- У нас и такие были? – удивился Ульф.
- Первые несколько лет у вас только такие и были, - сказала герцогиня. – Конструкторы повстанцев просто немного изменили корпус типа «Кларк», добавили объема, уменьшили количество сложных деталей. Вот и вся разница.
- Кажется, я понял идею, - Ульф поднял палец вверх. – Вы намекаете, что Лига не очень-то отличается от Транспасифики.
- Все они одинаковые, - проговорила герцогиня. – По крайней мере, методы ведения войны точно такие же. Действенные, конечно. Ценой полного разрушения Транспасифики и ещё нескольких колониальных империй Лига сумела выжить и победить. Но на алтаре свободы сгорели десятки миллионов невинных жизней. И что самое трагичное – всех этих несчастных никто не хотел убивать. Таков принцип выживания. Убивай, пока не убьешь всех, кто тебе мешает, и будешь свободен. Не хватит сил – не будешь, и поделом. – Она покачала головой. – Ликвиты мешают Лиге, маркиз. Все мы понимаем, почему, хотя руководство Лиги боится даже заикаться о причине.
- А Транспасифике понравились бы, - усмехнулся Ульф. – Они любили диковинные вещи подобного рода.
- С ликвитами у них бы тоже был разговор короткий. Угроза национальной безопасности – и голову с плеч. Ведь и Лига преследовала ликвитов вовсе не потому, что они пугали людей. Они пугали руководство и лобби. Все одинаковые, – повторила герцогиня. – Хочется верить, что мы в своём маленьком герцогстве немного лучше. Но как знать, что бы мы сделали, если бы в наш дом вдруг вошли странные непрошенные гости.
В её последней фразе Ульф услышал некоторую угрозу.
- Всё ещё произойдёт, если попытаться снова, - сказал Ульф ободряюще. – Кажется, когда-то проскальзывала такая инициатива в парламенте Лиги…
- Проскальзывала, - грустно усмехнулась герцогиня. – Мне почти удалось склонить на свою сторону несколько мелких фракций.
- Должно быть, они в полном составе становились в очередь за новыми телами, - усмехнулся Ульф.
- Нееет, - протянула графиня, - далеко не все. Я вначале думала, что ими движет личный интерес. Но оказалось, люди иногда могут думать о ком-то помимо себя. Многие просто поверили, что ликвиты заслуживают особых прав, и дать их им – священная обязанность политиков.
- Вот как, - искренне удивился Ульф. – Я думал, в те времена все опасались ликвитов. Мне рассказывали современники, что народ был в панике.
- Был, - подтвердила герцогиня. – И опасался… о, это ещё мягко сказано. Но далеко не весь. Находились и сочувствующие, и с каждым днём всё больше. Наш вид вообще легко меняет мнения, если знать, на какие рычаги давить. – Она печально вздохнула. – Правда, потом вышла директива 205/71 – и оказалось, что у правительства Лиги рычаги подлиннее. Да и давить оно умеет покрепче, чем какой-то жалкий Хайден.
- Не говорите так, - сказал Ульф. – Вы в любом случае кое-чего добились. По правде говоря, я поражен и тем, что ликвиты просуществовали так долго. И тем, что вы сами на свободе.
- Мне пришлось кое-кому сделать предложение, от которого невозможно отказаться. – Герцогиня хищно облизнула верхнюю губу. – Много кому, на самом деле. Ну знаете, как бывает… кто-то вмиг разбогател, а у кого-то внезапно стали гибнуть дальние родственники. Очень скоро все документы, ведущие ко мне, были уничтожены. – Герцогиня перевела взгляд на стол, задумчиво погладила подбородок. – Интересно… интересно, как же на меня вышли вы?
- Кое-кто из инвесторов подсказал, - соврал Ульф, искренне надеясь, что у герцогини не самый новый хорер. – Из тех, кого мы только что видели на записи, многие до сих пор живы.
- О нет, - покачала головой герцогиня, внимательно глядя на Ульфа. – Об этом я позаботилась.
- Они ведь ваши клиенты... – искренне изумился Ульф.
- И они получили, что хотели, - сказала герцогиня. – Протонный луч в спину – лишь подарок от компании. Повторяю вопрос, - добавила она жёстко, - откуда вы узнали?
- Я не могу вам сказать, - ответил Ульф. - Мы оба это знаем.
