- Поделится? - поинтересовался здешний бармен у своих сотоварищей.
- И к бабке не ходи. Они все видели и все поняли. Чтобы повязать - непременно поделится. Так что Санину "просьбишку" уважат.
- Ну вот… сэр. Чего желаете? - обратился бармен ко мне.
- Вообще-то я желал только посидеть часок и заказал кофе с коньяком.
- Все это сейчас устроим. А менты чего от вас хотели, если не секрет?
- Таксист не хотел везти. Немного попугал. А он, оказывается…
- Да-а, водилы теперь ох, какие пугливые стали. Вот, пожалуйста, - он пододвинул мне рюмку коньяку. - А кофе чуть попозже.
- Вообще-то мне на самолет…
- За штурвал? Ну, а в других случаях рюмашка коньяку перед полетом не повредит.
Наверное, он был прав. Насчет "перед полетом". А здесь повредила. Я еще успел увидеть, как верхний бармен Саня опустил железную штору на двери бара, обменяться фразами насчет его ловкости, а когда тот вошел к нам, все поплыло, поплыло у меня перед глазами.
Очнувшись, я, прежде всего, увидел склонившуюся надо мной улыбающуюся физиономию… врача? Да, наверняка. В белом халате и белом как он у них? Ну, колпак такой.
- Замечательно, молодой человек! С добрым утром!
- Спасибо, и вам того же. Где я?
- Вы только не волнуйтесь. Все объясню.
- А это еще что? - я с изумлением почувствовал, что прикован к кровати руками и ногами. - Я что… буйствовал? Или… еще что?
- А вы… вы раньше за собой… наблюдали что-нибудь такое? - явно забеспокоился врач.
- Но если… это же не просто так? Да где я, черт возьми?
- Не волнуетесь, все будет очень хорошо. Вот, покушаете, и мы с вами побеседуем. Валерий Леонидович меня зовут. А вас как величать?
- Виталий…Леонидович.
- С высоты моих лет позволительно к вам обращаться просто Виталий?
- Да, конечно.
- Вот и славно. Спасибо огромное. После завтрака побеседуем.
Завтрак принес мрачный санитар. Он отстегнул наручники с ног и правой руки. Зато левая была пристегнута к наглухо вмурованной в стену массивной стальной скобе. Я смог сесть, а когда рядом подкатили столик с вареными яйцами, овсянкой, батоном и чаем, понял, что здорово проголодался.
- Какое сегодня число? - поинтересовался я у санитара.
- Все вопросы - к доку.
- Даже такие?
- Все.
Я внимательно рассмотрел собеседника и еще больше начал подозревать, что нахожусь в дурдоме. Такая здоровенное мрачная горилла в сочетании с наручниками и ласковым доктором! Классика. Я ел, рассматривая лежащего рядом соседа. Тот тоже явно проснулся, но лежал молча, глядя в потолок. А куда еще глядеть, пристегнутому? Ну, голову хотя бы повернуть.
- Эй, сосед, доброе утро. Как дела?
Тот вздрогнул, но промолчал.
- Все вопросы к доктору, - повторила горилла.
- Но я и не спрашивал в принципе. Так, для разговора.
- Без разговоров.
- Еще чего! Что за новости?
- Все вопросы к доктору. Ложитесь пока.
- Послушайте, но это же…
Сильнейший удар в челюсть валит меня на койку и затем щелкают наручники. Ну, не хрена себе, порядочки! Куда это я попал?
- Доктора мне!
- Скоро придет.
- Немедленно!
- Будешь орать, заклею рот.
А что, запросто заклеит. Ладно. Запомним.
Сосед не вставал, и кормили его из каких-то тюбиков. Потом отстегнули от кольца и кровати, перетянули на качалку и увезли. Смотреть было трудно - только голова поворачивалась. Только и заметил, что перебинтован сосед на уровне живота и сукровицу сквозь бинты на правом боку. Аппендицит, что ли? Нет, это же бред какой-то! С аппендиксом и к стене приковывать? Или во время операции сел на белого коня? Бывает же и такое. Нет, а я? Нет, ерунда. А обхождение, а?
- Говорят, вы меня требовали? - вновь появился улыбающийся док.
- Да… Виталий Леонидович. Где я и что это у вас за порядки?
- Вы вот об этом? - поинтересовался он, притрагиваясь к моему заплывшему глазу.
- И об этом тоже.
- Да, порядки здесь строгие. Даже жесткие, я бы сказал. Но вы скоро все узнаете, и убедитесь, что так надо. Так просто необходимо. Обещаю, убедитесь. А пока, давайте кое-что уточним в вашей истории болезни. Вот вы говорили, что раньше буйствовали…
Его явно насторожило мое предположение. Да пошел он!
- Ничего такого я не говорил. А подумал так потому, что вот, прикованный. А кого вот так? Только буйных.
- Логика железная. Вы, кстати, где работаете?
- Временно безработный.
- Мг, мг. Сейчас таких временных много. А чем на жизнь эээ перебиваетесь?
- Небольшое тетушкино наследство. Наверное видели. В кейсе.
- По-моему, никакого кейса не было. Сообщу администрации. Чем в детстве болели?
- Да… ничем, пожалуй.
- Ничем-ничем?
- Да нет же! А в чем дело?
- То есть вы можете утверждать, что абсолютно здоровы?
- Но док, я ничего не утверждаю. В чем дело-то?
- У вас очень редкая группа крови и изумительный ДНК - анализ.
- Я рад, но это не основание держать меня в кандалах.
- Да нет же, вы не понимаете, Виталий. Вы просто эээ спаситель для многих неизвестных вам людей.
- Конкретнее, док.
- Ваши органы абсолютно здоровы, мы протестировали за ваше эээ беспамятство. Шрамики только поверхностные. Не то, что вот у этого, соседа вашего - только почки и… да и то, чистить пришлось. А у вас, кроме того, должна быть исключительная совместимость.
- Это что, на донорство намекаете? Так я против. Убежден, что природа мне ничего лишнего не отмерила. Так что, давайте на этом закончим.
- Давайте. Со мной вы закончите, с вами закончат другие. И не обижайтесь. Ничего личного. И не дергайтесь так, не дергайтесь. Себе дороже.
- Ублюдок!
- Я бы не советовал. Все- таки, я решаю, в какой последовательности эээ получать донорские органы. Знаете, на вас мы сможем попробовать даже пересадку глаз. Побудете в темноте.
- Старая сволочь!
- Потом только одну почку. Они у вас замечательные и вторая справится одна. Недолго ведь.
- Ты садюга? Тебя в юности опустили, и ты до сих пор злобствуешь?
- О! Подсказали. Есть желающие и на детородные органы. Это, конечно, только в порядке эксперимента, но… А потом эвакуируем и вторую почку.
- Старая опущенная скотина!
- Нет! До этого мы еще снимем лицо. Найдутся желающие. А сердце здоровое, выдержит. И только потом - все остальное. Да, забыл сказать. Для спокойствия мы у самых эээ беспокойных еще можем ампутировать руки и ноги. Для экспериментов. Так что, лучше быть повежливее.
Я плюнул и удачно попал. "Старая скотина" оказалась в этом отношении очень брезглив и помчался из моей палаты, давясь рвотой. Правда, долго торжествовать мне не пришлось. Его место занял тот самый санитар. Вот уж точно, садюга так садюга. Так бить лежачего, та еще прикованного! И хотя не в жизненно-важные органы, но в самые болезненные места! Он явно ждал крика, потому, что добившись этого, радостно заухмылялся. Правда, экзекуцию не прекратил. Рано или поздно это должно было случится и я вновь провалился в беспамятство.
