— Кто? — спросил я.
Он пошевелил правой ногой, готовясь блокировать удар по гениталиям, и закашлялся; под носом у него возник и тут же лопнул красный пузырь.
— Говори кто, и сразу же пойдешь домой.
— Не знаю. — Он сплюнул кровью. — Утром мне сообщили по телефону данные, а потом посыльный принес аванс. Остальное я должен получить сегодня в девять вечера.
— Где?
— Принесут мне домой…
— Где живешь?
— Гласе Филд, 27…
— Ага… А зовут тебя как? О ком спрашивать?
— Зачем? Ведь я все сказал.
— Как тебя зовут?
— Если узнают, что я подставил клиента, то…
— Тебе кажется, что если я не знаю твоей фамилии, то не сумею найти такое ничтожество, как ты?
— Ну ладно. Беобер Келькельжан…
— Что-то я тебе не верю… — Я повернулся к Фебе: — Охраняй!
Она быстро встала в двух метрах от Беобера и уставилась на него. Я пошел за своей сумкой, чувствуя себя все лучше и лучше, особенно оттого, что, как мне казалось, я стал обладателем некоей важной информации, только еще не мог понять, какой именно. Я принес сумку, положил «биффакс» в карман и открыл гараж. Под бдительным взглядом Келькельжана я вывел машину из гаража и набрал номер полиции.
— Говорит Оуэн Йитс. Сообщаю о попытке нападения на меня неизвестного лица. Жду вас в третьем ряду гаражного комплекса в Ильмонее.
— Ах ты гнида!.. — прорычал Беобер.
Он хотел еще что-то добавить, но Феба дала понять, что еще немного, и она вцепится ему в горло — причем так, что никаких сомнений на этот счет оставаться не могло. Он стиснул зубы и прислонился к стене. Я достал из бара «бастаада» банку пива и под ненавидящим взглядом Келькельжана жадно выпил. Две минуты спустя появилась патрульная машина, и известная, как оказалось, в криминальном мире города личность отправилась в бронированную часть машины. Я дал короткие содержательные показания и подписал их, когда из щели принтера появился отпечатанный текст. Как только полицейские уехали, Феба вскочила в «бастаад» и вопросительно посмотрела на меня. — Сейчас поедем, — успокоил я ее. — Но Фила все равно еще нет. Четыре минуты спустя я припарковал машину перед домом, выпустил Фебу в сад, а сам провел несколько минут под ледяным душем, пытаясь смыть с себя кислый запах страха. После двух порций выпивки я почувствовал себя лучше и даже сумел убедить себя, что рано или поздно подобное все равно должно было произойти, так что уж лучше, что все уже позади, и к тому же я жив. Ощущая странное спокойствие на душе, я поднялся наверх, но клавиатура сегодня выглядела не слишком убедительно. Кроме того, воздух в комнате имел какой-то неприятный сухой привкус. С сигаретой во рту и бокалом в руке я подошел к окну и, не обращая внимания на протесты кондиционера, открыл его. Мне в лицо ударил горячий воздух, в котором больше было запаха бензидола и разогретого асфальта, чем кислорода, но я предпочитал его канцелярскому запаху нежилого дома. Я посмотрел на неухоженный газон перед домом и шикнул на Фебу, сосредоточенно выкапывавшую из земли остатки цветов. Перед домом грелся на солнце «бастаад», сквозь стекло я заметил, как моргает лампочка на панели кондиционера — заботливая машина охлаждала воздух, чтобы ее любимому хозяину не пришлось потеть в поездке. Подобное внимание сладостным бальзамом пролилось на мою истерзанную последними событиями душу.
Я уже собирался вернуться в гостиную, но остался у окна, так как мое внимание привлек проезжавший мимо автомобиль. Водителя не было видно сквозь темные стекла, но, видимо, его заинтересовал мой «бастаад», что еще больше улучшило мое самочувствие. «Блюболл» медленно проехал мимо «бастаада», но вместо того, чтобы сразу же прибавить ход, притормозил; окно со стороны пассажира начало опускаться. Из окна выглянула труба телеобъектива, повернулась в сторону «бастаада», но почти сразу же переместилась и уставилась на меня. Я выпрыгнул из окна на газон, отшвырнув бокал и сигарету. Мне удалось совершить почти полное сальто, и я упал спиной в густые заросли. Прежде чем я ощутил боль от падения, послышался глухой удар, а за полсекунды до этого — скрежет шин. Я переворачивался на живот, когда мощный вихрь швырнул мне в лицо несколько десятков килограммов пыли, земли, цветов, листьев и щепок. Я осторожно высунул голову из травы. «Бастаад» стоял в одиночестве; я вскочил на ноги и посмотрел назад. Дом уцелел только до верхнего края окон первого этажа. Что-то скрипело, слышалась мелкая дробь все еще падающих мелких обломков стен или мебели. Я подозвал лающую Фебу и побежал к машине. Мы рванули с места, на перекрестке свежие следы шин навели меня на след, и я свернул направо, воткнув в комп ключ-отмычку. Почти сразу же ответил дежурный городского управления полиции.
— Синий «блюболл», в номере есть буква А и цифры семь и три. Наверняка он едет с превышением скорости, возможно, выезжает из города. Найди его, и быстро! — рявкнул я в микрофон, одновременно вертя головой во все стороны. — Максимальный приоритет! Давай!
По улицам лениво ехали ряды автомобилей, принадлежащих добропорядочным гражданам; я лавировал между ними, скрежеща зубами и ругаясь. На перекрестках я замедлял ход и, не обращая внимания на пронзительные звуки клаксонов, смотрел по сторонам, пытаясь найти автомобиль или хотя бы след его поспешного бегства.
— Синий «блюболл» САА 732126 направляется на юго-запад. В данный момент еще не известно — свернет ли он на Лесное шоссе или же поедет дальше и воспользуется автострадой Бергхольта. Сообщи свой…
— Немедленно сообщать о всех маневрах этой машины! — крикнул я, не давая задать разоблачающий меня вопрос. — Найдите владельца автомобиля!
— Мы уже проверили… — заикаясь, сказал сбитый с толку дежурный. — Автомобиля с такими номерами нет…
— А сколько в последнее время было угнано машин этой марки? Мне что, вас учить?
Я едва не столкнулся с карминовой «ливией» с каким-то педиком за рулем, бросил в его сторону несколько слов и выскочил наконец на выездную дорогу, по которой мог кратчайшим путем добраться до Лесного шоссе.
— Так что насчет угнанных «блюболлов»?
— Нераскрытых угонов только два, один два года назад, а другой еще раньше. Прошу прощения, но…
— Где он теперь? — не дал я задать вопрос о моем коде.
— Сейчас… Перед ним как раз поворот… — Наверняка он вглядывался в экран перед собой, может быть, так же, как я сейчас в дорогу. Я видел, как некоторые водители радостно тянутся к телефонам, чтобы сообщить в полицию. Через две минуты я должен был достичь клеверного поля, от которого начиналось Лесное шоссе. — Да! Свернул. Сейчас он на Лесном шоссе…
— Хорошо, спасибо. Никаких машин или флаеров, иначе пойдешь на панель к Уоткинсу.