- Можете, - возразила герцогиня, вставая с дивана и направляясь к ближайшей стене. Щелчок пальцев – и двери комнаты с лязгом заслонил металл, а на окне появилась решётка. – Я всегда получаю желаемое, лорд Эран… или как вас на самом деле зовут. И не пытайтесь пользоваться аугментациями…
В этот самый момент Ульф попробовал отправить в герцогиню паралитический заряд – и с ужасом обнаружил, что не может этого сделать. Боевой имплант попросту не слушался его.
- …комната экранирована подавителями импульса, - закончила герцогиня, разворачиваясь к Ульфу. В руке она уже держала древнего вида механический револьвер. – Ага, вы нетерпеливы. Не одобряю! Здесь только мне можно пользоваться…
Она умолкла, когда увидела в руке Ульфа игольчатый парализатор «Кельс П-340». Её лицо скривилось в разочарованную гримасу. Грянул выстрел револьвера – и в тот же миг свистнул пучок игл, несущих паралитик в её кровь.
Спустя несколько секунд герцогиня растянулась на ковре ничком. Её биорегуляторы не могли бороться с секретным рецептом спецслужб. Ульф стоял над её телом, оценивая обстановку. По рубашке растекалось кровавое пятно, грудь жгла боль, но фуллеритовая броня спасла внутренние органы.
Двери и окно всё еще были закрыты, но в коридоре уже слышались торопливые шаги. Вентиляция – маловата, разбить окно сквозь решетку нельзя, спрятаться… мебели в комнате не имелось, кроме крохотного дивана. Диван, ковер, стол, Ульф и герцогиня – вот всё, что в ней было.
Что ж, сойдет и это.
Металлические створки разъехались на несколько сантиметров, и в них просунулось дуло протонного бластера. К этому моменту Ульф стоял напротив окна, держа перед собой обмякшее тело герцогини. К её виску он приставил парализатор.
- Одно движение, с-с-сукины дети, - прошипел он самым злобным тоном, каким мог, - и я вышибу ей мозги. – Для верности он угрожающе покрутил парализатором. – Открываем двери и отходим!
Из коридора донесся смешок.
- Огонь! – приказал голос герцогини.
В комнате засверкали зеленые вспышки. Ульф резко присел, прячась за живым щитом, но стрелявшие совершенно не обратили на него внимания. Живот обожгло страшным жаром – впрочем, ему еще повезло. Герцогине, несомненно, пришел конец.
Но кто тогда смеялся в коридоре?
Ульф бросился в сторону, перекатился и побежал вдоль стены. Вспышки выстрелов преследовали его – Ульф вслепую дал несколько ответных. Кто-то в коридоре вскрикнул и упал.
Только сейчас до него дошло. Стала бы она ликвитом? Да разумеется – и не только она, но и её люди, которыми она теперь разбрасывается. Стоило этого ждать. Впрочем, теперь он загнан – и из этой комнаты не сбежать. Остается лишь один вопрос – сколько он продержится.
Ствол бластера стукнулся о створку двери. Стрелявший никак не мог повернуть его дальше, чтобы достать Ульфа в углу комнаты. Пат, отметил Ульф и ухмыльнулся сквозь ужасную боль. Если он откроет дверь и засунет сюда руку – это будет…
Створки разъехались шире, и в комнате показались сразу две руки с бластером.
- Придурок, - сказал Ульф, открывая огонь. Одним прыжком он преодолел расстояние, отделявшее его от дверного проема. Бросок вниз, перекат – и зеленая вспышка.
Спина и макушка словно взорвались пламенем, отчего Ульф чуть не потерял сознание. Но теперь у него был бластер.
Когда первый стрелок ворвался в комнату, Ульф был готов. Зеленые вспышки засверкали с удвоенной частотой. Ещё одно попадание разорвало Ульфу усиленный коленный сустав, заставив рухнуть на одну ногу. Адскую боль было нечем заглушить, и это приводило Ульфа в отчаянную ярость. И он стрелял еще чаще, поливая пламенем всё, что двигалось за дверью.
Спустя минуту всё стихло.
На несколько секунд Ульф замер в приседе, не сводя оружия с дверного проёма. Неужели всё? Он сам до конца не верил, что победил в этой схватке.
И правильно делал. Оглушительно взорвался фрагмент стены совсем рядом с его головой, осыпав Ульфа пылью и камнем. Он упал – и в следующий миг еще один выстрел блеснул сквозь образовавшееся отверстие. Там, где только что была его голова.
