.
На кровати, раскинув в стороны руки, спала Дороти. Её грудь в ворохе пенных кружев мерно вздымалась, под тонким одеялом проступали очертания стройного тела, а густые кудри растеклись по подушке расплавленным золотом. Сестра была так прекрасна, так чиста и невинна, что у Зорана на глаза навернулись слезы. Он вспомнил, как радовалась она привезённым подаркам, как вертелась перед зеркалом, примеряя новые платья. Его Дороти, только его!
Мужчина склонился над спящей девушкой и запечатлел на её нежной щечке целомудренный поцелуй.
— Спи, родная, — прошептал неслышно и вышел, плотно притворив за собой дверь.
Стоило войти в кабинет, как Зоран почувствовал, что он уже не один. В темном углу, среди чернильных теней, сидел Друг.
— Дороти нашлась, представляешь⁈ — Зоран улыбнулся, не замечая, что при этих словах тени дрогнули, зазмеились, настороженно шипя.
— Нашлась? — в бархатном голосе звучало удивление. — Расскажи мне, как это случилось.
И Зоран, абсолютно счастливый, поспешил поделиться своей радостью с единственным Другом.
Мужчина рассказывал, а его поздний гость сосредоточенно обдумывал сложившуюся ситуацию. И она ему категорически не нравилась. Похоже, его курочке, несущей золотые яйца, скоро свёрнут шейку. И лучше, чтобы его самого в этот момент рядом уже не было. Интуиция просто кричала, что время на исходе, и скоро в дом заявятся ищейки короля. Недаром он так пристально следил и за скучным следователем-одиночкой, и за взбалмошной соседкой. Эти голубки спелись и удача, отвернувшись от него самого, побежала им в руки. Ничего, недолго им радоваться. Пусть ищейки обнаружат в доме сумасшедшего убийцу и его несчастную жертву. Он дальше обойдётся и без Зорана, денег и магии у него теперь достаточно. Вот только что делать с мальчишками? Убить или взять с собой?
— Друг, я так счастлив! — в который раз повторил Зоран, — выпьешь со мной?
— Конечно, ведь мы с тобой — одно целое, ты и я. — легко согласился гость, — И твоя радость — это моя радость.
После пары бокалов среди волнующейся полутьмы он попрощался и исчез, твёрдо зная, что под утро вернётся. Ведь предрассветные часы — время, когда оживают скелеты в шкафу, и зло стремится наружу.
Хотя Сайрен и заявил во всеуслышание, что его команда приступит к допросам по делу Маркуса Бэкруда завтра днем, я поднялась ещё затемно и, накинув тёплую шаль, скользнула к выходу. Интуиция не обманула меня: десяток суровых мужчин под покровом ночи готовились выйти на задание.
— Что ж вам не спится, дора Ангелина, — вместо приветствия прошептал Сайрен. В призрачном лунном свете его глаза казались чёрными провалами на бледном сосредоточенном лице.
— Я хотела вас попросить, — так же тихо ответила, ежась от холода.
— Сейчас не время для просьб, — следователь качнул головой, и взяв под уздцы вороного коня, двинулся к распахнутым воротам.
Я бросилась следом:
— Мальчика, — зашептала быстро, — слепого мальчика если найдете, не бросайте там. Зоран его из моей деревни забрал после пожара. Уверял, что учиться отправит, да теперь я и не знаю, чему верить.
Мы как раз миновали ворота, и следователь уже готовился запрыгнуть в седло. Но тут развернулся и неожиданно крепко вцепился мне в плечи, встряхнул хорошенько.
— Ангелина, что ж вы про это молчали-то! Быстро и чётко расскажите всё, что знаете.
Я заговорила, стараясь выделить основные моменты. И меня внимательно слушала вся команда следовательского отдела, никто не перебивал, но лица постепенно озарялись радостным пониманием и надеждой.
— Они, точно они! Нашли наконец-то, — слышалось с разных сторон.
А Сайрен вдруг подхватил мою замерзшую ладошку и крепко поцеловал.
— Лина, вы лучший следователь королевства! — тихо засмеялся, сверкая чернотой глаз. — Найдем парнишек, не волнуйтесь.
Вскочил на коня и дёрнул поводья, тут же исчезая в предрассветной дымке. За ним потянулись остальные, и вскоре я осталась одна. Растерянно стояла на дороге и прижимала к груди горящую поцелуем ладонь.
— Пойдёмте в дом, хозяйка, холодно, — по дорожке ко мне спешила моя чудесная Ханна.
Голоса, тихие, тревожные, мешали спать. Назойливым комариным писком они ввинчивались в мозг и требовали действовать.
Зоран открыл глаза. Солнце ещё не взошло, но темнота за окном посветлела, и певчие дрозды, предвестники утра, уже перекликались в густой листве.
В этот предрассветный час всё вокруг казалось зыбким и ненадёжным. Душу одолевали сомнения, а главное, в тяжёлой спросонья голове появлялись беспокойные голоса. Они мучили Зорана и заставляли сомневаться в самом дорогом, что у него было — в сестре.
Что Дороти делала всю ночь, прежде чем попала к Бэкрудам? Чем занималась? С кем встречалась?
Мужчина протестовал, пытался не слушать,
